Четкие линии (СИ)

Благодаря летней подработке, сумел купить сумку, зачарованную на расширение. Туда вмещались все мои вещи. Как говорится, все свое ношу с собой. Достал метлу и помчался навстречу выходу, вверх по трубе.

И только отбежав от туалета Миртл на пару перекрестков, сумел перевести дыхание. Ноги подкосились, и я рухнул на пол, оперевшись неловко о стену.

Я побывал в Тайной комнате и выжил. Я… сделал это!

Третий том манги был завершен еще до конца рождественских каникул. Вдохновение нахлынуло волной, нет шквалом, и погребло под собой. Не помню, выходил ли я из Выручай-комнаты. Флитвик ничего не говорил, к моим отлучкам он уже привык, даже смирился. Хороший декан попался, он философски относился к тому, что студенты прогуливаются по вечерам, бегают на свидания. Главное, чтобы все задания были выполнены в срок, а уроки выучены, ведь это основная обязанность студентов. И к нему всегда можно было обратиться за помощью.

На мольбертах стояли готовые страницы, осталось только раскрасить. Локонс, доведенный детективами до ручки, похищает одного из них и утаскивает в открытую Тайную комнату. Никакого василиска, иначе придется наделить кого-нибудь из героев знанием змеиного языка, а это может плохо аукнуться в дальнейшем. Нет, пусть будут просто тайные покои Салазара Слизерина.

Гермиона догадалась первой, где искать проход — в неприметной нише рядом с кабинетом Зельеварения. И Малфой отправился туда, выручать Ласку. И увидел его лежащим на полу, обездвиженным, у ног профессора Локонса, главного злодея всех времен и народов. Манга обрывалась на моменте, когда в лицо Дракону летит заклинание профессора. Интрига, интрига, интрига.

Тайная комната расцветала мрачными красками, глядя на барельефы, на колонны и статую Слизерина, я понял… что соскучился по острым ощущениям. И мне хочется еще раз увидеть портрет Салазара Слизерина.

И откуда у меня эта адреналиновая зависимость?

Или все дело в том, что он — просто великолепный портрет?

12

Директор Дамблдор смотрел на обедающего в компании Малфоя-младшего, Рона Уизли и Гермионы Грейнджер Гарри Поттера и не знал… не знал, когда все пошло наперекосяк.

Может быть, когда Гарри не отдал ключ от своего сейфа Хагриду? Первый звоночек прозвенел.

Альбус помнил сияющую улыбку Лили, ее рыжие кудри, помнил Джеймса, помнил, как они танцевали в осеннем парке, кружились, держась за руки. Молодые, счастливые, самая красивая и многообещающая пара Хогвартса. Он помнил Сириуса, как тот откидывал волосы со лба манерным, изящным жестом, и синие глаза его сверкали вызовом и отвагой. Он помнил Ремуса, тихого и скромного, но отважного до безумия мальчика.

Они все, не только Поттеры, они все дали жизнь Гарри. "Теперь он твой. Позаботься о нем". Альбус помнил, как впервые услышал эту фразу. Джеймс уходил на дежурство и передавал ребенка Сириусу, который сменил его на посту охранника молодого семейства.

Гарри впитал их всех, их любовь, их надежды и чаяния. Их тревоги и сомнения.

И тем больнее было оставлять мальчика на пороге дома в Литл-Уингинге. Но у него не было иного выбора. Защита Лили, ее жертвоприношение, не оставляло вариантов. Кровная магия была официально запрещена, но от этого она не становилась менее сильной и действенной.

Лили знала, что делала. И на полу, под кроваткой Гарри, Альбус обнаружил несколько вырезанных рун, напитанных кровью. Лили готовилась к смерти, знала, на что идет. И не сомневалась ни секунды. Как и Джеймс. Он давал время жене привести в действие защиту. Пусть ненадолго, но сумел отвлечь противника.

Мертвых не судят. Они победили. Они выиграли войну.

И они поставили своего сына в жесткие рамки крови.

Когда он впервые увидел мальчика на пороге школы, он порадовался. Тому, что Гарри жив. Пусть он не выглядел упитанным и особенно счастливым, но был жив. Альбус готов был пойти на многое, лишь бы Поттер-младший не повторил судьбу Тома.

Ибо они слишком похожи. Самостоятельные, самодостаточные, смелые и решительные. А еще — изворотливые, увлекающиеся личности. И главное — не допустить, чтобы мальчик увлекся не тем, чем нужно.

Но он читает книги, занимается. И почти ни с кем не общается.

Директор продумал все, он постарался подтолкнуть Гарри к нужным товарищам, к тем, которые не дали бы ему свернуть во Тьму.

И тем больнее для старого волшебника было услышать полное горечи признание, что мальчик не собирается походить на своих родителей. Что он просто хочет… жить. Не зная, что уже обречен.

Как, как ему сказать, что пророчество не оставляет вариантов? Альбус чувствовал себя мерзко. Сначала Лили, затем Трелони не дали выбора Гарри. А теперь он, по сути, делает то же самое. Не дает ему выбора.

Гарри слишком походит на Тома.

Гарри не должен походить на Тома.

Как и у Геллерта, как и у Редла, у Гарри есть все задатки, чтобы стать лидером. Люди прислушиваются к нему, идут за ним даже тогда, когда он этого не желает вовсе. Обособленный, погруженный в получение знаний, он закрылся в непроницаемом коконе. И тем не менее, к нему тянутся окружающие.

Неплохо, что Гарри поступил в Когтевран. Там всегда учились одиночки, помешанные на науке, на развитии своих талантов и способностей. Плохо, что он может направить это стремление не в ту сторону. Слишком уж хороши задатки. Поттеры, Блэки, талантливая Эванс.

Старый волшебник потер виски. Ему не нравилась игра, которая закручивалась в его школе, под самым носом. Причем автор ее оставался неизвестен. Кто-то заинтересовался происходящим в Хогвартсе, заинтересовался Гарри Поттером. Настолько, что поставил ему щит, сквозь который не могли пробиться даже зелья Северуса. Болгарский мальчик Стефан, словно в насмешку — отличный художник. Кто-то слишком постарался, чтобы обезопасить Гарри Поттера от интереса светлого волшебника.

И с этим ничего нельзя поделать. Альбус мог повлиять на Визенгамот, но совершенно ничего не мог противопоставить Аврорату. Руфус Скримджер всегда недолюбливал директора Хогвартса и при первой же возможности вставлял палки ему в колеса. Он ухватится за любую возможность, чтобы дискредитировать волшебника, подвергнуть его слова сомнению. Вызов полиции к опекунам Гарри Поттера, жалобы на шпионящих за домом магов — не то, что оставят без внимания.

А у него и так слишком много проблем с этим выпуском. Помимо обязанностей директора и главы Визенгамота…. Альбус вновь потер виски.

Эти странные книжки с картинками. Легко сказать Северусу и Минерве не волноваться, тома не носили никакой революционной или идейной направленности, не проповедовали ничего, кроме, разве что, дружбы и отношений между факультетами. И тем не менее, создавали массу проблем, заставляли волноваться общество. Уже и Попечительский совет обратил свое внимание на Хогвартс.

Первый год прошел тихо. Если не считать выдумку про нападение Квиррелла и выходку с Дьявольскими силками, из-за которой пришлось закрывать школу раньше положенного срока. Что тоже вызывало лишние вопросы.

Альбус специально обратил внимание на то, каким изображен Гарри в манге. Все студенты выглядели реалистично, их повадки, привычки, реакции — практически все соответствовало действительности. Вспыльчивость младшего сына Уизли, высокомерие Малфоя, жажда знания Грейнджер, страсть к сплетням и украшениям некоторых учениц.

Гарри ничем не выделялся, то есть он был показан самим собой: отличник, тихий, скромный мальчик, сидящий все время на последней парте. Длинные волосы закрывают лицо и часть тетради, в которой он постоянно что-то пишет. Постоянный посетитель библиотеки, любимец мадам Пинс, которому даже выделили отдельное сиденье. И все время — где-то на заднем плане, он не главный герой.

Либо кто-то отвлекает внимание, либо у художника совсем другая цель.

Второй курс доказал, что верно второе. Художник намеревался подорвать авторитет Альбуса, как директора школы.

Принятие Локонса на должность оказалось огромнейшей ошибкой. Другое дело, что никакой другой кандидатуры в запасе не имелось. Ремус помогал своим родителям, отсиживался у дальних родственников и пока не мог их оставить. Аластор находился на лечении в клинике. Оставался только Златопуст. В школе он талантами не блистал, был чуть сильнее сквиба. Многие преподаватели удивлялись, как ему вообще пришло письмо с приглашением. Минерва первой высказала сомнений по поводу назначения. Если честно, Альбус рассчитывал, что Локонс продержится год за счет своего авторитета и известности, до той поры, пока не освободится Ремус, с которым уже договорились.