Несмотря ни на что (СИ)

Шерлок прищурился и склонил на бок голову. В лице его ничто не дрогнуло — похоже, он намеренно сохранял безучастное выражение, — но пальцы, обхватившие ладонь Джона, сжались крепче, успокаивая и ободряя.

— То, что я сделал, причинило тебе куда большую боль, чем я предполагал. Если бы я знал заранее…

— Не говори, что поступил бы иначе, — оборвал его Джон и прикусил губу, кляня себя за несдержанность. Не хватало еще, чтобы Шерлок вновь замолчал, спрятавшись в своей скорлупе, но выслушивать такую ложь он был не в состоянии. — Окажись ты сейчас на той крыше, ты поступил бы точно так же.

— Да. В тот момент у меня уже не оставалось выбора, — даже не пытаясь смягчить свой ответ, признался тот, и у Джона потяжелело на душе. — Но и выжидать так долго, пока наклюнутся очередные зацепки, я тоже не стал бы. Я знал, что ты в безопасности, и не то чтобы был доволен, как развиваются события, но смирился. Моя миссия ни при каких раскладах не могла быть короткой, но если бы я предполагал, насколько сильно все это на тебя повлияет, сделал бы все возможное, чтобы не держать тебя в неведении дольше необходимого минимума.

В горле встал комок, Джон нахмурился.

— И насколько быстрее ты смог бы вернуться?

Шерлок помолчал, прикидывая что-то в уме.

— Шесть недель? — он пожал плечами. — Быть может, восемь. Трудно сказать наверняка.

Джон прикусил губу, на мгновение позволив себе задуматься о том, «как могло бы быть». Предложение Мэри он сделал где-то за месяц до возвращения друга. А если бы тот объявился раньше? Сидели бы они здесь за этим тяжелым разговором, или все обернулось бы совершенно иначе?

— Но ведь и риск тогда возрастал? — спросил он. — Когда спешишь, легко совершить ошибку, а то и вовсе подставиться под удар. — От одной только мысли о Шерлоке, умирающем в какой-нибудь богом забытой дыре, где никто не может прийти к нему на помощь, сжался желудок. Джон тряхнул головой, прогоняя накатившую дурноту. — А значит хорошо, что ты не торопился, потому что иначе мог не вернуться вообще.

Заметив на лице Шерлока тень молчаливого согласия, Джон провел языком по губам, всматриваясь в знакомые черты.

— Ты и без того был на волосок от гибели, я ведь прав? Как минимум один раз ты не знал, выберешься живым или нет.

— С чего ты так решил? — в голосе Шерлока звучало искреннее любопытство, но он не спешил отрицать догадку.

— Иногда это буквально написано у тебя на лице. — В гостиной было тепло, но по коже все равно пробежал озноб. — Я делал вид, что не замечаю, но я ведь не слепой.

Шерлок вздохнул, закрыв глаза, словно вспоминая что-то, и Джон невольно подался вперед, не обращая внимания на боль, заворочавшуюся в сломанной руке и намекавшую, что кончается действие анальгетиков. Плечи их соприкоснулись, плед с шорохом свалился на сиденье.

— Расскажешь? — тихо спросил он, стиснув длинные пальцы. — Да, знаю, мне нужно было сразу по твоем возвращении попытаться понять, что заставило тебя так поступить, а не делать вид, что мне все равно, но если ты все еще хочешь об этом поговорить, то я здесь. И я слушаю.

Джон боялся, что Шерлок вот-вот замкнется в себе, не желая продолжать этот тяжелый разговор. От проявления чувств ему всегда делалось неуютно, а Джон сейчас, не стесняясь, открывал перед ним свое сердце, весь воплощение искренности и неравнодушия. Он уже приготовился к отказу, но Шерлок, помолчав, наконец, начал говорить — сперва нерешительно, потом все уверенней и тверже. Джон, казалось, забыл, как дышать, полностью поглощенный рассказом.

Невозможно было слушать и не пытаться проводить параллели между их жизнями за месяцы разлуки. Путь Шерлока отмечали оставшиеся позади километры, пройденные границы, аресты, успешно выполненные пункты плана; дни Джона были неотличимы один от другого, пронизанные горечью утраты. Он съехал с Бейкер-стрит, Шерлок — отбыл в Венецию. Две тягостных недели, когда он пытался взять себя в руки и наконец вернуться к работе, друг провел в заснеженной Праге. Добровольно взваленная на себя миссия гнала его через весь свет, а Джон даже не выезжал из Лондона, словно привязанный к этому городу и черному надгробию с надписью «Шерлок Холмс».

