Любовь без памяти (СИ)

Наверное, когда воспоминания о Магнусе покинут его память, то она будет выглядеть так же: бело и безлико, словно чистый холст, на котором можно будет начать рисовать новую жизнь, впустить в неё новых людей и, возможно, найти новую любовь. И это казалось спасением, Алек вдыхал полной грудью, подумав о том, что у него будет возможность начать всё заново.

Ходж тем временем уже подготовил необходимые бумаги и протянул их парню.

– Это соглашение на добровольное изъятие воспоминаний из вашей памяти, – сказал он и протянул следом ручку.

Алек еле удержался, чтобы не фыркнуть. Он бегло прошёлся по всем пунктам и оставил пару подписей на последней странице документа.

– Это, пожалуй, всё, – Ходж забрал документ и отложил его в ящик стола. – Готовы?

Алек замер на мгновение и, не давая себе и шанса, чтобы передумать, энергично кивнул. Доктор встал и вновь повёл его по коридору, а Алек, перед тем как выйти из кабинета, последний раз взглянул на него. Вот так сегодня вечером будет выглядеть его память: бело и безлико.

***

Алек резко выдохнул, когда резиновые присоски объяли ободком его голову, и зашипел, почувствовав, как вонзается игла в область чуть ниже затылка. Ходж пробежался подушечками сморщенных от старости пальцев по голове парня, проверяя надёжность крепления, и отстранился, поправляя очки на переносице.

– Итак, – сказал он, открывая папку, – вы уже знаете, что процедура представляет собой череду личных и даже интимных вопросов. Воспоминания стираются постепенно, одно за другим, и для того, чтобы удалить любимого человека, нам сначала нужно найти то воспоминание, когда вы поняли, что любите его, и сделать его обычным знакомым, удалив то самое воспоминание.

Алек медленно моргнул, соглашаясь.

– Хоть вы и подписали соглашение, вы имеете право остановить процедуру в любой момент. Как только вам покажется, что всё происходящее слишком для вас, немедленно сообщите мне. Договорились?

– Договорились, – хрипло ответил брюнет. – Давайте приступим?

– Итак, поиск воспоминания, когда вы поняли, что любите Магнуса Бейна, – Ходж снова поправил очки и уже открыл рот, чтобы задать свой вопрос, когда Алек его перебил.

– Я прекрасно помню тот момент, когда осознал, что люблю Магнуса.

Глаза доктора удивлённо округлились, и он даже придвинулся к кушетке, сложив руки на открытой папке.

– Слушаю вас.

Алек пару минут молчал, глядя в потолок над головой, и глубоко вдохнул, собирая силы и решаясь.

– Это была первая ночь, когда Магнус остался у меня, – сказал он тихо и прикрыл веки, погружаясь в воспоминание.

Оно искрилось тёмно-синими, фиолетовыми и чёрными оттенками с бликами лунного света, проникающего в окно, и всполохами жёлто-оранжево-красных огненных искр, когда Алек закрывал глаза. Тело Магнуса под ним ощущалось таким хрупким, но таким отзывчивым. Это была не первая их совместная ночь, но первая, когда эмоции били, как оголённые провода.

Обнажённая смуглая кожа была влажной под подушечками пальцев, приятно скользила в руках, оставляла на кончике языка сладко-солёный привкус, источала сладкий запах геля для душа вперемешку с терпким мускусным запахом пота и самого Магнуса. Алек провёл носом по его телу: от виска до внутренней стороны бедра – словно хотел вобрать его всего в себя.

А дальше обычная человеческая похоть и эгоистичное желание обладать этим телом накрыли его с головой, и тёмные стены, по которым скользило «световое окно» от проезжающей мимо машины, навсегда запомнили эту дикую страсть. Несдержанность Алека вылилась в сумасшедший, сносящий башню секс, приведший к шатающейся кровати, влажным простыням, охрипшему голосу и красным полосам на спине.

Магнус обмяк в его руках, и он опустил его на кровать, нависая сверху и глядя в изумрудные с золотистыми блёстками глаза. Губы сами потянулись к губам в нежном поцелуе, Алек продолжал скользить внутри Магнуса, заставляя его рвано дышать. Танцор обвил руками плечи парня, приник лбом ко лбу, и Алека прошибло. Он увидел в глазах напротив скрытые уязвимость и страх.

