Сенсация! (Scoop!) (СИ)

— Не привыкай, — проворчал Шерлок, но выглядел при этом чрезвычайно довольным. — Я делаю это очень редко. В исключительных случаях.

— А сегодня случай исключительный? — как бы невзначай поинтересовался Джон. Он думал об эсэмэсках от Майкрофта и секретах, которые хранили братья Холмсы, и спрашивал себя, не пытается ли Шерлок загладить за что-то вину.

Вместо ответа детектив тоже взял тарелку и, уставившись в экран, принялся есть, хотя и без особого аппетита.

«Счастливое число Слевина» оказался вовсе не романтической комедией. Это был триллер, что, однако, не остановило Шерлока от громких комментариев.

Не прошло и двадцати минут, как он угадал концовку, и до самого конца убеждал Джона в своей правоте. Когда выяснилось, что так и есть, Джон, рассердившись, включил следующий фильм («Спеши любить»), заявив, что здесь Шерлок ничего не угадает.

Этот фильм оказался утомительным и очень грустным. Первые десять минут Шерлок по-прежнему разглагольствовал о том, какое дурацкое название преступники в «Слевине» дали своей афере («”Канзас-сити шафл”! Что это вообще значит?»), а потом все время ворчал, что у Джона ужасный вкус по части кино. Джон на него не обижался: после второго бокала вина ворчание Шерлока его только веселило.

Они пару раз делали перерывы и ходили на кухню то за напитками, то за едой и, казалось, уже окончательно забыли о своей обычной необычной жизни, расследованиях, журналистах и прочей суматохе. Есть куриное фрикасе, сидя на полу (за полчаса до конца второго фильма они отодвинули столик и пересели на ковер), пить вино, запивая его чаем, и смотреть слезливую мелодраму — это (нормально или ненормально — какая разница?) и есть настоящая идиллия.

Опустошив бутылку вина, они решили посмотреть последний фильм, и пришло время еще одной мелодрамы — «P.S. Я люблю тебя». Казалось, она произвела на Шерлока особенно сильное впечатление, потому что он замолчал в первые же пять минут, а потом и вовсе помрачнел и сидел очень тихо.

— Ты в порядке? — в очередной раз спросил у него Джон, даже толком не надеясь на честный ответ.

За окном уже стемнело, и через просветы между шторами в гостиную проникал бледный желтовато-белый свет, прямоугольными линиями падавший на пол, стены и диван.

— Да, — ответил Шерлок, но, на удивление Джона, этим не ограничился и, глядя в телевизор, негромко продолжил. — Вчера. Ты упал.

Джон нахмурился, но ничего не сказал, ожидая пока он продолжит.

— Я думал об этом. Ночью. Я не мог заснуть.

Джон видел, как трудно дается ему каждое слово.

— Ты не спал всю ночь, Шерлок?

Шерлок кивнул, по-прежнему не глядя на него. Джон нахмурился еще сильнее. Вот откуда все это, — подумал он. — Синяки под глазами, встревоженный вид, беспокойные взгляды и извинения. Он переживает за меня.

— Со мной все в порядке, Шерлок, — мягко произнес Джон.

— Пока, — хмуро ответил Шерлок, и голос его еле заметно дрогнул. — Ты — недолговечное соединение углеводов, извести, фосфора и железа, именуемое Джоном Уотсоном. И вчера из-за меня ты чуть не погиб.

Джон ободряюще улыбнулся в ответ на его слова.

— Пустяки.

— Нет, Джон. — Шерлок повернулся к нему лицом, и его серьезные глаза заблестели в свете телеэкрана. Джон растерялся под этим печальным взглядом, не зная, что ответить. Несколько долгих секунд в комнате слышался лишь плач, доносившийся из телевизора.

— Я пока не собираюсь умирать, Шерлок, — просто сказал Джон.

Шерлок смешался, ничего не ответил и снова повернулся к экрану, но Джон не сразу отвел взгляд и еще мгновение заворожено смотрел на друга. Этот человек не переставал его удивлять.

Какое-то время они не разговаривали, но наступившая тишина была вовсе не напряженной, — скорее уютной и немного грустной.

Вскоре вино начало действовать, а восприятие окружающего мира постепенно притупляться. Когда героиня в телевизоре получила очередное письмо от своего мертвого возлюбленного, Джон зевнул и закрыл глаза.

Он понял, что уснул, только когда открыл их вновь: в комнате стало совсем темно, и телевизор показывал синий экран. Шерлок все так же полулежа сидел на полу, прислонившись спиной к дивану, только теперь глаза его были закрыты.

На ковре между детективом и доктором лежали тарелки с остатками фрикасе, чашки недопитого чая и пустые бокалы.

Джон зевнул и посмотрел на часы. Полпервого. Фильм, вероятно, закончился уже пару часов назад, и остальное время они с Шерлоком просто мирно спали на полу гостиной в холодном свете синего экрана.

Джон щелкнул пультом, и телевизор погас, оставив лишь красную лампочку одиноко блестеть в темноте.

— Шерлок… — Джон повернулся к другу.

Тот продолжал спать, и вид у него был непривычно умиротворенный: волосы разметаны по сиденью дивана, лицо расслабленное, руки лежат на животе, а длинные ноги скрещены в лодыжках.

Какое-то время Джон просто смотрел на Шерлока, не шевелясь и не смея разрушить эту удивительную картину. Шерлок Холмс спит. Спит как обычный человек, тихо посапывая во сне. В этом было что-то невероятно трогательное, и Джон даже захотел сфотографировать друга, чтобы потом, когда волшебство рассеется, иметь хоть какое-то вещественное доказательство.

— Шерлок, — Джон осторожно потряс детектива за плечо. — Шерлок…

— М-м, — сонно пробормотал тот и открыл глаза. Лицо его сразу посерьезнело. — Что случилось? — Он заморгал и с легкой тревогой посмотрел на Джона.

— Ничего, — поспешил уверить его Джон. — Фильм закончился.

— М.

— Пойдем, ляжешь у себя.

Джон поднялся на ноги, выпрямляя затекшее тело и дожидаясь, пока Шерлок окончательно проснется. Тот еще несколько секунд сонно моргал, а потом, нехотя встав с пола, слабо пошатнулся. Джон мягко взял его за локоть, и, не зажигая света, повел из гостиной в кухню, а оттуда через темный коридорчик в просторную, но не менее темную комнату с портретом Эдгара По.

Ориентируясь лишь на неясные очертания предметов во мраке, Джон довел друга до кровати. Тот молча сел на нее и замер.

— Спи, Шерлок, — негромко велел ему Джон.

Он похлопал Шерлока по плечу, а затем повернулся, направляясь к выходу.

— Джон, — раздался вдруг тихий голос.

Джон обернулся. Шерлок снова стоял на ногах, лишь в шаге от него.

— Да?

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Глаза Шерлока были видны даже в темной комнате, и Джон чувствовал на себе их пристальный взгляд. Шерлок не шевелился, и со стороны могло показаться, что это и не человек вовсе, а статуя, манекен. Наконец, эта статуя шагнула еще ближе, и холодные пальцы обхватили Джона за запястье. Следующие слова прозвучали так тихо, что он уже через мгновение засомневался, не послышались ли они ему: