Несбывшееся (СИ)

- Я никуда не сбегу, - сказала Санса, глядя ей прямо в глаза.

Губы Кейтилин задрожали. Когда ее маленькая девочка научилась бить столь больно?

Санса покинула комнату матери, вся бравада слетела с нее уже за порогом, она не помнила, как бежала в башню, как укрылась за тяжелыми дверями своих покоев. Сейчас ей хотелось спрятаться ото всех, забиться в самый темный угол и скулить от жгучей обиды и страха. Санса дрожащими руками откинула бархатное покрывало, лежащее на кровати, и, как была, в одежде, забралась под него, закутавшись с головой. Слез почему-то не было, видно все они стали тем тугим комом в горле… Вздрагивая и судорожно всхлипывая, девушка провалилась в тяжелую свинцовую тьму. Жаль только, спасительный сон был вовсе не долгим.

Несколько раз в этот день приходили и уходили слуги, приносили еду, но она не могла даже видеть ее. Дважды приходила леди Кейтилин и дважды Джейн, но тогда Санса притворялась спящей. Арья не появилась ни разу. Вечером старая горничная забрала полные тарелки и зажгла длинные тонкие свечи. Свернувшись клубочком под покрывалом, испытывая тошноту и дрожа, Санса думала, что лучше бы ей было умереть, чем возвращаться в преисподнюю, из которой она уже однажды бежала. Мысль эта не показалась ей столь уж ужасной. «Если она выбросится из окна, то все страдания окончатся, ну а потом певцы сложат песни о ее горе».* Тело ее останется на камнях, она посрамит всех, кто предал ее. Санса даже выбралась из своего укрытия и медленно подошла к окну. Небо над горами было совсем черным, между башнями выл ледяной ветер. В щель между ставнями ринулись снежные хлопья, и Санса постыдно захлопнула деревянные створки.

«Робб никогда так не поступит со мной», - сказала она в тишине, в сотый раз за этот проклятый день. – « Он мой родной брат. Он не отдаст меня».

По щекам наконец-то потекли слезы. Все окружавшее ее, казалось подделкой – кукольный домик, до краев заполненный фальшью. Мир раскалывался надвое. Все было бессмысленным: рискованный побег, дорога до Риверрана, давшаяся ей столь тяжело, путь сюда – в Орлиное Гнездо, все ее переживания, страхи и надежды. Единственное, что казалось ей реальным - вчерашняя ночь, сильные мужские руки на ее теле, сбивчивые признания – горячечный бред…

***

Пес сменил стражника у дверей ее комнаты уже поздней ночью. Северянин сначала непонимающе уставился на него, но почел за благо уйти и не спорить с огромным, мрачным воином. В башне стояла абсолютная тишина, ее нарушал только приглушенный вой ветра, бесновавшегося за каменными стенами замка. Когда шаги северянина стихли, Сандор приоткрыл дверь в комнату девушки и остановился на пороге. Она спала, забравшись с ногами в широкое кресло, свернувшись уютным клубочком, натянув подол тонкой нижней рубашки на острые коленки, видимо, тщетно пытаясь согреться во сне. Длинные рыжие локоны в беспорядке разметались по подлокотнику, одна рука обхватила колени, другая вытянулась вперед. Он подошел к ней, стараясь ступать как можно тише.

Девушка вздрогнула. Она почувствовала его рядом, приоткрыла глаза и наблюдала за ним из-под ресниц. Пес двигался, словно зверь: скрытая сила заключалась в его медленных движениях. Когда-то его сила и неистощимая ненависть ко всему миру вселяли в нее ужас. Когда-то – тысячу лет назад – ее пугало его лицо.

Пес опустился на колени перед креслом. Пташка была отчаянно восхитительна – нежданное и запретное счастье… или проклятие, это как посмотреть… Бледное лицо, едва заметное подрагивание длинных ресниц. Он не удержался, наклонился и коснулся губами ее доверчиво раскрытой ладони.

Ее сердце пропустило удар. Она совсем потеряла Клигана сегодня, в своих страхах, слезах и метаниях, в своих жалких попытках не сойти с ума. «Я мог бы защитить тебя», - когда-то говорил он ей. – «Никто не сделает тебе больно, или я убью их всех». Сандор множество раз доказал, что верен своему слову. Только сегодня утром, встретившись с ним в саду и увидев в глазах свирепого Пса страх, она поняла, что он ничего никогда и не ждал взамен за свою верность и преданность, за свою вечную правду без прикрас. Он был растерян после вчерашней ночи не меньше, чем она сама.