Ладони обхватили лицо Магнуса, большие пальцы обвели контур губ. Движения стали плавными, чувственными, заставляющими мужчину под ним снова стонать и двигаться навстречу. Той ночью всё было по-другому, что-то изменилось, и Алек это ощущал всем своим естеством: они впервые занимались не жёстким и грязным сексом, они занимались любовью.

И, проснувшись ранним утром и взглянув на жмущегося к его телу Магнуса, он понял что. Его чувства, которые вдруг раздулись до огромного шара где-то в груди, но такого лёгкого и воздушного, заставляющего оторваться от земли.

– Я увидел в нём слабость, – заключил Алек, открывая глаза, – и понял, что хочу защищать, любить и заботиться.

Ходж кивнул и, потянувшись к клавишам на клавиатуре, замер.

– Уверены? – спросил он.

Алек снова опустил веки и представил белый кабинет. Новый и чистый, в котором можно поставить новую мебель и раскрасить стены яркими красками. И тут же вспомнил Магнуса. Странно, но когда он просто прокручивал его имя про себя или произносил вслух, то его посещало всегда одно и то же воспоминание.

Бруклинский мост был забит как машинами, так и пешеходами, которые готовились к предстоящему салюту в честь Дня Независимости. Магнус держал его за руку и тянул за собой, ловко лавируя в толпе и умудряясь никого не задеть. Алек не был взбудоражен так, как Магнус, который чуть ли не из штанов выпрыгивал от предвкушения. Он и раньше видел шоу фейерверков, когда Изабель всё же вытаскивала его из дома, но не особо любил его, и самой главной причиной тому были большие, просто огромные скопления людей.

К чести Магнуса, он знал рычаги давления на своего парня, поэтому ему не составило труда выпихнуть Алека из их квартиры и потащить на Бруклинский мост, откуда открывался самый лучший обзор. Магнус вёл его к железному парапету, расталкивая людей, когда в небо взвыл первый залп и оглушительно прогремел над проливом.

Танцор резко вскинул голову вверх и улыбнулся, и в этот самый момент – а может, Алеку так только показалось – небо взорвалось разноцветными искрами, стекающими по тёмной синеве к горизонту и падающими в Ист-Ривер. Парень, казалось, не дышал, настолько его поразила красота Магнуса.

Алек снова представил белый кабинет, а потом вновь вернулся к картинке улыбающегося Магнуса, освещённого тысячью всполохами фейерверков, играющих на его лице красочными отблесками. Он был ещё прекраснее, чем в ту ночь, когда он осознал глубину своих чувств к Магнусу.

– Александр? – позвал его доктор Старквезер.

Лайтвуд открыл глаза и вместе с этим понял одну вещь. Белый кабинет, который манил новой жизнью, в которой не будет боли, был бездушным, а его спальня, погружённая в сумрак, но со вспышками ярких оттенков, обещала ему скорое утро и Магнуса под боком.

***

Изабель вскочила на ноги, едва Алек вышел в холл, и сразу же всё поняла. Она подбежала к нему и заключила в объятия.

– Я горжусь тобой.

Парень обвил руки вокруг её талии, улавливая слабые нотки алкоголя, и выдохнул.

– Мистер Лайтвуд, – позвал его доктор Старквезер, вышедший за ним следом.

Алек обернулся и виновато сжал губы.

– Ещё раз извините, – сказал он.

– Всё в порядке, – улыбнулся мужчина. – Я рад, что, в конечном итоге, вы отказались от процедуры. Удалить воспоминания – легко, а вот принять их и продолжить жить с ними – это поступок сильного человека, – он протянул ему руку, и Алек с радостью её пожал.

– Спасибо вам за всё.

Иззи подхватила сумочку с диванчика и тоже пожала доктору руку.

– До свидания.

– О, нет, – рассмеялся Ходж, – надеюсь, что никогда вас больше не увижу!

Изабель и Алек тоже рассмеялись и, попрощавшись, вышли на улицу.

– Ну? – спросила девушка, смешно морща нос и глаза от яркого солнца. – Куда теперь? К Питу и Рэю?

Алек помотал головой.

– Мне надо кое-что вернуть домой, а потом… – он вдохнул полной грудью и улыбнулся. – А потом решить, что делать дальше.