Маска (И)

«Потому что тебе не повезло не удушиться пуповиной, » — мерзко ответило ему из глубин его сознания нечто, обладающее голосом Наны.

Тсуна подтянул под себя колени и сжал их руками. Черт возьми, а голос-то прав! Было бы гораздо лучше, умри он еще в утробе Наны. Или все-таки нет? Он смог встретить столько замечательных людей, пусть и не сразу. Хаято, Такеши, Реехей, Ламбо, Кен, Чикуса, Дино, Рокудо, Кея, Реборн. У него теперь столько людей, готовых прийти на помощь! А он сидит и страдает от воспоминаний! Все-таки надо перебороть себя и сделать первый шаг! Быть может, все-таки удастся вывести Нану на чистую воду и зажить счастливой жизнью?!

Тсуна грустно улыбнулся и посмотрел в небо. Оно было таким величественным, высоким, недостижимым и таким одиноким. Парень свесил ноги и, опершись руками о подоконник, стал наблюдать за луной и ее едва видными подданными. Сзади послышалось какое-то шуршание, и спустя миг на голову Тсуны опустилась чья-то теплая рука. Шатен хотел было развернуться, но его тут же захватили в плотное кольцо рук, лишая движения.

— Что ты делаешь? — смущенно спросил парень, впрочем, не пытаясь вырваться. Ведь эти руки он узнает, где угодно и когда угодно. Да, теперь он в безопасности.

— Смотрю на звезды, — хмыкнув, ответил Реборн, обжигая своим дыханием ухо парня.

Больше они не проронили ни слова. Да и зачем? Они просто смотрели в небо и думали каждый о своем. И если мысли Тсуны периодически соскакивали на киллера, то размышления самого Реборна оставались для него загадкой. Уже знакомое тепло помогло шатену расслабиться, и спустя некоторое время он, сам того не заметив, уснул. Тсуна лишь почувствовал, как его аккуратно подхватили под колени и уложили в кровать, заботливо прикрыв одеялом.

Реборн же с теплотой во взгляде смотрел на своего измученного ученика. Парнишка пытается бороться, сражается с собственными страхами, но пока проигрывает большинство сражений. Слишком уж долго он находился под гнетом Наны, и так просто он не сможет вырваться. Понадобятся годы, чтобы он пришел в норму и перестал бояться свою мать и всех представительниц слабого пола.

А тут еще и новые проблемы приближаются. Кольца пришли в движение. Когда враг распознает подделки — лишь вопрос времени. А это значит, что они придут за оригиналами, один из которых Реборн нехотя надел на Тсуну. В лучшем случае у них есть неделя, чтобы подготовиться. Затем начнется бойня. И, если быть честным, Реборн не был уверен, что они смогут выстоять. Как-никак, против них независимый отряд убийц Вонголы — Вария. А ее лидер — приемный сын Девятого, Занзас, человек обладающий самой мощной и разрушительной силой — Пламенем Ярости.

Едва ли кучка подростков сможет хоть что-то противопоставить опыту и силе Варии. Что же задумал Девятый? Этот старый маразматик совсем с катушек слетел. В последние несколько лет он совсем сдал, и его решения становятся все более странными. Даже его Хранители отметили сей настораживающий факт. Но пока нет никак доказательств, что Девятый находится под чьи-то контролем или не является собой — никто не сможет оспорить его решение.

Реборн вздохнул и поправил Тсуне одеяло. Значит, будет бой и с этим ничего не поделаешь, придется усиленно тренировать не только своего ученика, но и остальных. И параллельно с этим прощупывать Вонголу на наличие предателя или любых слухов, связанных с Девятым. К тому же надо будет присмотреть за Наной, чтобы она не навредила Тсуне.

Дел по горло, а времени в обрез. Впрочем, ничего нового. Так даже интересней.

========== Часть 3. Глава 4. Встреча с отцом ==========

Комментарий к Часть 3. Глава 4. Встреча с отцом

Приятного прочтения)

Не забываем про + и комментарии!!!)))

Тсуна резко открыл глаза и уставился в потолок. Что-то разбудило его, но он не понял что. Парень перевернулся на бок и устало прикрыл глаза: часы на столе показывали 4:07. Хоть он и спал, но совсем не отдохнул. Во сне его преследовал мужчина с мечом и, крича, пытался прирезать. За ним повсюду следовала дорого украшенная шкатулочка и почему-то голосом Реборна говорила: «Кольца пришли в движение…». А завершал эту картину неясный силуэт мужчины, единственное, что можно было разглядеть в котором — это шрамы и жуткий оскал.