Сандор дотронулся до медной пряди, стекавшей по узкому плечику. Девушка открыла глаза, и он неловко отдернул руку.

- Ты не спишь, - сказал он, чувствуя себя застуканным вором и дураком одновременно.

Она молча поймала его ладонь. Его длинные пальцы были удивительно теплыми. Всегда. Санса вглядывалась в лицо Клигана, пытаясь угадать, знает ли он о решении Робба, но он не выглядел злым, и она решила, что нет – должно быть не знает. Девушка села, не выпуская его руки, будто бы он мог встать и просто уйти, опять оставив ее одну. Она не отрывала взгляда от его лица. Жадно впитывала его в себя. Через его присутствие ее расколовшийся сегодня мир снова складывался воедино.

- Сандор? – тихо-тихо, почти шепотом.

Нужно было что-то сказать, когда она смотрела вот так на него. Нежное лицо… Наклон головы такой, что позавидует и королева…

- Зачем тебе все это, пташка? – отличное начало, только об этом нужно было говорить вчера. Поговорить и уйти вместо того, чтобы трахать ее, а потом еще и полночи распускать сопли и принимать ее робкие утешения, словно бы это он лишился девственности, а не она.

- Ты нужен мне, - ей хотелось, чтобы он успокоил ее и сказал, что никому не отдаст.

- Я последний, кто тебе нужен, - сказал Пес гораздо резче, чем требовалось, и тут же пожалел об этом.

Давай же, прекрати это, докажи, что ты не такой уж ублюдок!

Все было неправильно и нечестно в первую очередь по отношению к ней. И он просто обязан был ей об этом сказать.

Санса непонимающе уставилась на него. В синих глазах блеснули слезы.

- Я всяко не тот, кто… - Седьмое Пекло! Как он это все ненавидел! Напиться хотелось просто нестерпимо. – Не тот с кем ты будешь счастлива.

Она отвела глаза.

Так было лучше. Легче лгать, не видя, каким жалким и растерянным стал ее взгляд. «Товар, знаешь ли, имеет свойство падать в цене…» Если слухи об их связи добавятся к тем, что уже были… Она не сможет выйти замуж за какого-нибудь лорда. Сердце сжалось от ревности, гнев подступил к горлу. Биться головой о стену хотелось так же сильно, как и выпить. Он хотел было убрать руку, но она сжала его ладонь и вновь подняла ресницы. На него смотрела совсем не та маленькая девочка, которую он украл из Королевской Гавани и защищал от всего взбесившегося проклятого мира.

- Ты нужен мне, - торопливо и даже отчаянно.

На него навалилось столько ощущений, что он запаниковал.

- Ты сама не знаешь, что тебе нужно, - Пес вымученно усмехнулся. Теперь у него словно чего-то не хватало в груди. Там теперь всегда будет не хватать чего-то… – Семеро! Да что же с тобой не так?! Почему из всех?..

Она словно не слышала:

- То, что ты делал вчера. Я хочу, чтобы ты сделал это снова.

Лучше бы ударила, накричала и выгнала. Низкий грубый рык вырвался из его горла.

- Ради Семерых, пташка!..

- Для меня ты единственный.

Эти слова превратили его в обуглившуюся глыбу.

Минуты превращались в часы, дни, десятилетия, века… Она поняла, что он не двинется с места и сама потянулась к нему. Его губы были удивительно мягкими, там, где их не исковеркал грубый шрам от ожога. Она умышленно снова и снова возвращалась к этому месту, для верности положив ладошку на его изуродованную щеку, чтобы уверить его в том, что, даже если он до сих пор этого не понял, шрамы не имеют для нее никакого значения. Клиган не отвечал на поцелуй, но и не отстранялся. Санса выдернула руку из его слишком сильно сжавшихся пальцев, но только для того, чтобы опустить ладошки ему на плечи. А потом это произошло: он ответил на поцелуй, но не так, как это бывало раньше. Он не был грубым, и нежная ласка удивила и тронула ее. Девушка чувствовала, что желание разгорается в его огромном теле, несет с собой жар. Ей хотелось… хотелось вновь почувствовать свою власть над ним.