Сердца трех (СИ)

— У меня это на лбу написано? — отрицать было бы глупо, но точно хотелось узнать, всем ли это видно.

— О, нет. У меня нет друзей, так что в основном я провожу время, наблюдая за всеми, — ответила ей Гермиона.

— Господи, неудивительно, что у тебя их нет, — вырвалось у Флер. Гермиона напоминала шпиона высокого уровня профессионализма.

— Тут вы… Ты путаешь причинно-следственные связи, — ничуть не обиделась та. — Но я вообще-то пришла не за психоанализом. Мне скорее нужен совет, как выглядеть и как себя вести, чтобы хотя бы не отталкивать от себя… никого.

— О, — Флер посмотрела на Гермиону оценивающим взглядом, — ну заходи перед ужином, посмотрим, что я смогу с тобой сделать, — идея ей понравилось. Ее младшая сестра была еще слишком маленькой, чтобы учить ее всяким мелочам, из которых складывается женственность, если она не была врожденной, поэтому ей хотелось бы наставить кого-нибудь на путь истинный. Все же Гермиона была невероятно догадливой: можно выглядеть на все сто, но вести себя так, что это будет бесполезно.

Она могла научить кого угодно, но как привлечь Сириуса Блэка — этого она не знала.

**

Сириус порядком устал, помогая Ремусу возвращаться от Визжащей Хижины. Он отлично знал, что именно в утренние часы друг нуждался в нем больше всего. Это была старая школьная привычка. Он сложил в сумку одежду, воду, пару зелий неспецифического характера, после чего отправился к хорошо знакомому проходу. Он делал это так много раз, что, казалось, был готов к предстоящему зрелищу, однако каждый раз приходил в ужас от этой борьбы дикого животного и человека. Зелье помогало Ремусу доминировать над телом, однако это не значило, что волк не собирался саботировать эту власть.

И в этот раз Сириус замер на пороге пыльной комнаты. Трудно было сказать, какие из огромного количества царапин на стенах были оставлены в эту ночь. Но ярко-красные порезы на груди бессознательного Ремуса, чудом добравшегося до сломанной кровати, точно были сделаны этой ночью. Многочисленные шрамы свидетельствовали о многолетней борьбе человека и волка, и хотя Сириус знал, что скорость регенерации Люпина выше его собственной в десятки раз, это не значило, что Люпин не испытывал боль.

— Вставай, парень, на руках я тебя не дотащу, — Сириус ненавидел делать это, однако только соприкосновение воды и открытой раны могло привести Ремуса в чувство. Люпин открыл глаза. Они не были похожи на человеческие, но это были остаточные явления. Он сел на кровати, неспособный говорить. Это тоже было одним из кратковременных последствий. Сириус помог ему выпить пару зелий, после чего с большим трудом одел Ремуса в принесенную одежду. У них было время, чтобы вернуться до того, как студенты проснуться, но это долгий и трудный путь.

— Спасибо, Сириус, — смог наконец произнести Ремус спустя полчаса, когда весь мокрый и запыхавшийся Сириус помог другу лечь на кровать. Он мог бы левитировать Ремуса, но это обычно причиняло оборотню невыносимую боль. — Пожалуйста, зашей сам, видеть не хочу Снейпа, — Сириус покачал головой. Он шил раны так же, как, допустим, готовил — почти никак.

— Хочешь, я позову Гарри? Он тебе хоть крестиком вышьет, — Сириус призвал Патронуса и отправил сообщение сыну.

— Крестиком не надо, — улыбнулся Ремус через силу.

— Есть кое что, что случилось вчера, — по мере рассказа Сириуса Ремус все больше мрачнел. Гарри открыл дверь посередине рассказа, но вмешиваться не стал. Он опустил свой рюкзак, в котором что-то звякнуло, после чего принялся готовиться к предстоящему делу. Он заставил Ремуса расстегнуть рубашку, после чего быстро осмотрел раны. Конечно, по смыслу это были царапины, но по существу — глубоко резаные раны. Он достал целую кучу баночек, каждая из которых была тщательно промаркирована его же почерком. Его руки двигались уверенно, ведь он много раз помогал Ремусу зашивать раны. Наконец он достал нужную нить и произнес заклинание. Швы должны были накладываться в максимальной концентрации, ведь только отличное представление раны и окружающих тканей могло бы сделать швы атравматичными и обеспечить быстрое восстановление. Хотя, конечно, в последнем Люпин не нуждался, но Гарри не собирался делать свои обязанности плохо. Он только отметил, что его анестетик получился лучше прежнего — на этот раз Ремус даже не поморщился, слушая рассказ Сириуса.

