Golden Age (СИ)

К рассвету все свитки были прочитаны и сложены в аккуратную пирамиду. У ее вершины гордо красовался лист, исписанный корявым почерком – с каллиграфией у Эдмунда не ладилось также, как и с философией. Сам же мальчик сладко спал прямо на столе, щурясь от солнечных зайчиков, прыгающих по лицу.

***

- Ваше Величество, - строгий оклик преподавателя вернул Эдмунда с небес на землю. Он поймал себя на том, что неотрывно смотрит в окно, за которым как назло щебетали и резвились птицы. Такая прекрасная погода, просто чудо, а он вынужден торчать во дворце, сидя над древней книгой и слушая о событиях прошлого! Разве это справедливо? С куда большим удовольствием мальчик вскочил бы на спину Филлипа, который уже смирился с частыми прогулками, и унесся бы навстречу горизонту, да так быстро, что даже дриады не угнались бы за ним. Но нет, надо сидеть в Кэр-Паравале и тратить свое время на дела давно минувших дней. Аслан, за что? – Вы слушаете?

- Куда я денусь… – проворчал Эдмунд, тяжело вздохнув. Историю он не то чтобы любил. Разумеется, король должен знать, что совершили его предшественники. Какой из него правитель, коли он не знаком с процессом развития Нарнии? Иногда было даже интересно – фавн повествовал о создании волшебного края, о роли в этом Аслана, о первых королях и их великих деяниях, битвах и сражениях, появлениях новых государств. Эдмунд внимательно слушал, и глаза его загорались от энтузиазма. Если столько всего великого было совершено раньше, то сколько интересного предстоит совершить ему с Питером? Уму непостижимо! Однако энтузиазм сильно угасал, когда дело доходило до опроса пройденного материала.

- Проверим. Опишите, пожалуйста, конфликт, связанный с Одинокими островами, и его разрешение.

- Эм… Ну… – мальчик напряг память, уже натренированную за недели занятий и правления. – Тархистан тогда расширялся… И стремился покорить не только запад, но и восток, то есть острова.

- Хорошо…

- А король Ветр им помешал! Освободил те земли от дракона, и благодарные жители нарекли его Императором Одиноких островов – титулом, что носит сейчас Питер.

- Правильно, а в каком году от создания Нарнии имели место эти события? – фавн уже знал, на каком моменте подловить ученика. Эдмунд наморщил нос и осторожно спросил:

- Триста… Четвертый?

- Почти.

- Третий?

- Второй, Ваше Величество, второй.

- Но я был близок! – возмущенно воскликнул Эдмунд. Ведь вокруг да около ходил, но нет, все же не попал. Обидно до глубины души!

- Такие вещи стоит знать назубок. В дипломатических переговорах использование исторических фактов – частая тактика. В преддверии переговоров с Орландией Вам следует быть внимательней.

Мальчик только вздохнул. Грядущий официальный прием, кажется, составлял смысл существования Кэр-Параваля. Каждый день был наполнен беготней и суетой, а число их неумолимо сокращалось. До знаменательной даты оставалось совсем немного. Если раньше Эдмунду казалось, что месяц – это невероятно долго, то теперь он понял, что этот срок пролетает совершенно незаметно. Орландцы еще не успели приехать, а король уже мечтал о том, как будет закрывать за ними двери и махать на прощание рукой. И пусть это противоречит этикету – столь упоительный момент он никому не уступит!

Дни и ночи были посвящены подготовке к переговорам. Кажется, тайные проходы начали покрываться новым слоем пыли, никем не потревоженные. Эдмунду было не до них: едва хватало времени на то, чтобы управиться с делами. Учителя уже смирились с тем, что король может потратить ползанятия на то, чтобы разобраться с непонятными моментами в документах, игнорируя тему урока. Нарнийский у него по-прежнему хромал, но он не стеснялся спрашивать и задавать глупые вопросы – потому даже за эти недели имелся заметный прогресс. Все относились с пониманием, старались помочь, чем возможно, но забот оттого меньше не становилось. Немудрено, что король носился по дворцу подобно ветру, чтобы всюду успеть, и падал лицом в подушку лишь после того, как все государственные дела были закончены. Изредка к нему наведывалась Люси. В безумном вихре старшие невольно забросили сестру, которой не находилось достаточно важного занятия в охваченном лихорадкой дворце. Возиться с бобрами или же играть с дриадами девочке быстро наскучило, а мистер Тумнус, ставший при дворе министром, также страдал от нехватки времени. Сьюзен и прежде не была особо близкой подругой, а сейчас и вовсе погрузилась в организацию приема, так что и ей было не до младшей королевы.

