Связанные (СИ)

– Вот и я хотел бы знать...

Дом встретил молодых людей вкусными запахами печёной рыбы и сладкой сдобы – Куросаки-младшая вернулась домой.

– Карин-тя-ан, ты приехала? Иди сюда! – раздался вопль с кухни.

– Чего я ещё натворила? – хмуро пробурчала брюнетка, снимая обувь и отправляясь на поиски Юдзу. Сёстры столкнулись на входе в гостиную.

– Карин-тян, а не объяснишь ли ты мне, почему моя постель пахнет мужскими духами?

– Ну-у, тебя не было, а Ичи-нии, наоборот, был.

Блондинка забавно склонила голову, давая понять, что не видит связи между указанными фактами, поэтому Карин продолжила объяснять:

– У нас живёт сослуживец Ичиго, из Готея, – она мотнула головой, указывая наверх, – и он спал на свободной кровати. Папа и братик в курсе.

Правда, тут Карин задумалась, а в курсе ли бородач, что Тоширо спал в девчачьей комнате. Но потом махнула на это рукой, как не заслуживающее внимание, и уточнять не стала.

– А почему именно на моей кровати?! – Юдзу встала в грозную позу, уперев кулачки в пояс. Зажатую в правой руке лопатку она в ход пока не пустила.

– То есть ты хочешь сказать, что лучше бы он спал на моей кровати? – невинно уточнила брюнетка и, направившись наверх, бросила: – Я перестелю.

Поскольку Карин теперь не загораживала обзор, Юдзу, наконец, заметила гостя, который тоже уже было собрался подняться по лестнице.

– Ой, – мило улыбнулась девушка и захлопала ресничками, – Вы же парень Карин-тян... ну, которого она ещё тогда приводила!

Хицугая чертыхнулся про себя, в голове тут же всплыл эпизод, когда он появился в это доме впервые несколько лет назад. Не добавил счастья и Иссин, услышавший последнюю фразу. С воплем 'почему мне дочка ничего не сказала, она мне не доверяет!' странный отец семейства обслюнявил Тоширо, а потом, когда вернувшаяся Карин, отвесив первому подзатыльников, выволокла второго из этого 'дурдома', ещё долго рыдал над плакатом жены о жестокости младшего поколения. Воистину, ни черта не меняется.

Хицугая стоял в комнате Ичиго, оперевшись спиной о стол, и ждал, пока Карин разглаживала на кровати свежие хрустящие простыни.

– Какие у нас планы на завтра? В смысле, в школе расписание есть?

– В школу нужно явиться без пятнадцати девять, – принялась объяснять Карин. – Это очень важно, потому что именно в первые пятнадцать минут проходит "линейка" с перекличкой. Дальше, в принципе, можно свалить из школы. Конечно, если поступать так каждый день, учителя таки кому-нибудь нажалуются. Но к тебе это относится в меньшей степени – школу тебе не заканчивать, экзамены не сдавать, так что можешь располагать временем более свободно.

Забросив кровать покрывалом, Куросаки плюхнулась сверху и продолжила объяснения:

– Потом идут собственно уроки: 50 минут урок / 10 минут перемена – все очень удобно. Обычно в день бывает по шесть уроков, потом начинаются кружки и секции. Обед в 12-50, длится час.

– А завтра? Завтра же первый день. И учебники...

– А завтра общешкольная линейка – бред директора слушается около часа, затем собрание класса с руководителем. Классы ведь каждый год тасуются, на классном часе и знакомятся все заново. Там и учебники выдадут, и расписание, включая всякие фестивали и другие внеклассные мероприятия. К обеду должны освободиться, хотя в обычные дни занятия длятся до четырех.

Хицугая кивнул. Значит, завтра – отличный день, чтобы заняться Такинарой. Кстати, нужно ей позвонить.

В среду Куросаки принесла список спортсменов с разбивкой по классам, правда у Хицугаи были другие планы. Сегодня, как и предыдущие два дня, он тренировал свою подопечную, поскольку уже в пятницу они возвращались в Общество Душ: капитан – на три дня с проверкой отряда, а Такинара – надолго.

Куросаки рвалась составить компанию на сегодняшнюю тренировку. Чего ей неймется, вчера же её не было видно до вечера? Задолбав-таки капитана, Карин сейчас сидела на спине синигами, который на сюнпо летел на поляну, где обычно проводил тренировки. Такинара уже стояла в ожидании, разминая мышцы, когда капитан сгрузил брюнетку с краешку, чтоб не мешалась, и посмотрел на неё холодно и мрачно.

