Эффект незаконченного действия (СИ)

Возвращался он с поспешностью измученного жаждой человека. Почти бегом до спальни и спокойнее, буквально пожирая глазами распростертого на постели Димку. Шаг… на колено, и мелкими поцелуями вдоль стройной икры, глядя прямо в шальные глаза.

— Иди сюда, — Димка приподнялся, обхватил за плечи, потянул на себя, одной ногой обнимая бедра. Зашипел, когда коснулись друг друга тела, и приник к губам, лаская кончиками пальцев бока.

Влад подался вперед и, обняв Димку, перекатился на спину, так и не позволив ему разжать захват. Ладони уверенно легли на ягодицы, поглаживая.

— Хм? — тот вскинул бровь, улыбаясь уголками губ. — Тебе так понравился наш прошлый раз?

Соколовский усмехнулся.

— Понравился, даже очень… — пальцы скользнули вдоль ложбинки и принялись кружить вокруг узкого входа в тело.

Дима выгнулся, впиваясь ногтями в его плечи, раздвинул бедра, давая доступ, улыбаясь про себя. Ленивец…

Тюбик Влад открывал на ощупь. Сдавил в кулаке мягкий пластик, чувствуя, как прохладный гель оседает на пальцах. Немного согреть и снова погладить чувствительную кожу, слегка надавить, проникая в узкое тело.

— Не знаю, не решил, что мне больше нравится: вид сверху или снизу…

— Снизу ты уже был, — выдохнул Дима, зарываясь лицом в его плечо и закрывая глаза. Тело отзывалось… Жаром, легкой дрожью и еле заметной болью. Все-таки у него слишком долго никого ТАК не было.

— Сейчас я тоже снизу, — шепнул Влад, осторожно проникая чуть глубже, лаская, позволяя ему привыкнуть к вторжению.

Дима прошипел что-то сквозь зубы, только сильнее приникая к нему. И как ему объяснить, что хочется по-другому? Не властвовать, а отдать власть? Он сам сказал, что будет так, как хочет Влад. Коснуться поцелуем шеи, ключицы, поиграть с сережкой в мочке уха. И застонать, почувствовав его в себе глубже, чем секунду назад.

— Но это сейчас, — выдохнул Соколовский. — Может, через минуту все будет совсем по-другому… Димка… красивый как картинка… и сейчас только мой… Черт…

Жаркий, тесный, страстный и жадный до ласк. Влад подхватил его за талию и опрокинул на постель, подминая под себя. Замер, нависая над ним, глядя в глаза. Отчего-то это казалось таким важным: смотреть ему в глаза, ловить малейшие оттенки эмоций.

— Мне нравится, как ты ругаешься, — мурлыкнул Дима, приподнимаясь ему навстречу, сильно целуя припухшие губы. Звонко, с тем самым непристойным звуком, от которого тело выгибается от возбуждения, жаркой волной, прошедшего от макушки до самых пяток.

— А мне нравится, когда ты стонешь, — Влад подхватил его под колени и осторожно вошел, сам едва не застонав. Слишком давно он хотел этого. Безотчетно и вполне осознанно. До дрожи в кончиках пальцев, до влажных снов по ночам.

Дима почти до крови закусил губу, зажмурившись. Влажные прядки лезли в лицо, простынь под ним сбилась в складку, но все это было словно на краю сознания. Только Влад… Только боль, так ярко, так остро смешанная с удовольствием.

— Подожди…

Влад замер, кусая губы. Замер, боясь даже дышать, а потом склонился к нему, приникая к губам.

— Что… что, скажи мне…

— Так… ты первый за долгое время, — Дима жадно ответил на поцелуй, а потом откинулся на подушку, расслабляясь. Чувствовать его в себе было… восхитительно. Правильно. Кончиками пальцев по спине, плечам, губам… — Двигайся.

— Спасибо, — шевельнулись губы под его пальцами.

Влад осторожно толкнулся вперед, на секунду замер, завис, войдя до конца, до упора, до звездочек перед глазами. Медленно назад, туго охватившие мышцы подрагивают, и от этого только острее все ощущения… с запозданием приходит понимание. Обладание. Точка, которую он когда-то не поставил.

Чуть быстрее, уверенней, сильнее. Мой… мой… мой…

Дима застонал, вскинулся, обнимая его за плечи. Закинул голову, глядя затуманенными глазами куда-то в себя, прислушиваясь к собственным ощущениям, к тому, как отзывается тело вспышкой на каждое движение.

— Да, Влад, да… — облизнул пересохшие горящие губы, зарылся пальцами в короткие прядки. — Владик…

Да, Димочка, за каждую минуту, за каждую мысль о тебе, за каждую ночь, в которой ты разрывал сон вот такими же невнятными стонами, заставляя просыпаться и скулить, кусая уголок подушки, пока не угомонится обезумевшее сердце.

Глубже, яростнее, идеальное совпадение вздохов и стонов.

— Да, Димочка… — в ответ, накрывая его рот своим, языком проникая в одном ритме с уверенными сильными толчками. А дышать нихрена не легче, звенит в ушах, в висках бьется кровь и его пальцы путаются во влажных волосах.

— Влад… — А Дима стонал, еле слышно вскрикивал, шептал что-то — то нежное, то непристойное. Ловил поцелуи, кусал губы, а когда терпеть больше не было сил, выгнулся дугой, словно умоляя, всем телом умоляя: — Еще, Влад… Еще!

Как в веселых стартах: сильнее, глубже, быстрее… в едином порыве, чтобы вливались друг в друга тела, проникали, втирались, соединились, чувствовались как одно. Влад глухо гортанно зарычал, чувствуя, как подкатывает то самое, желанное высвобождение. С НИМ.

Дима в ответ рассмеялся. Зло, почти отчаянно, только бы не закричать. Еще и еще… Выгнулся, прижимаясь всем телом, каждой клеткой кожи. Нашел губы, безжалостно вломился в рот и кончил, разрисовывая плечи Влада красными полосами. Как… хорошо…

…Способность дышать появилась спустя долгие минуты. Способность думать — еще позже. Они лежали на смятой разворошенной постели. Сплетенные в одно целое. Невыносима была сама мысль о том, чтобы пошевелиться. Заставить себя отстраниться от пылающего тела рядом.

Влад поморщился и тихонько фыркнул. Царапинки на плечах щиплет.

— Ты жив, ураган?.. — легонько лизнул губы, привлекая внимание.

— Еще скажи, что тебе не понравилось, — фыркнул Дима, сладко, сыто потягиваясь. Повернулся, коснулся губами плеча. — Спасибо. Правда, я теперь даже двигаться не хочу. Слишком лениво. — И плевать, что день в разгаре. Он обнажен, открыт, вылюблен и доволен. И даже потеки между бедер и на животе не смущают. Черт… Он таки извращенец.

— Понравилось, — Влад поерзал и, нащупав краешек сбежавшего в сторону одеяла, потянул за угол, укрывая себя и Димку, а потом подгреб его поближе и носом уткнулся в шею. — Ты же не откажешься повторить… немного позже. Ты мне … можно сказать, мозги вынес напрочь.

— Все может быть, — тихо выдохнул Дима, обнимая его и закрывая глаза. Зверски хотелось спать. Все-таки вчера он лег слишком поздно. Он просто не успел отдохнуть. А от Влада так тепло. И спокойно. Кто они теперь друг другу? Друзья — слишком громко. Любовники… От слова любовь. Но как еще назвать то, что происходит? Им обоим понравилось. И да, он бы хотел повторить. Не раз и даже не два. И не только так. А потом? Что потом? Они могут не вылезать из постели всю неделю. Но что дальше?