Could you break our Fall? (СИ)

- Так точно, – быстро ответил тот и подкатил поближе автоматизированную подставку, где уже лежало два десятка аккуратных шприцов с золотистой жидкостью.

- Бишка, код задачи 8-I-7783, – обратился Рсан к дроиду и принялся осторожно ощупывать рану. – Вы со Штилтсом обкалываете, начинайте с пальцев, мы с Ликсом вытаскиваем осколки.

Названные, кроме дроида, сосредоточенно кивнули и вооружились своими инструментами – кто шприцами, кто лазерными скальпелями и щипцами, чтобы доставать из развороченной груди Хакса все осколки.

Хвала всем богам, Ипсилон летел ровно, и операцию можно было начинать даже в таком тесном помещении. Маленькие дроиды-уборщики, сноровисто не попадаясь под ноги врачам, вытирали кровь и убирали брошенные на пол использованные шприцы.

Штилтс выкинул через плечо один из таких и тут же схватился за новый. Главная задача состояла в том, чтобы не допустить отмирания тканей. Совершенного оборудования – такого, которому Рсан бы поверил больше, чем своим рукам или рукам ассистентов, – на борту шаттла не имелось, а значит, спасать генерала от клеточной смерти нужно было вручную. Для этого фактически в каждую часть тела следовало вколоть кислородно-антиаутофагическую сыворотку, а в какие-то – и не по одной дозе.

Ликс пошел по другому пути. Он вытаскивал осколки костей и вкалывал непосредственно вокруг раны кровосворачивающую смесь. Было заметно, как от осознавания собственной ответственности у него подрагивают руки.

Рсан не мог не обратить на это внимание, так как работали они буквально плечом к плечу.

- Не дрожи, Ликс, – коротко и спокойно потребовал старший врач. Во время операций худшая идея – орать на ассистентов, да и Рсан был слишком сосредоточен, чтобы давать себе волю. – Если ты слишком разнервничаешься, уходи от стола. Лучше так, чем навредить. Надень пока на него сканер, – Рсан мотнул головой в сторону церескана с электродами, предназначенного для измерения мозговой активности. – Проверим, насколько мертв наш генерал... – с едва заметной тоской закончил он, не отрываясь от работы.

Ликс мгновенно отложил инструменты, слушаясь приказа, и ухватил церескан, чтобы уже куда более уверенными руками закрепить его на голове генерала.

Штилтс тем временем выкинул очередной шприц и с тихим: “Всё!” подхватил щипцы и сменил разнервничавшегося коллегу. У него это получалось лучше, но даже его пальцы дрогнули, когда извлекли кусок ребра длиной в пол-ладони и весь покрытый кровавыми ошметками того, что являлось раньше сердцем, легким, пищеводом и крупными кровеносными сосудами. Несмотря на кровосворачивающий препарат, уже начавший действовать у раны, весь стол под Хаксом был залит багровым. Кровь не выплескивалась – её нечем было качать – но, не успевшая еще застыть, вытекала из сосудов, которые невольно задевали медики, пока работали.

- Спокойно, коллеги, спокойно... – продолжал бормотать Рсан. Так ему работалось лучше. Он отвлекся от разрезания жалких остатков соединительных пленок, что раньше окружали сердце, и в два касания костяшки указательного пальца вывел информацию о состоянии мозга Хакса на галоэкран.

Еще секунда потребовалась на осмысление, еще одна – на облегченный выдох.

- Поздравляю, коллеги, мозг жив. Активность минимальная, но генерал жив настолько, насколько может быть жив человек без сердца. Продолжаем работу.

Это был последний раз за всю операцию, когда Рсан отозвался о генерале как о человеке. После убеждения в том, что мозг жив, Хакс стал для профессионального врача не более чем объектом. Драгоценной и сложной задачей, но никак не личностью.

Такое бессердечное отношение и было залогом высокой медицинской квалификации.

Рсан вернулся к кропотливому изъятию остатков сердца из раны, небрежно сбрасывая их сразу на пол, где бдительные дроиды непрерывно продолжали убираться.

