Аттракцион (СИ)

Вопрос потонул в плеске воды, но Мадс прекрасно расслышал его, не ответил, потому что не знал ответа. Хью молча опустился на колени, взглянул на него снизу вверх, сам не понимая, как выглядит сейчас, в этот момент. Черные, блестящие волосы облепили его худое лицо, ресницы впитали воду, слиплись в иголки, он казался порочным и неприступно-целомудренным одновременно, но дело было вовсе не в этом. Как будто Хью был согласен на наказание за то, что сделал. От этой мысли челюсть свело оскоминой.

Мадс опустился на колени рядом с ним, положил ладони ему на голые мокрые плечи и сказал совсем серьезно:

- Хью, ты взрослый человек. Я не собираюсь наказывать или тиранить тебя. Мне не нравится по твоей воле оказываться в злоумышленниках и садистах.

- Я понимаю, что виноват, - пробормотал тот, - понимаю, что ты злишься.

- Да, злюсь, - кивнул Мадс, стискивая его плечи, - но это мое дело. Или ты хочешь, чтоб я разозлился, выпорол тебя, а потом долго выпрашивал прощение? Тебе нравится такой тип отношений: от скандала к примирению?

- Не понимаю, о чем ты.

- Я тоже не совсем понимаю, как тебе все это объяснить, но ты неправ. Мне не хочется бить или наказывать тебя, ты чувствуешь свою ошибку – хорошо, страдай от этого осознания, разбирайся в нем. Я не хочу тебя воспитывать. Тебя уже воспитали.

- Ты хочешь меня или нет? – спросил Хью, будто это было главным. Вместо ответа Мадс потянулся к нему, чувствуя, как капли воды падают на лицо, на шею, затекают за шиворот стремительно промокающей футболки. Губы Хью оказались влажными, прохладными, трепетными, Мадс разомкнул их, целуя настойчиво, порывисто, как будто украдкой, как будто грех совершал, и в каком-то смысле так оно и было: не целуй тех, в ком сомневаешься, на кого держишь обиду, кого не собираешься целовать, но удержаться не можешь.

- Ты прав, я глупый, - пробормотал Хью, обхватив его лицо ладонями, - я сказал столько глупостей сегодня. Я не могу ненавидеть… тебя.

- В тот момент твои слова были похожи на правду.

- Нет, нет, - Хью сам поцеловал его, коротко и сочно, - я хочу… я люблю тебя.

Мадс уставился на него в упор, капли воды барабанили по голове и плечам, выстукивая частый, прерывистый ритм. Как вышивка, вывернутая тайной стороной наружу, некрасивая, полная рваных ниток, неровных узелков, их отношения были совсем непохожи на нормальные. Надо же, всего несколько часов назад он считал, что его омега всего лишь обычный, но чересчур застенчивый человек… как далеко он был сейчас от этой мысли. Думал так, потому что хотел так думать. Потому что соблазнился этой беспомощностью – не наигранной беспомощностью омеги из нынешнего развитого социума, сытого, довольного омеги, обласканного вниманием, надежно защищенного законом. Хью и в самом деле был в бедственном положении, не имитировал, а просил, просто погибал без его поддержки. Это влекло так сильно, как Солнце притягивает планеты, как Земля тянет к себе Луну, прописанное в инстинктах стремление помогать беззащитному. Соблазнился ролью защитника, возможностью почувствовать себя благородным и великодушным, слишком любил чувствовать себя сильным, правым, правильным.

И плохо справлялся. Из рук вон плохо.

- Я хочу тебя… очень, - пробормотал Хью, слизывая капельки воды с губ, скользнул к нему, пытаясь раздеть, стянуть налипшую на тело мокрую футболку. Жадный, требовательный и очень близкий, очень «его хороший Хью». Тюбики и флакончики посыпались с полки, когда Мадс попытался найти на ощупь жидкое мыло, как будто счет шел на секунды. Как будто каждая секунда промедления грозила чем-то страшным.

- Ааах… - тихо застонал Хью, оказавшись под ним. Уже успел замерзнуть под прохладными струями воды, пальцы Мадса скользнули по покрытой мурашками коже и тут же погрузились в тугое, тесное тепло, растягивая и размазывая мыло по тонким внутренним стеночкам. Мыла было недостаточно, но времени искать ему замену тоже не хватало, поэтому Мадс вошел почти насухую, услышал ответный болезненный вскрик, отчего где-то внутри отозвалось чувство сатисфакции. На минуту позабыв собственные обещания и нежелание мучить Хью, он почувствовал неожиданное удовольствие от того, как громко и протяжно тот стонет под ним, как горько он всхлипывает, бессвязно уговаривая остановиться и продолжать одновременно. Это, должно быть, действительно было больно, потому что Хью то жмурился от удовольствия, то напряженно кусал губы, но при этом даже не пытался отстраниться, и кончил под ним, так тесно сжав в себе, что невозможно было долго оттягивать оргазм. Мадс не хотел позволять себе сцепиться с ним, но сам не заметил, как натянул Хью по самый узел, кончил в него и ошеломленно замер, не до конца понимая, что именно произошло.

- Спасибо, - зачем-то пробормотал Хью, прижимаясь к нему вплотную, всюду было мокро, будто они лежали под дождем. Сцепка сделала послевкусие секса невероятно сильным, едва ли не приятнее, чем сам оргазм, и Мадс несколько раз сморгнул, пытаясь прийти в себя.

- Не за что, - пробормотал он, осознавая произошедшее.

- Не бросай меня. Я погибну. Я не смогу остаться один.

- Хватит пороть чушь, - вздохнул Мадс, поцеловал его в мокрый лоб, а потом в щеку и в губы, - я не собираюсь бросать тебя.

- Я буду хорошим, дай мне шанс…

- Эту песню ты мне уже пел, - ухмыльнулся Мадс без особой радости, провел ладонью по его лицу, убирая волосы в сторону. - Я больше не хочу ее слушать.

- Ты сердишься?

- Замолчи. Просто замолчи, - сказал он, обнял Хью, почувствовал его в своих руках, и снова поцеловал в лоб. Вокруг был полный бардак и беспорядок, опрокинутые, промокшие вещи валялись вокруг: примерно такой же бардак Хью навел в его душе.

========== Часть 15 ==========

До рассвета оставалось еще как минимум полчаса, но за окном уже переговаривались птицы, и предчувствие утра наполнило комнату. Мадс лениво рассматривал складки на занавесях, блуждая взглядом по плотному набивному узору, раздумывая о том, насколько сильно ему хочется встать и покурить. Дверь тихо скрипнула, открылась, но не от сквозняка: Хью, который ускользнул к себе вчера ночью, решил вдруг вернуться, как будто никуда не уходил. Он бесшумно подошел к кровати, стянул с себя футболку, светлый и худощавый в предрассветном полумраке. Аккуратно, стараясь не разбудить, он прилег на край кровати, пододвинулся ближе, теплый, пахнущий зубной пастой и свежестью. И резко вскрикнул, когда его схватили поперек тела.

- Тише, тише, - проговорил Мадс, ослабив хватку, - чего кричишь?

- Я думал, что ты спишь… - Хью прильнул к нему, откинулся головой на его плечо, - не помешаю?

- Нет.

Он явно хотел поговорить, но не знал с чего начать, и Мадс не помогал ему, потому что не слишком-то был настроен портить неплохое утро, которое еще даже не началось.

- Отсоси мне, а? - предложил он, как только Хью раскрыл рот. Тот потупил взгляд, пробормотал, не поднимая головы:

- Тебе нравится, как я это делаю?

- Ты прилежный ученик, - ответил он, не улыбаясь. И, неожиданно для себя самого достал пачку сигарет, хотя запрещал себе курить в доме.

Первая затяжка совпала с тихим, нежным прикосновением, сердце вмиг забилось чаще, привычная доза никотина омывала рецепторы. Мадс лениво сгреб кудри в кулак, чуть потянул, вынуждая Хью глубже принять в себя, как следует постараться и, несмотря на то, что тот шумно и отвлекающе дышал, возбуждение нарастало. Если бы Хью не смущался так, не пытался скрыть собственное удовольствие и стремление, возможно, все было бы неплохо. Мягкие, нежные, ласковые губы быстро покраснели и чуть припухли, один только вид вынуждал кончить поскорее. Очень хотелось сейчас вынуть член и спустить немного спермы ему на лицо, но кто знал, где шла та граница? Вдруг Хью не сможет этого принять?