— Тсуна! — громко хлопнув дверью, радостно завопил отец парня, заставляя того подскочить на кровати от неожиданности.

Иемитсу широко улыбнулся сыну, сердце которого заходилось не то от страха, не то от волнения. Тсуна сжал пальцами одеяло и постарался, как можно незаметнее, вглядеться в черты своего папы. Иемитсу не было два года, и теперь, когда он, наконец, приехал, он ничуть не изменился. Все та же глупая, широкая улыбка, родной прищур глаз, щетина, непонятного происхождения майка, шахтерские штаны — Тсуна старался отметить каждую деталь, каждую мелочь, чтобы сохранить их в своей памяти до следующей встречи. Его сердце колотилось в груди, как сумасшедшее, и шатен всерьез опасался, что оно пробьет грудную клетку.

«Папа! Папа дома!» — билась в голове радостная мысль, пока Тсуна разглядывал мужчину. Он даже не думал, что настолько соскучился по этому вечно веселому, бесшабашному, но такому родному отцу. Лишь увидев его на пороге своей комнаты, он осознал, как нуждался в нем все это время, как хотел увидеть, поговорить… Да хоть просто помолчать! Только бы быть рядом с ним!

Тсуна сильнее сжал одеяло от переполнявших его эмоций и почувствовал, как в горле встает тугой ком. Ему хотелось кричать от радости, танцевать, плакать, смеяться — и все это разом. Он хотел вскочить с кровати и броситься в объятия к отцу. Хотел, чтобы тот ласково, как в детстве, погладил его по голове. Хотел, чтобы Иемитсу спросил у него об учебе, о друзьях. Хотел, чтобы отец рассказал ему о своих делах, о жизни в Италии. Хотел, погулять вместе с ним по тихим улочкам Намимори. Хотел…. хотел… Он столько всего хотел, что, если бы он изложил все это на бумаге, ему не хватило бы и целой книги, но…

— Как насчет поймать нам завтрак? — бодро спросил отец, сжимая в руке удочку.

— Н-нет, я пас… — сказал Тсуна прежде, чем успел осмыслить фразу. Он тут же стал проклинать себя последними словами и, уже набрав в грудь воздуха, чтобы изменить решение, как вдруг перед глазами предстал образ Наны. Шатен ощутимо вздрогнул и едва заметно передернул плечами. Мать, будто наяву, надвигалась на него со злой улыбкой, некрасиво искажающей ее миловидное лицо. Она многозначительно молчала, разминая кулаки, и, Тсуна готов был поклясться, она взглядом обещала ему суровую кару.

— Как хочешь, — мягко улыбнулся ему отец и прикрыл дверь.

Парень не знал, о чем тот подумал, но, видимо, ничего страшного в отказе не было. Казалось, будто Иемитсу ожидал этого. Но от этого не становилось легче. Тсуна упал на подушку и накрылся одеялом с головой. Теперь в горле встал тугой ком по другой причине. Он не смог, опять! Почему он не согласился? Почему позволил себе отказать? После всех тех чувств, что он испытал, он сам лишил себя возможности провести время с отцом. Слабак! Он снова испугался Нану! Ну почему, почему он не сказал «да»?!

Шатен часто-часто заморгал, силясь прогнать слезы, но не преуспел в этом. Хрустальные капельки потекли по щеке и носу, впитываясь в хлопок наволочки. Тсуна поджал ноги и обнял себя руками, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Он злился. Злился на себя за слабость, за трусость. Но в то же время ему было больно от собственных слов, сказанных отцу. Он всем сердцем отчаянно желал, чтобы тот вернулся. Пусть даже и увидел бы сына в столь жалком состоянии, но был бы рядом. Быть может, даже утешил, помог.

Но шли минуты, а дверь по-прежнему была заперта. И не на ключ, как обычно это делал Тсуна, она была просто прикрыта. Но даже так она казалось непреодолимым препятствием, гигантской стеной, которую, казалось, невозможно было как-то обойти. Тишина комнаты давила на Тсуну, заставляла его сильнее прижимать к груди колени от неясного страха и мечтать о наступлении утра. Ему казалось, что с восходом солнца, исчезнет хотя бы часть проблем и страхов, и он сможет вздохнуть спокойнее.