— Теперь уже поздно говорить с ним, — произнес Ремус. Гарри как раз закончил последний шов. Их получилось семнадцать на три довольно длинных раны. — Спасибо, Гарри. Вот это, — он протянул руку Гарри, на которой слабо проступал круговой шрам, — обратно пришивала твоя мама, — Гарри посмотрел на Ремуса с недоверием.

— Она хотела стать колдомедиком так же сильно, как и ты. И училась целый год, несмотря на битвы сначала и беременность потом, — Сириус определенно гордился тем, что за все время ни разу не поставил под сомнения способности Гарри и способствовал им всеми силами. Ведь теперь Гарри умел то, что не умели многие взрослые.

— Скажи, Гарри, — но Ремус не успел договорить. В дверь яростно забарабанили.

— Сириус, пусти меня, — они втроем узнали голос Тонкс.

— Не надо, — покачал головой Ремус. — Не нужно ей видеть это, — он торопливо застегнул рубашку и манжеты.

— Я поговорю с ней, но это все равно не заставит ее перестать волноваться. Ты же сказал ей, что болен, вот и болей, — однако к дверям Сириус идти не торопился. Ремус посмотрел на него гневным взглядом. — Отличный повод получить кучу заботы просто так, — он подмигнул Гарри.

— Я вас видела, — уже обиженно заявила Тонкс. — Могу и дверь разнести, надо?

— А она может, — довольно подтвердил Сириус. Его явно забавляла эта ситуация.

— Гарри, объясни отцу, что он хочет подставить свою племянницу под угрозу, — обратился Ремус к мальчику.

— А я тут вообще не при чем, я еще маленький, — фыркнул Гарри, складывая в сумку все свои склянки. — И ничего не знаю о взрослых отношениях.

— Тогда хоть выруби меня, — взмолился Ремус. Гарри с сомнением посмотрел на Сириуса. Тот махнул рукой.

— По мне так сказал бы сразу всю правду, и проблем бы не было, — Сириус потер лоб. — Не отстанет она. Блэки не отстают, — почти гордо произнес он. — И даже если ты боишься, что она испугается, то это вряд ли, — Гарри все же протянул Ремусу легкое снотворное зелье. Каждым из них Гарри гордился, ведь сварить зелья для оборотня было крайне сложным делом. Обычные не действовали на них.

— Он запретил, — быстрее, чем собиралась открыть рот Тонкс, отвел от себя ее злость Сириус.

— Что с ним? — спросила Тонкс. Ее взгляд был устремлен на прикидывающегося спящим Ремуса. Гарри отчаянно разбирал смех, но он терпел.

— Болеет, — смог произнести Гарри, потому что его отец, похоже, тоже боролся со смехом.

— Чем? — тут же спросила Тонкс. Однако подходить она не торопилась. Вся ее воинственность осталась за дверью.

— Вот проснется, его и спросишь, — Гарри нырнул быстрее отца в дверь. Сириус же помедлил, отвечая на ее вопрос, но точно так же смылся вслед за сыном. Они закрыли за собой дверь и еле дотерпели до коридора, где можно было наконец дать волю смеху.

— Пап, у нее получится? — спросил Гарри, когда они наконец успокоились.

— У него нет шансов. К тому же вряд ли ему так уж хочется держать оборону, — Сириус потрепал сына по волосам. — Из тебя выйдет отличный врач, и я очень горжусь тобой.

— Спасибо, пап, — Гарри помахал рукой. — Мне пора на занятия, я и так опоздал к МакГонагалл. Придется объяснить ей, где я пропадал, — и он убежал в сторону класса Трансфигурации.

— Хоть одного нашел, — донеслось спустя мгновение злобное бурчание Грюма. — Я тебя слышал, Блэк, не заставляй меня бегать за тобой, — Сириус молча встал перед Грозным Грюмом. Его вид напомнил Сириусу, что он до сих пор не озаботился гораздо более важной проблемой. — Где вертихвостка? У нас тут диверсант, а вы бегаете по школе как дети, — и тут Сириус поймал то, о чем говорил ему Ремус. Это был неприятный запах затхлости и отчаяния, смерти и безнадежности. Запах был едва уловимым, и Сириус пожалел, что не может стать Бродягой прямо сейчас. Грюм не одобрял анимагических способностей своего подчиненного.