Сущность Альфы (СИ)

- Ну, Учиха, кто бы сомневался, - слегка обижено, но все же с гордостью протянул Суйгетсу, стоя возле большого стенда и медленно, скрупулезно водя указательным пальцем по списку. – Конечно же, ты лучший выпускник этого года, так что, - омега, повернувшись, участливо хлопнул друга по плечу, - готовь прощальную речь

- Пф, - Саске фыркнул, будто и не было в том, что он лучше всех выпускников сдал Государственные, ничего сверхъестественного и достойного восхищения, хотя довольную улыбку скрыть так и не смог, ведь все же он побаивался, что ему не удастся оправдать надежды и ожидания, в первую очередь свои собственные

- Ладно, - недовольно фыркнул Ходзуки, словно порицая друга за напускную скромность, - пойдем перекусим, заодно отметив наш с тобой успех большущим стаканом молочного коктейля, - осторожно развернувшись, блондин, гордо приподняв голову, прошел мимо толпы одноклассников и сокурсников, махнув Карин, Хинате и Джуго, чтобы те, мол, тоже не задерживались и присоединялись к ним. Пожалуй, в беременности, а, несмотря на четвертый месяц, живот у него был уже явственно заметным, омега находил лишь одно весомое преимущество – все дороги перед ним были открыты, чем он и воспользовался, без толчеи и суеты пробившись к стенду, на котором были вывешены списки результативности сдачи Государственных. Ходзуки не сомневался в том, что Саске будет первым в таблице, Учиха это заслужил, заработал и был как никто другой достоин того, чтобы быть первым, лучшим и от имени всего их выпуска пафосно произнести прощально-напутственную речь, а вот за свои результаты он переживал, причем сильно. Поздно он спохватился, осознав-таки, что хочет продолжать обучение в колледже, а после и найти достойную работу, но все же приложил все усилия, Нейджи ему даже репетиторов нанял, чтобы за те несколько недель, что оставались до экзаменов, наверстать упущенное. Да, Суйгетсу ещё во время тестов понял, что знаний ему катастрофически не хватает, но к списыванию опускаться не стал, решив, что лучше уж он пересдаст Государственные на следующий год, чем сейчас будет незаслуженно кичиться своими результатами. В общем, все было не так уж и плохо: по математическим дисциплинам он, конечно, знаниями не блеснул, а вот по гуманитарным выступил даже лучше, чем сам от себя ожидал, так что, в итоге, у него было достаточно баллов, чтобы претендовать на место в колледже по результатам дополнительного собеседования. Единственное, что волновало омегу, так это то, что ему могут отказать в зачислении из-за беременности – все-таки рожать ему примерно в средине ноября, а поступать и сразу же брать академотпуск он не хотел. Впрочем, на данный момент главным было то, что Государственные он сдал выше среднего, в переводе на оценки – четверку с минусом, а все остальное ему ещё предстояло обсудить с братом и женихом, влиянием и связями которых ради поступления он пользоваться не собирался.

- Боги, Ходзуки! – неподдельно возмутился Саске, спешно догоняя решительно шагающего друга. – Ты же ел пару часов назад!

- И что? – глаза с фиолетовой радужкой блеснули недовольным огоньком. – Доктор сказал, что мне нужно соблюдать режим питания. К тому же, - блондин фыркнул и, воспользовавшись тем, что в коридоре больше никого не было, раскрыл биополе, передавая своему повязанному некоторые, по его мнению, занятные ощущения, - когда сам будешь беременным, вот тогда и узнаешь, каково это – жить по режиму малыша, которому может захотеться кушать или получить энергетику хоть посреди ночи

- Да нет уж, уволь, - пробормотал Саске, но жаркий румянец все же окрасил его щеки, от чего Ходзуки довольно, можно даже сказать, удовлетворенно, хихикнул. Брюнет в ответ надулся и отвернулся, но все же продолжил идти наравне с другом, хотя, конечно же, у него была весомая причина обидеться или даже опять возмутиться. Все дело в том, что Суйгетсу ему, как своему повязанному, передал часть тех ощущений, которые он испытывает, будучи сейчас энергетически связанным с ребёнком, и эти самые ощущения были такими нежными, щекочущими, волнующими и желанными, что омега сам поразился собственной реакции, точнее тому, насколько быстро отозвалась его сущность, поддаваясь родительским инстинктам.