Люси горела желанием помочь. У Эдмунда же не было ни сил, ни охоты с ней заниматься – а ведь Питер не отказывался от последнего! И как ему хватало на все терпения?! Мальчик всучил в руки сестре какую-то книгу и спустя десять минут обнаружил ее крепко спящей в обнимку с Перечнем принятых королем Ветром законов и заключенных соглашений. Ой, как неудобно получилось. Наверное, не стоило ей давать вместо сказки подобную муть… Но в покоях наконец установилась тишина. Эдмунд решил, что это не случайность, а его коварный план по усыплению Люси сработал, как надо. Однако осадок на душе остался. Все больше он понимал Питера и ужасался, как брат живет в таком ритме на постоянной основе. Самому Эдмунду все сильней хотелось умчаться в лес. Дня на два. Без какой-либо связи с Кэр-Паравалем.

Но до того сладкого момента следовало еще дожить! Более того, успешно провести переговоры с Орландией. Невероятно ответственное мероприятие, от которого по коже бежали мурашки и все крепло желание посоветоваться с Питером. Не перекинуться парой слов наедине, не обсуждать вопросы на совете, а именно поговорить. Ведь в государе Нарнии отныне Эдмунд видел не врага, не соперника, как раньше, а неоспоримого лидера, вызывающего восхищение своей стойкостью. После победы над Джадис братья сблизились, впервые за долгое время ссор, и тем грустнее было находиться порознь, хоть и вынужденно. Однако чем ближе подходил знаменательный день, тем сильнее волновался младший король. Он страшно боялся испортить то, к чему готовились так усердно, и оттого был готов пойти на определенные жертвы.

Никогда раньше Эдмунд не совершил бы два этих поступка, тем более, одновременно. Уроки танцев вместе со Сьюзен – что может быть хуже?! Пафос, правила, наигранность в компании с занудной старшей сестрой: впору было на стенку лезть, но король решил пройти это испытание с честью и мужеством. Какова награда? Освобожденное послеобеденное время, в которое Питер – в кои-то веки! – собирался покинуть Кэр-Параваль. Кажется, даже государь Нарнии понял, что если он будет упираться до последнего, то стране осталось недолго радоваться такому лидеру. Проветриться не мешало даже Питеру, а уж за тем, чтобы составить ему компанию, Эдмунд не постоит! Даже если придется терпеть Сьюзен и не ударить в грязь лицом перед учителем, шустрым фавном, который так звонко стучал копытцами по паркету. Но сколько ни сопротивляйся обучению, все равно что-то налипнет. Королева осталась с целыми, не истоптанными ногами, а король добился своего, кинув партнершу по первому знаку и быстрее ветра устремившись во двор.

Верный Филлип уже ждал своего друга, роя копытами землю и встряхивая густой гривой. Питер, которому конь сообщил о намерениях Эдмунда в последний момент, ждал брата, поглаживая свое животное по белоснежной шелковистой шее. Его жеребец, как ни странно, не умел разговаривать, хотя в черных глазах светился разум, не уступающий Филлипу. Запыхавшись от бега, младший король взлетел в седло сходу – всадником он стал отменным, и вот уже копыта коней чуть вязнут в мокром песке побережья. Цепочки следов вьются рядышком двумя лентами. Они настолько глубоки, что легкие волны, с шипением налетающие на берег, не в силах стереть их с лица земли, и путь королей можно было отследить от самого дворца.

Здесь было так тихо и спокойно, что душа отдыхала. Эдмунд вздохнул полной грудью. Наконец не гнетет слух бесконечный шум и возня, не звенит в голове сотня голосов разом! Похожее облегчение испытывал и Питер. Верховный король оглядывался вокруг с некоторым удивлением, словно ему было не по себе среди мирной, неспешной красоты. Ведь он выезжал в Нарнию гораздо реже младшего брата, который лишь в последнее время стал затворником… Наверное, дико скучно сидеть в четырех стенах и света белого не видеть. Все работа, работа, работа – с ума можно сойти! Эдмунд точно бы не справился с таким грузом ответственности, но был готов сидеть до самой ночи, чтобы такие прогулки случались почаще.