Горизонты (ЛП)

— Шшш, Папочка, — донеслись хриплые звуки из бинтов, словно их произносили за несчётные километры от нас. — Не надо. Я же тебе объяснила. Ты обещал.

— Ну я же не снес её гребанную башку! — крикнул ей в ответ Скай Страйкер. — Лишь небеса знают, как я хочу это сделать! От греха подальше даже оружие в коридоре оставил! — прошипел он со злостью в мою сторону. — «Охрана спасает пони». Смотри! Смотри, что ты с ней сделала! — кричал он, широко взмахнув передней ногой. — Это все ты виновата! — по его щекам потекли слезы.

Меня как будто парализовало. Я не могла ответить. Не тогда, когда он был прав.

— Простите, — промямлила я слова, которые обычно говорю, когда мне нечего больше сказать. — Легат…

— Ох, конечно. Может он и запустил ракету, но из-за кого она оказалась там? Из-за тебя! Она почти избавилась от тебя. Она должна была избавиться от тебя! Куда бы ты не пошла, твой путь усеивают сломанные жизни. Ты просто ходячий эпицентр смерти и разрушения! Сколько пони ты ещё убьешь, пытаясь нас спасти? — рявкнул он на меня.

И тут словно что-то сломалось внутри меня, давая выход ярости и злобе.

— Довольно, плебей! — воскликнула я, со всей своей телекинетической силой впечатывая его в стену. — Как смеешь ты говорить со мной в таком тоне! Ты даже представить себе не можешь, через что мне пришлось пройти! — рявкнула я ему в лицо.

Вбежавшие в комнату Даск и Мундансер увидели, как я прижимаю к стене их отца.

— Отпусти его, — произнесла Даск; ее тело было напряжено до предела. — Сейчас же!

«Что я делаю? Я что, правда только что назвала его „плебеем“? Да?»

Отпустив его, я отошла в угол комнаты. Скай Страйкер упал на пол и, весь трясясь, смотрел на меня.

— Встреча с тобой — самое ужасное, что случилось с нашей семьей, — пробормотал он прежде, чем проковылял к Даск. Его голова поникла, а слезы сами собой текли по щекам, хотя Скай Страйкер и пытался сохранить стойкий вид. Даск, чей взгляд был совершенно пустым, и Мундансер проводили его в коридор.

И вот мы остались вдвоем. В комнате было тихо, лишь слышалось пикание медицинской аппаратуры и тяжелое дыхание Глори.

— Шшш… все хорошо, — с трудом произнесла пегаска.

Нет. Не хорошо. Совсем не хорошо. Какое бы слово ни было противоположностью хорошо… это было оно.

В течение пятнадцати пиков я могла только шмыгать носом. После тридцати я решила коснуться её ноги и тут же её отдернула, когда Глори застонала. Ещё через пятнадцать я притронулась к её перебинтованной щеке. Она не застонала.

Дверь открылась и вошла Триаж.

— Сегодня я уже начала тосковать по своему блядскому дому, — кисло сказала она и закрыла дверь. На спине у неё был поднос со шприцами, наполненными странной белой жидкостью. — Ладно. Время нарушить мою клятву.

С этими словами она осторожно взяла один из шприцов в копыта. Тут она остановилась и ухмыльнулась:

— Ты правда только что назвала кого-то «плебеем»?

— Это… вырвалось… — запинаясь от неловкости, ответила я, а она тем временем приготовила иглу. — Стой! А ты что делаешь?

Триаж замерла и безэмоционально посмотрела в ответ.

— Это поможет ей? — продолжила я.

— Это поможет ей говорить членораздельно, как она и просила.

Единорожка выдавила из иглы лишний воздух, а затем аккуратно воткнула его в катетер от капельницы.

— Это… зебринское… варево… мы его использовали… с ней… — пыталась говорить она и одновременно держать поршень шприца, чтобы ввести немного раствора в катетер. — Оно должно взбодрить её. Ебаная вудуическая медицина. Хотя она сейчас куда полезней меня.

— Почему ты ей не помогла? — спросила я, когда Триаж положила шприц обратно на поднос.

Выражение её лица стало таким же, как у Скай Страйкера, но тут она улыбнулась и прищурилась, готовясь к драке. Внезапно, распахнулась дверь и вбежал ранее эскортировавший меня единорог.

— Триаж! Давай за мной! Я думаю, они там сейчас друг друга поубивают!

Бровь единорожки дернулась.

