Между прошлым и будущим 1943-1944 (СИ)

- Конрад – Прошептала она.

Веки Конрада чуть дрогнули, и из груди вырвался стон. Василиса заставила Бара лечь на землю и перерезала веревки, Конрад рухнул на спину коня.

- Накрой его!- Услышала Василиса голос Аленушки, Василиса обернулась и увидела ее со шкурой медведя.- Думала отволоку его на ней – Прошептала она.

Женщины накрыли Конрада и заставили подняться коня, добрались до дома без помех и ввели коня в дом, снова уложили его и сняли Конрада и заволокли его на печку. Не успели они слезть с печки, как в дом ввалились нянька и Афросинья. Нянька без лишних слов полезла на печку и стала осматривать Конрада. – Еще немного и все! – Пробурчала она. А ну раздевайся –Приказала она опешившей Василисе – И ты то же –Приказала она Аленушке.

- Я замужняя!- Забормотала она.

- А ну быстро! – Шикнула старуха

И женщины покорно разделись и легли Аленушка за спиной Конрада, Василиса прижимала к нему всем телом и дышала в лицо, он был похож на кусок льда, а вскоре по избе разнеся аромат трав, это Афросинья варила настойку, заставили выпить Конрада. Конрад проснулся, когда пропели вторые петухи, он открыл глаза и увидел спящую Василису и почувствовал ее запах, но и почувствовал женское тело у себя за спиной и теплое дыхание. Он приподнялся и застонал сквозь зубы, боль пронзила каждую клеточку тела. Он увидел как Василиса открыла глаза, радостно вскрикнула и обняла его, потом бросилась вниз , как была нагой, Конрад только выдохнул, она бросилась к сундуку и стала рыться в нем , вытащила отцовскую одежду и бросилась обратно. В это время Аленушка сумела выбраться из – под шкуры и одеться.

- Уезжай, прошу!- Прошептала Василиса, обнимая его.

- Поехали со мной! – Прохрипел Конрад

- Я найду тебя, прошу тебя ты должен уехать!- Стала вновь умолять его Василиса – Поклянись мне, что не вернешься?

Конрад приник к ее губам – Я клянусь!

Василиса проводила его до околицы. Конрад развернул коня и долго смотрел на нее, но потом уехал и только снег взметнувшийся из под копыт лошади говорил что кто –то проезжал.

====== Военное поколение ======

Дума

Печально я гляжу на наше поколенье!

Его грядущее – иль пусто, иль темно,

Меж тем, под бременем познанья и сомненья,

В бездействии состарится оно.

Богаты мы, едва из колыбели,

Ошибками отцов и поздним их умом,

И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,

Как пир на празднике чужом….

М.Ю. Лермонтов

Санкт Петербург

20.11.1915

Военный госпиталь.

- Голубчик, Михаил Семенович, я восхищен вашим терпением. Я бы, несомненно, ампутировал ему ногу. Несомненно

Молодой врач Михаил Семенович Мухин, вспыхнул от удовольствия, его учитель Евгений Васильевич Павлов, известный лейб-хирург и спаситель Петербурга от сыпного тифа, сам хвалит его. Но сколько ему прошлось пройти, что бы удостоиться такой чести. Он из крестьянской семьи, и только благодаря барину, который заметил мальчишку, который старался лечить всех кошек и собак по всей деревни, решил выучить мальчонку. И вот теперь он военный хирург. Михаил Семенович удовлетворенно вздохнул и взглянул на офицера, лежащего на постели. Вот кто заставил эти месяцы попотеть.

– Не смей, не смей мне ногу отрезать, удушу – Хрипел раненный на носилках.

- Ты Ваше благородие не сумлевайся, наш дохтор ох умел и мертвого поднимал – Бормотал седой солдат – санитар.

- Ну, что тут?- Евгений Васильевич поднял простынь, посмотрел на ноги и покачал головой.- Тут уже гангрена, на стол его.

- Нет! – Раненный чуть не слетел с носилок, дико хрипя и вращая черными глазами, он был похож на буйного чем на раненного, санитары среагировали молниеносно, тут же вернули на носилки. – Я кавалерист, как я на лошадь сяду, без ног, не смей сволочь мне ноги отнимать.

- Капитан!- вдруг рявкнул всегда спокойный Евгений Васильевич – Прекратить, на стол его.

- Не смей!

- Евгений Васильевич могу я взять его под свою ответственность?- Неожиданно Михаил Семенович вспомнил, как мать его лечила, когда случайно раскаленные щипцы в кузне упали ему на ноги, вскоре появилась гангрена, и это должно помочь еще не поздно.

Евгений Васильевич посмотрел на него – Хорошо голубчик он Ваш.

Сахар, березовые листья и умудриться еще, найти зеленые березовые листья и сахар и много сахара, но он нашел и нашел березовые листья, слава богу, было бабье лето и листья еще не пожелтели и мед. Он обворачивал и мазал ноги капитана и снова процедура за процедурой, но кроме капитана у него были еще раненные и о них он не забывал. И он выиграл эту гонку со смертью, и капитан встал на ноги.

- Я благодарен Вам за все!- Капитан пожал ему руку у выхода.

- Я надеюсь, ноги Вам послужат Николай Александрович.

- Я запомню Вас Михаил Семенович, Вехистов никогда долги не забывает.

Михаил Семенович долго смотрел вслед капитану, пока он не скрылся из виду. Вздохнув, он вернулся в операционную.

Через два дня он возвращался домой, как вдруг из проулка раздались крики

- Помогите, господи помогите!

Он бросился туда и тут же из проулка выскочили люди и словно растворились в ночи. Он услышал, плачь осторожно, что бы ни запнуться он вошел в этот черный колодец и, вспомнив, что у него есть спички, зажег сразу несколько и увидел женщину, лежащую на земле, а рядом девочку, сидевшую на коленях, закрыв лицо руками, ее плечи вздрагивали от рыдания. Михаил осторожно осмотрел женщину, но она была мертва, через минуту рядом появился полицейский, из сбивчивого рассказа девочки они поняли, что их напали из – за хлеба, это женщина ее соседка. Михаил вызвался ее проводить до дома и только в квартире понял, что это совсем не девочка, а красивая девушка, зеленые глаза и белокурые глаза, обрамляющие ее круглое лицо и чуть по детски вздернутые носик. Оказывается Валентина приехала из Москвы, поступила в Императорский Повивальный Институт. Через год молодые обвенчались и уехали в Москву в к родителям Валентины, Михаил работал в госпитале и стал преподавать на кафедре хирургии в Медицинского факультета Императорского Московского университета. Валентина не оставила свою мечту стать врачом и училась дальше. Но революция и гражданская война, кажется, обошли стороной их семью. 1922 год 12 октября стал самым счастливым для дипломированного врача педиатр Валентины Петровны Мухиной она сама готовилась стать мамой.

Валентина Петровна еще вчера была в больнице, но главный врач просто выгнал ее домой, мотивируя тем, что ей скоро рожать, а она ни как не успокоиться, а сейчас она маялась от скуки, остановилась напротив окна, что то ей не нравятся эти грязные закопченные окна (два дня назад Михаил Семенович, их сам отдраил). Она влезла на стул и только протянула руку к шторе, как боль скрутила ее, ойкнув, она согнулась от боли, по ногам потекла вода.

- Ой! Рожаю, рожаю! Тихо, тихо! Люда, Люда – Забарабанила она, по злополучному окну увидев соседку, идущую по улице, благо этаж второй.

Через пять минут в комнату ворвалась перепуганная соседка. Еще через десять минут была в больнице, которая была через дорогу. А еще через час, на всю родильную палату громким криком огласил своим появлением Андрей Михайлович Мухин (которого так решил назвать Михаил Семенович)

Они вернулись домой, Михаил Семенович понял, что нужна помощница, им как раз выделили квартиру; большую, на четвертом этаже, в центре Москвы и вскоре в доме появилась Глаша, сухонькая женщина, черными, словно пакля волосами и карими глазками. Она стала и нянькой для Андрея.

Мальчик рос, бойким, с любопытством слушал, как играет отец на гитаре и, посовещавшись, решили отдать мальчика в музыкальную школу – скрипка-выбор родителей. Андрею исполнилось пять, когда из деревни приехала бабушка, мама Михаила Семеновича, дородная женщина, она, тяжело дыша, уперев руки в бока из- под насупленных бровей обвела взглядом квартиру. Простая деревенская женщина она вырастила десять детей, Михаил был средним сыном, как она говорила, что он один вышел в барчуки. Валентина Петровна побаивалась свекровку, которая по натуре была чуть вспыльчивой, но отходчивой. А сейчас она затаив дыхание, а с ней и домработница Глаша, следили за каждым движением Марфы Ивановны, которая проплыла по комнатам, недоверчиво осмотрела кабинет сына и дотронулась пальцем до книги, на столе и закрестилась когда увидела картинку с разрезанными внутренностями, плюнув, она выскочила из кабинета.