Казалось, что те месяцы Шерлок существовал в какой-то альтернативной реальности, и сердце мучительно сжималось, желая, чтобы все могло сложиться по-другому, чтобы они на пару, плечом к плечу шли сквозь одни на двоих испытания, а не бились в одиночку, вдали друг от друга, каждый со своей долей.

— В первую очередь я постарался уничтожить саму основу сети Мориарти. Без источника постоянного финансирования она начала распадаться, между группировками начали вспыхивать конфликты, ослабляя их еще больше, любое понятие о лояльности исчезло, упростив мою задачу по выслеживанию тех, кто нес ответственность за исполнение последних распоряжений Мориарти, но продвижение вперед все равно было куда медленнее, чем мне хотелось бы. Одного я нагнал в Бангладеш, где пришлось провести почти неделю. — Он скривил губы и сморщился. — Трудно сохранять ясный разум, когда тебя выворачивает каждые пару часов.

— О господи, Шерлок, как будто ты не знаешь, что там ни в коем случае нельзя пить сырую воду, — заметил Джон.

— Возможно, я подхватил что-то еще по дороге. Из-за болезни я ослаб, чего-то не учел, и меня схватили. — Словно очнувшись, Шерлок закатил глаза, раздражаясь тогдашней ошибке. — Мне повезло в одном: меня не узнали. Краска для волос, цветные контактные линзы, пара других, менее очевидных, изменений во внешности — этого хватило. К тому же я распустил слух, что работаю на одну из конкурирующих банд, так что меня пощадили в надежде выудить информацию о соперниках, а не пристрелили на месте.

Джон нахмурился, заметив, как машинально сжалась и разжалась левая рука, словно отгоняя фантомную боль.

— То, что тебя оставили в живых, не значит, что ты остался невредимым. — Он потянул упавшее покрывало, накидывая его на плечи Шерлока и заключая их обоих в уютный теплый кокон. — Там, в морозильнике, я вспомнил твои слова, сказанные как-то после возвращения. Что самое слабое звено в любой ситуации — люди. Что если оказался в плену, нужно только дождаться, пока похитители уверятся, что все под контролем, потеряют осторожность, и тогда действовать. Ты тогда подразумевал именно эту передрягу в Бангладеш?

Воспоминания явно были не из приятных, но Шерлок спокойно кивнул.

— Я оказался совершенно не готов. До того момента я даже не осознавал, насколько привык полагаться на других: Майкрофта, Лестрейда, и главное — на тебя, и действовал так, словно по-прежнему нахожусь в Лондоне. Опрометью несся по следу, не задумываясь о рисках.

— Но прикрыть тебя было некому. — По коже снова пробежал неприятный озноб. Для него самого жизнь после Падения превратилась в череду тусклых и серых дней, где превалирующим чувством стала горечь утраты, но рядом оставались друзья, готовые прийти на помощь, хочет он того или нет. А Шерлоку не на кого было рассчитывать, единственной поддержкой ему служило знание, что чем дальше он продвигается в уничтожении сети Мориарти, тем ближе возвращение.

— Эта история меня сильно задержала. К сожалению, в той ситуации я мог лишь запастись терпением и ждать. В итоге на пятый день один из моих тюремщиков допустил ошибку. Я сбежал, вывел эту банду из игры и двинулся дальше. И с тех пор действовал по такой же схеме.

Заметив шок на его лице, Шерлок поспешно уточнил:

— Нет, не попадался в плен. Внедрялся в те группировки, которые, как я подозревал, были непосредственно связаны со снайперами Мориарти, и разрушал их изнутри. Но от меня требовалась максимальная осторожность. Если бы я стал повторяться или допустил, чтобы между несколькими разрозненными случаями провели параллели, те трое поняли бы, что охота ведется на них. А тогда… — не договорив, он отвел взгляд и невидяще уставился на пляшущее в очаге пламя.

— Они бы выполнили приказ: застрелили миссис Хадсон, Грега и меня, — закончил за него Джон с глубоким вздохом. — А значит, все было бы напрасно.