— Давай больше конкретики, чтобы я могла решить стоит ли мне отрываться от разборки с Блекджек или нет.

— Генерал и Вельвет Ремеди, — ответил тот, пока я переводила взгляд с него на Триаж.

— Ну, эта комбинация очень даже ничего, — сказала Триаж и передала единорогу поднос. — Две-три минуты и я снова буду здесь, Блекджек.

С этими словами она пошла к выходу.

— Погоди! — крикнула я ей вслед, но она уже покинула помещение. — Ты должна… должна ей помочь…

Снова мы остались вдвоем. Затем Глори застонала, и я сразу метнулась к ней.

— Всё хорошо, — прошептала она, пока я не телепортировалась к Триаж и не вернула её сюда под дулом пистолета. — Просто… очень больно… прямо сейчас, — продолжила она становящимся более разборчивым голосом. — Давай, скажи это.

Мне показалось или она улыбнулась?

Я прикусила губу, затем кашлянула и, наконец, выдала:

— Я всех подвела.

Это было правдой. Чистой правдой.

— Ты ошибаешься, — прошептала она через некоторое время.

— Нет, подвела! — мне жгло глаза от слез, и я с трудом продолжила: — Я не смогла остановить Когнитум, пока шел отсчет! Я не смогла спасти П-21, чтобы он смог стать отцом! Я не смогла убить Рампейдж, как она того хотела. Не смогла убедить Лакуну остаться. Я не смогла спасти стольких пони, что и не счесть! Столько пони сейчас мертвы из-за того, что я не смогла остановить запуск. Потому что я не сделала большего или не могла быть умнее! Я не смогла сделать хоть что-нибудь лучше! Я никому не помогла! Я не могу никого спасти! — изливала я свою душу. — Я не могу спасти тебя! Внутри меня душа Аликорна, а я всё ещё не могу прекратить думать, о том, как просто… просто… всё это остановить!

— Тише, — произнесла она, и я замолчала. — Только я могу делать тебе больно, помнишь? Так что хватит самобичевания, Блекджек.

Она пару раз глубоко вздохнула под пикание аппарата.

— Мне жаль, что П-21 погиб. Мне жаль, что тебе пришлось оставить Рампейдж. Мне бы очень хотелось помочь тебе, а не лежать сейчас здесь при смерти, — она с трудом продолжала говорит, и я не перебивала. Её слова были пропитаны болью. — Я бы хотела помогать, как ты. Сделать тоже, что и ты, чтобы помочь остальным. Но помощь ранит, особенно если она нужна. Больно осознавать, что без нее у тебя ничего не получится. Больно от всего. Но такова жизнь.

— Жизнь должна быть чем-то большем, чем просто страданием, — сдавлено с горечью в голосе произнесла я, и тут она начала задыхаться и конвульсивно содрогаться.

— Что происходит? — с тревогой спросила я. Количество сердечных ритмов резко возросло, и Глори немного скрутило. На бинтах проступили красные пятна. — Сейчас позову Триаж!

— Стой! — громко сказала она, заставляя меня застыть на месте. — Не… тревожь… её… она… ничем… не… поможет…

Каждое слово давалось ей с болью. Но, в конечном счете, она успокоилась и пиканье снизилось.

— В состав зелья входят болеутоляющие, — слабо прошептала она.

— Извини, — полным безысходности голосом сказал я.

— Ничего… Мне в радость поговорить с тобой лишний раз.

Она сделала еще пару вдохов и прошептала:

— Жизнь не только страдание. Есть еще и радость. Путешествие с тобой было самым лучшим периодом моей жизни. С тобой я стала счастливее. Если бы не ты, я бы умерла под тем полом, одна и напуганная до такой степени, что даже не помышляла бы о спасении. Но с тобой я стала другой. И все это благодаря тебе. Блекджек, ты имеешь значение. Ты придаешь значение другим. А в жизни нет ничего более ценного, чем иметь значения для другого пони.

— Тебе не должно быть так плохо, — запинаясь, произнесла я. — Они должны были тебя вылечить! Они должны были что-то сделать!

— Они и сделали, — сказала позади меня Триаж, отчего меня сразу охватила злоба. — Эти два… блядь… — проговорила она, затем потрясла головой, и продолжила: — Личный помощник главврача разве тебе не сказал, что мы её три раза в аппарат клали? — она прикрыла дверь. — А это на целых два раза больше, чем получают обычные пациенты.