Речь о пролитом молоке (СИ)

Ему так удобнее.

И, конечно, он умел влюбляться. В киногероев, в актеров, в звезд – уж их он точно оценивал со всех сторон. Ему нравились темные глаза Колина Ферта ровно так же, как и женской половине его курса. Ему нравился Тиль Швайгер без футболки так же, как и его подругам. И он совершенно точно смотрел спортивные состязания только ради представителей мужского пола. Просто он никогда не в влюблялся в реальных парней – они были слабее тех образов, на которые Кастиэль мог бы согласиться.

Но здесь, несмотря на огромное «надо», Кастиэль был близок к тому, чтобы по совместительству потерять голову. Он отлично знал, что влюбленным проблемы не так страшны. Это удобно. Еще удобнее, если кандидат на это сам идет в руки. Важно просто не вести себя так, словно он уже готов немедленно отправиться к нему на квартиру – кстати, совершенно не готов.

- Привет, мы, кажется, уже встречались, - он произнес это первым в извинение за тот сердитый тон неделю назад. Брови консультанта чуть поднялись, однако после секундного размышления Кастиэль про себя выдохнул – похоже, он все еще вызывал у этого парня хотя бы какой-то интерес. – Извини, я тогда был не в себе.

- Я заметил, - вежливо ответил парень, склонив голову к плечу. – Со всеми бывает, особенно если надо выбрать из нескольких йогуртов один, - тут настал черед Кастиэля улыбаться. Он сделал это совершенно искренне, не боясь показаться особенно заинтересованным. Просто не думал о своем плане. – Меня зовут Дин, - парень протянул руку, так что, если что, Кастиэль не настаивал. Он все еще произносил про себя всевозможные отговорки на будущее, в том числе и извинения перед Дином, если тот раскроет его план, когда решился пожать руку в ответ.

Это можно было бы описать словами из обычных романов, но на деле это было просто приятно. В основном потому, что Кастиэля никто давно не касался из того пола, что ему симпатичен. Обычная сильная кисть, широкая ладонь и шершавая кожа, вот и все.

- Меня зовут Джеймс, - на этот раз Дин даже думать не стал, просто скосил глаза на бейджик Кастиэля, где было написано совсем другое имя. – Не хотел пугать первым именем, - вынужден был признаться он. – Мой отец был большим оригиналом…

- По-моему, это прикольно. Выйдешь на улицу, заорешь «Джеймс», а там человек двадцать обернутся. А на «Кастиэля» - никто, - Дин отпустил руку Кастиэля, облокотившись на пост медсестер рядом с ним. Он разглядывал Кастиэля именно тем самым знакомым образом, только без напора – это значило совершенно точно обычные свидания, как бывают во всех нормальных отношениях.

Незаметно для себя Кастиэль выдохнул. Если бы этот парень оказался секс-маньяком, было бы гораздо неприятнее выполнять тот план, что изначально придумала Анна. А так… Кастиэль решил не забегать вперед.

- Предложение про бар еще действительно? У меня смена заканчивается, - покривил Кастиэль душой. Он знал, что Анна все равно отпустит его, лишь узнает про парня. А больше некому было ловить убежавшего на два часа санитара. – И я чертовски хочу выпить, - улыбка Дина была красноревичее всяких слов.

========== История третья. «Чувствуй себя, как дома». ==========

- … Его зашивают, а он тут приходит в себя и говорит: «Господа, по-моему, вы неправильно накладываете мне швы»! – Дин поставил стакан на стол, смеясь так же, как смеялся Кастиэль. – Я на полном серьезе, мне потом даже запись показали! У него живот еще не зашит до конца*, а он врачам указывает, что делать! – Кастиэль закрыл лицо ладонями.