– Сидишь здесь и не высовываешься, – приказал Хицугая.

– Хай, – с милой улыбкой ответила Куросаки.

Хицугая скептически покачал головой и двинулся к подопечной, Карин пошла следом. Многие считают, что 'хай' – это по-японски 'да'. Как сказать... на самом деле это сложное понятие, означающее, что собеседник вас услышал, и даже воспринял смысл сказанного. Но это вовсе не значит, что он согласен с вами или будет выполнять вашу просьбу. Вот и Куросаки сделала по-своему.

– Высвобождай, – скомандовал капитан, доставая свой дзампакто. Нахмурился, увидев, как Куросаки приблизилась к Такинаре на расстояние метра полтора.

– Подожди, – вмешалась брюнетка, обращаясь к Мике, – покажешь?

Такинара растеряно перевела взгляд на капитана, спрашивая разрешение, капитан хмуро кивнул. Куросаки повертела в руках катану, примерилась и вернула её хозяйке. Такинара встала в стойку и глубоко вздохнула – до сих пор высвобождение отнимало у неё много силы - сделала большой замах, выбрасывая дзампакто вверх:

– Упади, Тобуёдзюн!*

Лезвие клинка в крайней точке продолжило движение вверх, трансформируясь в уголок, напоминающий по форме бумеранг с заточенной внешней кромкой, в то время, как рукоять осталась в руке синигами. Такинара замерла, с восхищением следя за полетом Сокола, который начал плавный разворот. Хицугая тоже пялился на летящий клинок. Да, он уже видел шикай Такинары, но он обещал помочь со слабыми сторонами. Единственная, кто не впечатлилась, была Куросаки.

Её тренировки с Урахарой заключались не только в контроле духовной силы, но и в анализе боевой ситуации. Сейчас перед Карин был гипотетический противник, застывший с поднятой рукой и задравший голову. Карин в мыслях покачала головой. Ну как можно так открываться, тем более, что ты остался без клинка – пока еще бумеранг завершит разворот и, послушный руке и воле хозяйки, будет готов защищать и нападать. Такого расклада Куросаки пропустить не могла. Ситуация длилась от силы секунду. Пока синигами таращились в небо, Карин сделала замах ногой, присела на другую и в развороте саданула под коленки девушке. Удар был существенный, и Такинара начала падать назад. В попытке удержаться Мика прогнулась, оставляя правую руку с дзампакто вверху, левую отводя назад вниз в поисках опоры. Куросаки это не устроило, и, распрямившись, она опрокинула Такинару на спину, навалившись сверху. Мгновение девушки лежали на земле, потрясенно глядя друг другу в глаза, и всё бы ничего, если бы не несущийся неуправляемый Сокол. Уловив стремительно приближающуюся опасность скорее внутренним чутьем, чем реально услышав свист рассекаемого воздуха, Карин резко откатилась в сторону, оставив Мику лежать там же. Такинара тоже сообразила, что шикай вышел из-под контроля. Она попробовала исправить траекторию несущегося на неё Сокола, и у неё это действительно получилось, иначе клинок вошел бы ей в грудь. А так только руку распорол от запястья до самого плеча по внешней стороне. Лишившись подпитки силы, шикай 'свернулся', превратившись снова в катану. Такинара продолжала лежать на спине, всё также выставив руку с дзампакто вверх, и тяжело дышала, глаза её были широко раскрыты, зрачки сильно увеличены. До неё медленно доходило, чего она только что избежала. Хицугая тоже стоял на своём месте с мечом в руке и глазами по блюдцу – слишком быстро всё произошло.

Первой опомнилась Куросаки – привычка медсестры городской клиники, где оказание первой помощи при ножевых ранениях и открытых травмах были делом обыденным. Карин вскочила, буквально в один прыжок оказавшись рядом с Микой, задержала разрезанную руку в вертикальном положении, аккуратно изъяв из ослабевших пальцев катану и положив её подле. Ещё несколько секунд на осмотр ранения – поверхностный порез, не задевший костей, сухожилий и крупных сосудов. Рванула рукав кимоно, располосовав его на ленточки, перетянула в районе плеча, чтобы хоть немного остановить кровь, остатками обернула руку, не давая краям раны расходиться. Наконец, позвала Хицугаю: