Любовь без памяти (СИ)

– Всё записанное на диске – абсолютная правда, и это наше прошлое, – Магнус поднял голову, чтобы видеть глаза парня. – Подожди-ка, – Алек встал, отстраняя от себя руки танцора, который не хотел его отпускать, и на пару минут скрылся в кухне, а потом вернулся оттуда с двумя кружками и наполовину полной бутылкой виски. – Вот, пей, – сказал он приказным тоном, протягивая одну наполненную кружку.

Бейн ухватился за неё двумя руками и жадными глотками опустошил. Алек усмехнулся про себя и наполнил ещё раз, а после уселся рядом и взял свою кружку, прокручивая её в руках и пытаясь подобрать слова.

– Ты когда-нибудь слышал об удалении воспоминаний? – спросил он, переведя взгляд на Магнуса.

– Нет, – ответил тот и тут же задумался, но промолчал.

– Существуют такие клиники, – Алек сделал глоток и поморщился, когда алкоголь обжёг рот и горло. – Ты платишь, а они могут стереть определённые воспоминания. Им даже под силу удаление человека из жизни, – усмехнулся он горько и снова глотнул виски.

Теперь алкоголь пронёсся по телу горячей волной и мягко ударил в голову. Алек смотрел на свои длинные пальцы, которыми обхватывал кружку, и кусал онемевшие и будто бы опухшие губы – так на него действовал алкоголь. Сознание накрыло тёмной тучей, предвещающей скорый дождь, а пока опасливо застелившей собой ясное небо.

– Т-ты стёр меня, – прохрипел Алек, глядя в одну точку и стараясь унять чёртов дрожащий голос. – Удалил все воспоминания.

– Почему я так сделал? – спросил Магнус еле слышно.

Парень повернул к нему голову и встретился взглядом с золотисто-зелёными глазами, глядящими на него с огромным чувством вины, непонимания и… нежности?

– Я виноват, Магнус, – сказал он сокрушенно и вновь отвёл глаза. – Ты всегда был таким ярким, таким недосягаемым, мне казалось, что я тебя недостоин. Это всё моя неуверенность, моя убеждённость, что ты достоин большего. Ты достоин кого-то вроде Уилла.

– Но Уилл мне не нужен…

Алек помотал головой и снова приложился к кружке губами.

– Всё началось с этого спектакля. «Жизель». Твой скорый отъезд и тур по Европе были вопросом времени, в них никто не сомневался, учитывая успех спектакля. А я как дурак злился всё больше, между нами повисло недопонимание, чего раньше не было. Мы начали всё чаще ссориться.

– Ты не хотел, чтобы я уезжал в тур? – удивился Магнус и придвинулся к парню ближе, внимательно вглядываясь в его лицо.

– Нет, – Алек презрительно фыркнул на себя, – я боялся. Боялся, что ты встретишь там кого-то, поймёшь, насколько я посредственный, и бросишь меня. Я так сильно этого боялся.

Магнус отвернулся и сделал глоток, а потом потянулся к фотографиям, стопкой сложенным на столике. Первая показывала его сонного, лежащего в ворохе подушек и одеял, щурящегося и показывающего язык, по-видимому, Алеку, фотографирующему его.

– Это была твоя первая ночь в моей квартире, – прошептал Алек, глядя не на Магнуса или снимок, а в дальнюю точку, и отпил виски. – Ты так причитал, когда я разбудил тебя утром.

Танцор выдохнул и отложил снимок на стол. На следующем они были уже вдвоём: Магнус обхватил Алека за шею и прижался губами к его щеке, но смотрел в камеру и чуточку улыбался, в то время как Алек хмуро глядел в сторону.

– Эта первая фотография, которую ты выложил в свой инстаграм, – пояснил Алек. – В тот же день ты заставил и меня его завести и репостнул её с моего аккаунта. Тогда на меня и слетелись все твои фанаты.

– Ты выглядишь здесь недовольным, – сказал тихо Магнус, подушечками пальцем скользя по глянцу фотографии и откладывая её в сторону.

– Ещё бы, – усмехнулся Алек. – Ты знал, что я не люблю фотографироваться, но тебя это не волновало. Ты сказал, что «просто обязан похвастаться таким сладким хмуриком».

Губы Магнуса дрогнули в подобии улыбки, но тут же сжались, едва взгляд скользнул по следующему снимку.

– Свадьба Клэри и Джейса, – выдохнул он.

Их, видимо, фотографировал Саймон или, возможно, Изабель, так как именно они сидели с той стороны, когда Магнус и Алек танцевали. Магнус видел их в такой позе в Саймоновом видео: обнявшие друг друга, глаза в глаза и лбом ко лбу.

Алек резко встал на ноги и взъерошил волосы, отходя на пару шагов, чтобы перевести дыхание.

– Я тогда… – начал он.

– …предложил жить вместе, – перебил его Магнус, подняв на него взгляд. – Я помню это.

Алек застыл на месте, и его голубые глаза заметно округлились.

– Ч-что…

– Мы танцевали, – сказал Магнус, голос его дрогнул, – ты читал мне стихотворение, ты держал меня крепко, ты целовал, а потом была речь шафера, и я помню, как ты спустился со сцены, подлетел ко мне и сказал, что больше не хочешь ни дня проводить вдали от меня.

Он говорил всё быстро, спешно, словно автоматная очередь, и громко вдохнул, когда закончил – воздух в лёгких кончился – и захлебнулся этим вдохом. На глаза набежали слёзы, горло сдавило металлическим ободком.

– Я помню, Алек, я помню это, – добавил он тише.

Алек резко вздохнул, только сейчас замечая, что затаил дыхание, и лёгкие обожгло кислородом.

– Ты помнишь что-то из нашего разрыва? – спросил он.

Магнус отрицательно замотал головой и провёл ребром ладони по щекам, сгоняя слёзы.

– Тебе предложили работу в Американском театре балета, – сказал Алек сдавленно, словно бы эти слова могли причинять ему физическую, осязаемую боль. – Это было нашим шансом, но я всё испортил.

– Что ты сделал? – спросил Магнус, сквозь пелену слёз различая размытый силуэт парня.

– Я сказал, что нам лучше расстаться, чтобы не портить друг другу жизнь, – Алек произнёс это твёрдо, голос не подвёл. – В последнее время мы только и делали, что ссорились и спорили. Я ревновал тебя к твоему образу жизни, мне хотелось, чтобы ты был лишь моим. Я боялся, что однажды ты решишь, что я слишком скучен для тебя.

– Ты действительно хотел расстаться?

– Чёрт, нет! – выкрикнул в сердцах Алек. – Я никогда не хотел этого, но думал, что, если отпущу тебя, будет легче, чем если ты сам бросишь меня.

– И мы расстались? – спросил Магнус. – Мы расстались из-за этого?

– Нет, – Алек помотал головой. – После наши отношения резко ухудшились, но мы продолжали жить вместе, пока не случился тот приём.

Парень вздохнул и накрыл лицо ладонями.

– Я сорвался и наговорил тебе всякого прямо там, на глазах у всех твоих друзей и коллег, – сказал он, отведя ладони от лица и глядя Магнусу прямо в глаза. – Сказал, что ты эгоистичен, что ведёшь себя вызывающе, что… – он запнулся и помотал головой. – Я повёл себя как кретин и мудак. А ты просто стоял и смотрел на меня, кажется, не веря, что я могу с тобой так поступить. А потом прошептал мне на ухо, что, возможно, тебе и правда стоит выбрать балет и яркую жизнь, а не меня.

В гостиной повисло молчание. Алек смотрел на Магнуса и видел в его глазах растерянность, непонимание и боль. Такую необъятную, что практически ощущал её на расстоянии.

– Мы расстались после этого? – спросил он. – Ты меня бросил? Ты вообще любил меня? – голос танцора дрожал.

Он поднялся на ноги и отошёл на несколько шагов, становясь за спинкой дивана, создавая преграду между собой и Алеком. Алек отчётливо расслышал, как над головой грянул гром и сверкнула молния – предвестники скорого дождя.

– Прости меня, – прошептал парень и позволил первой слезе упасть с кончика ресниц. – Я был так глуп, так слеп, я не видел твоих чувств, я не хотел их замечать, всё корил себя за то, что не соответствую тебе, а потом… – его голос сорвался, – ты ушёл, – сказал он, словно только сейчас осознал, – ты просто собрал вещи и ушёл, оставив после себя только это, – он махнул рукой на журнальный столик, – и боль.

Алек провёл ладонями по глазам, и они покраснели от силы, с которой он надавил на веки.

– Я искал тебя, но твоя прежняя квартира была пуста. Номер был отключен, Катарина – недоступна. Я вдруг потерял тебя. Тебя не было нигде. Я даже не задумывался до расставания, насколько это будет невыносимо – совсем не видеть тебя.