Мысленно Саске невольно вернулся на неделю назад, когда он ещё лежал в больнице и когда был поражен, ошарашен, озадачен, взволнован разговором с Итачи. Хотя, нет, не к тому моменту, когда брат ушел, оставив его наедине со своими мыслями, а к тому, когда к нему пожаловал поздний посетитель. Сперва в приоткрывшейся двери появился огромный букет сирени, после небольшая плетеная корзинка, искусно упакованная в полупрозрачный тюль с огромным алым бантом на верхушке, а после в палату ступил сам виновник появления всех этих подношений, с заискивающей улыбкой на бесовски привлекательном лице. Как Намикадзе удалось пробиться к нему в столь поздний для посещений час, а было уже около восьми вечера, для Саске так и осталось загадкой, да и не думал он в тот момент о подобном, будучи завороженным, увлеченным, растроганным такой заботой.

В тот миг он был готов простить своему альфе все, в том числе и то, что тот не наведывался к нему целый день, хотя позже он понял, что Наруто поступил так специально, ведь после пробуждения у него, фактически, не было и пяти свободных минут, поскольку то к нему приходили родители/брат/друзья, то его забирали на какие-то глупые процедуры, все время настойчиво прося успокоиться, не нервничать и ни о чем не переживать, что только ещё больше его нервировало. Цветы ему ещё не дарили, по крайней мере, не дарил альфа, в которого он был влюблен по самую макушку, о чем Намикадзе он, конечно же, не сказал, но было безумно приятно, тем более что раньше он никогда и не задумывался над тем, какие цветы могут ему нравиться. Теперь Саске знал, что сирень точно входит в их число. Пожалуй, он бы не удивился даже тому, если бы Наруто притащил с собой ещё шарики и мягкие игрушки или же заказал для него серенаду под окном – да, его альфа был таким: романтичным, заботливым и, а признавать это приходилось, относился к нему как к ребенку, - но, слава богам, умом блондин тоже был наделен, так что кроме цветов и корзинки со сладостями презентов, в том числе и в знак извинения, больше не было. Ну, если не учитывать объятия и скромные поцелуи… почти скромные.

Боги, как же было стыдно! Точнее, это сейчас было стыдно, а тогда, когда они наговорились обо всем на свете, в том числе он высказал и некоторые свои претензии относительно поведения альфы, и Саске почувствовал легкую усталость, а Намикадзе выпроваживать явно никто не собирался, все казалось нормальным для сложившихся между ними отношений. Нет, он не предлагал альфе остаться, а Наруто не спрашивал его разрешения, просто… просто так получилось, что блондин помог ему улечься поудобнее, подложил подушки, бережно укрыл, а после аккуратно прилег рядом, ненавязчиво поглаживая по руке и успокаивая ласковыми прикосновениями своих ментальных витков к его биополю. Тогда страха, опасений, мыслей о том, что это неправильно, не было. Наоборот, было тепло, уютно, необыкновенно приятно… в общем, словно все было так, как и должно быть. Конечно же, он получил свой, так необходимый ему, нежный поцелуй перед сном, а потом ещё и ещё один, мягкий, ласкающий, можно даже сказать, любящий. В кольце рук альфы сон окутывал его всего, приходил постепенно, заполняя негой все тело, разливая по нему дремотное томление, с которым так не хотелось бороться, и Саске осмелился на то, за что ему было стыдно вдвойне.

Нет, он не начал цепляться к альфе, не позволил ни ему, ни себе ничего лишнего, просто прильнул к крепкому телу, положил голову на более удобное, чем подушка, плечо и тихонько засопел, уткнувшись носом в изгиб шеи блондина, вдыхая такой обворожительный запах сильного альфы. После его все-таки одолел сон, а когда он проснулся, то был крайне разочарован тем, что Наруто не оказалось рядом, хотя запах, который впитали простыни, все ещё был насыщенным, что означало, что альфа ушел незадолго до его пробуждения. Саске понимал, что Намикадзе, по сути, вообще не имел права оставаться с ним, но все же он бы хотел… да, он бы хотел проснуться и увидеть своего альфу рядом, услышать от него «доброе утро» и получить свой законный поцелуй. Сентиментальная омежка – так бы сказал о себе Учиха, но с Наруто он мог быть таким, при этом не чувствуя себя некомфортно и не испытывая к себе презрения за слабость. Да, именно поэтому, потому что только с Намикадзе он мог быть просто омегой, о котором заботятся, о котором думают, которого могут не только защитить или утешить, но и поддержать, усмирить, приручить, если уж на то пошло, он и влюбился в Наруто – альфу, у которого было много тайн, и которые Саске больше не считал преградой для их отношений.