Он вдруг понял, что слишком давно не смеялся. В первый раз он едва ли высидел с Дином полчаса, ерзая, как на иголках, в основном потому, что не знал, когда это свидание закончить, и потому что Дин сказал ему что-то вроде: «расслабься, если у тебя сутки и тебе нужно возвращаться, я пойму». После этих слов Кастиэль не мог уйти просто так, не оставив номера (хоть для чего-то мобильник пригодился). Он почти забыл о Дине в те два дня, что оставались до оплаты всех счетов. Ему пришли новые, исправленные, и даже при большом желании и проданных вещах, которые не ушли бы с молотка так быстро, Кастиэль не мог их оплатить. То, что ему не по силам было содержать целый дом, он понял слишком поздно. Отец умер слишком рано. Все не складывалось. Не складывалось в колледже, где ему простили прогулы во время организации похорон, которые чудом спонсировала компания, где отец отработал двадцать лет, но не простили незнания материала. И Кастиэль проводил ночи в обнимку с учебником.

По крайней мере, они помогали отвлечься. Проблема даже не в том, что он стал часто думать о смерти и вспоминать отца, просто все ощущалось так, словно оно копилось и давило, давило, давило… К концу второго дня Кастиэль обнаружил себя в комнате медперсонала, уже выполнившем все свои обязанности к вечеру. Руки пахли мылом, а одежда – средством для мытья пола, специфическим, как и все в больнице. Глаза слипались – он не спал две ночи подряд, зато закрыл быстро часть долгов у тех преподавателей, что его любили.

Тогда телефон зазвонил снова. Это не мог быть арендатор, так как у Кастиэля срок истекал только к утру, да и то он бы появился не сразу, так что Кастиэль поначалу не смог даже представить, кто бы это мог быть.

Так он оказался снова в том же баре уже за столиком напротив Дина, распознавшего его усталость и тут же шестым чувством подобрав нужную историю. Историю, которая заставила бы Кастиэля рассмеяться – о том, как его младший брат (которого тогда Дин и навещал в больнице, где работал Кастиэль) очнулся во время операции и указал докторам на ошибки в его операции, как будто лично видел ее во всех деталях. Самое смешное, что он оказался во всем прав, а по пробуждении даже не вспомнил об этом.

- Ну как, легче? – уже тише спросил его Дин, склонившись над серединой стола. Он так прямо смотрел на Кастиэля, что ему не удалось бы скрыть улыбку, которую и сам Кастиэль забыл. Он просто кивнул, снова не доверяя словам. Ведь это он первым решил, что отношениям с Дином Винчестером – быть, а получалось, что в этом его убеждал Дин.

- Намного, спасибо, - все же рискнул ответить Кастиэль. Перед ним стояла только кола со льдом – ему предстояло возвращаться на смену. Он, казалось, уже слышал так много из жизни Дина, словно бы последнее время только и был с ним рядом – даже брата отлично представлял. Один раз видел по данному описанию, ведь недаром Сэм Винчестер был назван «высоким». – Я давно не смеялся, - Дин кивнул, как будто и так это знал.

Дин откинулся на спинку своего диванчика. Под его взглядом не было неуютно, скорее просто и естественно, и Кастиэль расслабился окончательно. Он незаметно для себя рассказал о том, что он устает в колледже, а Дин умело вопросами вывел его на байки и смешные истории из колледжа. Только рассказывая их, Кастиэль впервые понял, насколько тепло он относится к тем трем годам, что проучился в своем колледже.

- Ты, наверное, здорово хотел стать врачом. Почему колледж? – и Кастиэлю показалось, что своим рассказом он Дина разочаровал. Это тут же родило страстный рассказ о детстве, о желаниях лечить, о том восторге, что охватывал его на первой практике… Слишком уютная атмосфера бара, поздний час и природное обаяние Дина Винчестера развязало ему язык. Он проболтался о том, что врачом ему, похоже, уже не стать.

Дин Винчестер был явно из тех людей, кто не лез в карман за словом. Он потребовал – вежливо и окольными путями – объяснения. Кастиэль не сразу смог рассказать. Он не упоминал отца, просто о всей ситуации в целом, после чего Дин кивал около десяти минут, одарив его подозрительным взглядом, после чего махнул официантке: