Сущность Альфы (СИ)

Узумаки в ответ лишь пожал плечами, а после забрался на кровать, демонстративно сохраняя между собой и мужчиной расстояние: все-таки, как бы там ни было с истинностью, он был слишком гордым, чтобы признавать власть альфы над собой. Яхико фыркнул и сразу же привлек омегу к себе, забираясь рукой под его халат и ощутимо сжимая ягодицу.

- Зачем ты меня пометил? – совершенно серьезно спросил Нагато, чувствуя вокруг себя такой непривычно теплый ментальный кокон, которым его опутал альфа и теперь явно не желал разрывать его, будто наверстывая то время, когда он не мог полностью проникнуться ощущениями своей Пары

- Потому что ты – мой, - просто ответил Намикадзе, так и не взглянув на мужчину, но ему это было и не нужно. Благодаря связи Истинных и полной открытости мужчины, он сейчас достаточно хорошо чувствовал омегу, в том числе и его смятение, и его сомнения, и его неуверенность, и его беспокойство, вот только для других все это было сокрыто. Никогда и никому Нагато не покажет истинного себя – альфа это понял именно в тот момент, когда сформировалась метка принадлежности – никому, кроме него.

- А если она таки сойдет? – опасливо спросил Узумаки, вильнув бедрами и тем самым показывая, что рука альфы, пальцы которой уже ласкали ложбинку между его ягодиц, отвлекает их обоих от важного разговора

- Помечу ещё раз, - рыжеволосый буднично пожал плечами, а после перевернулся на бок и выразительно посмотрел мужчине в глаза. – Нагато, давай поговорим открыто

- О чем? – багряноволосый сразу же нахмурился и напрягся, пытаясь закрыться от своего Истинного, потому что он сейчас ни о чем не хотел говорить, тем более о прошлом, но, похоже, Яхико, напротив, был настроен серьезно и решительно, не позволив мужчине вновь спрятаться от него за эмоциональными барьерами

- Я говорил с Цунаде, - осторожно начал Намикадзе, медленно перебирая волосы любимого, - и она мне все рассказала

- Она не имела права! – возмутился Нагато, пытаясь отпихнуть от себя альфу. – Это врачебная тайна!

- Но не в том случае, когда это касается уз Пары, - возразил рыжеволосый, прижимая омегу к себе ещё крепче и ментально пытаясь его успокоить, но мужчина продолжал сопротивление, нанося по биополю альфы мощные ментальные удары. Впрочем, Намикадзе и не пытался его остановить, понимая, что любимому нужно высвободить свои эмоции, а его щиты – прочные и смогут выдержать любой удар, тем более что Нагато не пытался разорвать связь, просто он слишком долго хранил в себе много боли, которую теперь мог выплеснуть наружу.

- Что она тебе рассказала конкретно? – спустя несколько минут, выдохнувшись и успокоившись, спросил Узумаки, так и не взглянув альфе в глаза, просто уткнулся лбом ему в плечо, то ли стыдясь своего эмоционального срыва, то ли просто пытаясь стабилизировать сбившееся дыхание

- Что ты сделал аборт, следуя её врачебным рекомендациям, потому что… - Яхико вздохнул, ведь ему тоже в какой-то степени было тяжело, тяжело говорить о подобном и ещё тяжелее напоминать об этом любимому человеку, - потому что УЗИ показало, что плод имеет физические дефекты, а пункция околоплодных вод была позитивной на бета-ген

- Разве это оправдание? – подняв голову, Нагато задал вопрос, на который не хотел получить ответ, потому что в его понимании его же поступку не было этого самого оправдания. – Родители не должны отказываться от своих детей, какими бы они ни были, хоть калеками, хоть бетами. Аборт – это в любом случае убийство

- Ты просто был напуган, - альфа мягко коснулся губами лба омеги, пытаясь его успокоить, стараясь не допустить нового эмоционального всплеска, о котором свидетельствовало напряжение нитей в биополе мужчины, прилагая все усилия, чтобы дать понять своему Истинному, что теперь ему есть с кем разделить свои переживания и свою боль. – Слишком молод и угнетен этой новостью. Слишком взвинчен и разочарован. Слишком самокритичен и придирчив. Слишком зациклен на том, что во всем виновата твоя особенность

- А разве не так? – парировал Узумаки, все-таки отстранившись от мужчины и сев подле него, скрестив ноги. – Именно моя генетическая мутация и наличие бета-гена поспособствовали тому, что ребёночек имел физические и генетические отклонения. К тому же, - омега отвернулся, закусив губу, - даже Цунаде-сама не может дать гарантии, что подобного не повторится при последующих беременностях