- Бишка, готовь пласт-сосуды, – коротко приказал врач, и машина тут же, неуклюже шагая, но крайне аккуратно работая руками с четырьмя ловкими пальцами, стала выкладывать на стол искусственные сосуды из биопластика, очень эластичного и гибкого. Ими доктор планировал соединить круги кровообращения обратно, чтобы как можно скорее восстановить деятельность кровеносной системы. Без кислорода и питательных веществ ткани рано или поздно начнут отмирать, а допустить этого Рсан не мог. Ни за что.

Штилтс тем временем закончил с осколками костей и, врубив встроенный в верх перчатки фонарь, принялся осторожно вытаскивать еще остававшиеся ошметки плоти.

Тот, кто стрелял, постарался на славу, нечего было сказать. Сердца просто не было, но не было еще и большей части левого легкого, тонкие капилляры которого превратились в черный сыпучий пепел, как и части пищевода и трахеи. Не хватало около трети грудины, три ребра спереди не подлежали восстановлению, еще два сверху и снизу оказались треснуты, а со спины из-за большего объема выходного отверстия придется менять все пять.

Штилтс активировал стоявший сбоку экскорскан. На экране потекли буквы ауребеша, а потом аппарат замигал, с негромким гулом развернулся, и светящаяся полоса поползла по телу.

Экскорскан глухо запищал, мгновенно отображая на экране микроскопические, просто невидимые человеческому глазу осколки костей и кусочки не прикрепленных ни к чему тканей.

- Рсан, нужны наны, – напряженно сообщил Штилтс. – Так мы это всё не вытащим, я сам больше ничего не вижу.

- Понял, – пробормотал врач, еще осматривающий голографическое изображение масштаба повреждений. Скан же пока делал дополнительные проверки, чтобы вывести объемное изображение раны над экраном.

- Ликс, займись моделированием имплантов и высылай схему на Финализатор, пусть сразу готовят то, что нам нужно.

Сам же Рсан отошел от стола и достал эппендорф с густой, светло-серой жидкостью и автоматическую пипетку. В жидкости содержались специальные микродроиды, запрограммированные как раз на подобные случаи – поиск крохотных осколков и ошметков, которые затем выносились на поверхность ранения в сгустках крови, чтобы врачам было проще их убирать.

Рсан разбавил раствор, чтобы можно было внести дроидов на большую площадь, а затем принялся капать жидкость вокруг и внутрь раны, сверяясь со схемой выше. Врач недовольно цыкнул, когда раствор закончился:

- Мало. Ладно, надеюсь, они справятся. Скоро там Финализатор?

Ликс, уже стоявший у галоэкранов и пальцами одной руки перекачивавший данные с экскорскана в систему передачи, пальцами второй не глядя ткнул в кнопку связи с базой.

- Ипсилон один-ноль, говорит диспетчерская, прием, – мгновенно раздался женский голос.

Было видно, как Ликс сбледнул с лица, осознав, что именно он должен сейчас передать, но всё же собрался с духом и произнес:

- Генерал Хакс на первой стадии смерти, но мы пытаемся его спасти. Свяжитесь с медотсеком, я перешлю через вас сканы, скажите, чтобы готовили импланты по нужной модели, прием.

На том конце повисла шокированная тишина, но через секунду тот же самый, но совершенно отчетливо задрожавший голос произнес:

- Вас понял. Конец связи.

- Выходим из экзосферы, – сообщил Штилтс, локтем отпихивая обратно свой минипад. – До Финализатора не меньше еще одной тысячи километров.

- Принято. Слишком не терпится запустить уже эту машинку, – пробормотал Рсан, отстранившись и натянув специальный визор, чтобы, привычно введя сверхточные настройки, следить за работой крохотных дроидов. Каждый из них теперь отмечался красной точкой прямо поверх груди Хакса, и Рсан сумел успешнее удалять новые кровавые сгустки, нашпигованные остатками костей и разорванных тканей.

Они не могли полноценно оперировать, не избавившись от всего лишнего и опасного в ране. И пока повисла напряженная тишина, доктор в глубине души уже предвкушал сладкий вкус победы, когда Хакс сделает первый вздох. Далеко не каждый хирург в галактике мог похвастаться, что победил смерть первой стадии, и такое достижение должно было украсить грудь врача если не медалью, то славой и благоговением точно.