Женить нельзя помиловать (СИ)

- А вот тебе не все равно? В твоем-то положении!

- Не, ну может я с нечестными намерениями... Так как она?

- Посимпатичней тебя уж точно, - осклабился рыжий сводник, с трудом пролезая следом – разъелся Живоглот на малфоевских харчах. Вот до чего доводят невоздержанность в возлияниях и любовь к фуа-гра. - Мяума!

- Ты что - застрял? – тут же пробулькал слизняк. – Не время валяться – погоня на хвосте! Носом чую. А всё потому, что кто-то слишком много ест!

- А, по-моему, это кто-то обнаглел и сейчас получит лапой по рогам! – спокойно выдал кот, рывком двигая увесистую тушку по заброшенному крысиному ходу.

- А ты догони сначала! – получил он нахальный ответ.

- Ну, держись, пиявка липкая! – и Живоглот поддал лапой посильнее, наглый слизняк немедленно полетел вперед, отчаянно матерясь и угрожая. – Эй, ты живой там? – забеспокоился пушистый агент, когда проклятия стихли, а Эйвери не отзывался.

- А чего мне сделается, ползи быстрее, тут места больше! - подначивал Цезарь, явно напрашиваясь на крупные рыжие неприятности.

- Дождешься ты у меня, съем нечаянно, вместо фуа-гры! – пригрозил кот, вываливаясь из слишком тесного туннеля. – Не по мне шили!

- Эй-ей, я не вкусный! – на всякий случай уточнил слизняк. – И вообще посади меня на спину, заколебался пешком ходить! Точнее - ползать. Не пожирательское это дело...

- А на груди уже не устраивает? – прищурился Живоглот. – Пригрел змею, называется, она уже и на шею лезет!

- Пожалейте сироту несчастную! – театрально заныл Эйвери. – Ел не досыта, спал без просыпа. Недосыпал, в общем! Ты же меня любишь, в глубине души!

- Ага, где-то очень глубоко! – вздохнул кот. – Залезай быстрее, пассажир безбилетный!

Примерно через полчаса блаженной тишины Цезарь, пребывавший в нирване после таких приятных для себя новостей, вдруг зауросил:

- Скоро притащимся уже? Жрать охота! В Мунго сейчас ужин...

- Топай тогда обратно, - предложил кот, продолжая, как ни в чем не бывало, двигаться вперед. Хитрец знал, что ленивый и трусливый слизняк возмущается просто для вида. «И мерзкий же у тебя характер, дружище, прямо соответствует внешнему виду!» А вслух: - Ускорение лапой придать?

- И ты, Брут! – пафосно начал Цезарь, но потом, увидев нехороший блеск в глазах ездового кота, сменил пластинку: - Так что ты там про бабу говорил?

- Нашел одну, прямо жаждет тебя поцеловать! Благодарить после будешь.

- А ты ее не напоил, часом? – забеспокоился Эйвери, не замечая, что пушистый транспорт уже добрался до Норы.

- Обижаешь, - притворился оскорбленным кот. – "Дамочка столько не выпьет!" - Фирма гарантирует – все будет офигенно! Только ты меня слушай и поддакивай, если что. И помни, это твой единственный шанс. Я предупредил!

Получив согласный кивок от притихшего напарника, Живоглот рванул в кусты – в условленном месте их поджидали завербованные гномы.

«Быстрей бы до Мэнора добраться теперь – каждая секунда на счету. Ну, Цезарь, быть тебе мужиком, а мне - героем! Я уже говорил, что я гений? Муррр...»

Глава 6. Чудеса дипломатии

Люциус спешно прикрыл дверь в библиотеку. И, отшвырнув трость в сторону, вооружившись волшебной палочкой, рванул к заветному глобусу. Руки немного тряслись, да это и неудивительно: пропажа кольца, Грейнджер и ее родители-маглы в Малфой-мэноре сделали своё дело. Все остальные проблемы сейчас казались сущим пустяком.

И вот тебе еще одна: даже простая «алахомора» отказывалась произноситься с первого раза должным образом. Малфой-старший засучил рукава и повторно занёс палочку. Глобус, наконец, раскрылся, и заветная бутылочка со столетним огденским очутилась под носом в пределах досягаемости и осязаемости. Прямо вкус на языке ощущается! С зельями пора уже завязывать. А вот со спиртным - не дождетесь!

Живительный огневиски заполнял рюмку медленно, пока Глава рода наслаждался янтарными переливами в тусклом свете свечей. Люциус всегда любил растягивать удовольствие. Утренние страсти и гонки по вертикали и горизонтали в спальне Нарциссы, скорее, исключение. А все они – зелья! Ну, не то чтобы жена осталась недовольна… Но ведь ему уже не восемнадцать!

Малфой глубоко вдохнул аромат любимого спиртного, поднося стопку ко рту. Еще один взмах палочки – шторки на портретах опустились, пряча от глаз Люциуса недовольные физиономии предков, и он пригубил первую порцию, прикрыв веки. С облегчением втягивая воздух и чувствуя приятный жар в горле.

«Нет, все-таки столетний огневиски не то, что нынешний самогон…»

Сейчас Малфой желал только одного – чтобы этот день поскорее закончился. И потом, главное, постараться забыть обо всем случившимся за последнее время… Хотя вряд ли!.. Зато есть законный повод возгордиться собственной выдержкой. Состоится церемония или нет – всё могло стать испытанием. Скандал на свадьбе сына, как оказалось, - о, Мерлин! - тоже не входит в список желаний Люциуса. Еще одно пятно на репутацию опального семейства.

От таких мыслей поневоле запьешь. Опять. Рюмка застыла у губ.

«Надо подумать о чем-нибудь приятном».

Он закрыл глаза. Вспомнилось жаркое утро. И Нарцисса. Такая... соблазнительная, горячая и искушающая в своей самоотдаче. Только его…

Недовольный голос жены жестоко разрушил сладкие видения мечтателя:

- Люциус!

Рюмка в руке дрогнула. Вряд ли миссис Малфой понравится попытка пить в одиночку подальше от посторонних глаз.

- Что там у тебя? – раздалось тем же недовольным голосом. – Зелье… с Лютного?

- Откуда такие необоснованные обвинения? – обиженным тоном заявил Малфой, водружая стопку и бутылку с огденским на огромный стол.