- Все это, возможно, и так, - частично согласился со сказанным Яхико, садясь на постели и при этом продолжая уплотнять вокруг омеги ментальный кокон, так как чувствовал, что его биополе сейчас нестабильно и готово в любую минуту выплеснуть большое количество энергетики. – Только вот Цунаде сказала мне, что у твоего альфы, - эти слова дались мужчине с трудом, все-таки он был ещё тем собственником, и даже сама мысль о том, что какой-то альфа, причем, судя по все всему, потерявший последние капли чести и достоинства, был первым у его омеги, вызывала в нем волну гнева, которую Намикадзе удавалось контролировать с трудом, - тоже был бета-ген, и именно поэтому ребеночек оказался таким

- Думаешь, это что-то меняет? – Нагато искоса посмотрел на рыжеволосого. Да, у его тогдашнего альфы был бета-ген, о чем явственно свидетельствовали его глаза с фиолетовой радужкой, но, тем не менее, омега винил во всем только себя, потому что именно из-за его особенности, его беспечности, его недальновидности и слепой влюбленности он был опустошен, унижен, выброшен на помойку и предан своим альфой. Мужчина не хотел вспоминать события почти что десятилетней давности, ему уже практически удалось забыть и отпустить этот кошмар, притвориться, что в его жизни не было года счастья, которое обернулось кошмаром, но именно сейчас воспоминания всплыли слишком остро и болезненно, чтобы игнорировать их. Он не хотел вспоминать и хотел: не хотел потому, что чувствовал, что больше не может держать все внутри себя, и хотел потому, что понимал, что прошлое пора отпустить.

- Это многое меняет, Нагато, - назидательно ответил Намикадзе. – К тому же, у меня нет бета-гена и очень сильная наследственность двух кланов, так что, думаю, наши дети будут здоровенькими и крепенькими

- Перестань так говорить, - честно сказать, омега был смущен, смущен именно потому, что сейчас с ним говорили, как с омегой, что сейчас он чувствовал себя омегой, что именно в этот момент он мог раствориться в ментальной ласке своего Истинного, в его чувствах, в его любви, и это отнюдь была не фальшивка. Не так как с ним. Ярче. Чувственнее. Острее. Желаннее. Защищеннее. Надежнее. Но он пока что был не готов говорить о детях, тем более, все развивалось как-то уж слишком стремительно, особенно, как для ученого, который привык к поэтапности и, чего уж там скрывать, дотошности и занудности. Да, за все эти годы он превратился в лабораторного червя, который что-то кому-то пытался доказать, который с помощью своих исследований старался найти выход, хотел понять, есть ли для него место под солнцем. Но этот альфа, этот Намикадзе, смог увидеть его настоящего, и дело тут не только в узах Пары, дело в чувствах. Нагато не любил признавать свои ошибки, но все же он за всю свою жизнь совершил три, и все они были ужасными: поверил альфе, отрекся от своего ребёнка и не поверил альфе. Первые две он уже не мог исправить, а вот последнюю… похоже, сейчас все было только в его руках.

- Кем он был, Нагато? – таки решился спросить Яхико, только что почувствовав такой поток эмоций, что его и самого захлестнуло, наворачивая на глаза слезы. – Кем был твой первый альфа?

- Козлом, - буркнул Нагато, а после, немного поразмыслив, все-таки ответил, решив, что если уж и ворошить прошлое, то только раз, в последний раз. – Он был намного старше меня, на 20 лет. Успешный бизнесмен и завидный жених, который обратил внимание на такого замухрышку, как я. Я был обманут. Обманут сам собой. Выдумал чувства и отношения, которых никогда не было. Позволил себя одурачить. Закрывал глаза на очевидные измены. Не слушал никого. Разругался с родителями и Курама-сама. Защищал любовь, которая была всего лишь иллюзией. Это сейчас я сильный манипулятор, а тогда умело манипулировали мной. Я так и не понял, чего он добивался, и зачем ему были нужны эти отношения. Не понял – почему я? А когда я узнал, что беременный, - омега улыбнулся, но его улыбка получилась горькой, лишенной смысла, обескровленной от напряжения и волнения, прощальной в своем легком движении, - он исчез, вот так вот просто, без объяснений, хотя, нет, - Узумаки взглянул на мужчину, и в этом взгляде была тоска, от которой у матерого альфы все дрогнуло внутри, - он передал мне деньги на аборт и записку: «ты был моей ошибкой, которую я больше никогда не повторю». То же самое сказал и я после того, как сделал аборт