Just got broken (СИ)

Ло поймала её и помогла устоять на ногах.

ЛжеБаг открыла глаза.

С такой высоты всё было видно просто потрясающе.

Люди озверели. Все. Мужчины, женщины, дети.

Все ввязались в нешуточную потасовку, начиная изводить друг друга и постепенно стирать с лица земли.

Драки были повсюду. Крики, брань, злость, агрессия. Просто месиво.

Точно так, как и обещал ей Деймос.

Эти муравьи сами себя перебьют.

Ло восторженно наблюдала за тем, что происходило.

— Веселье начинается, — удовлетворенно выдохнула Эрис и посмотрела на таймер. — Давай, Котик, спаси этот мир.

Тридцать секунд.

Она обвела взглядом истребляющий сам себя город, а затем перевела его на Башню.

Нет, она была права.

Это был «шах».

Эрис глубоко вдохнула, почувствовав приятно разливающуюся по телу патоку скорой победы.

В сознании снова как-то резко вспыхнул образ Деймоса.

И она снова вспомнила его слова.

«Лгунья»

Да, всё правда.

Она просто не успела сказать ему главную вещь.

Любовь — не просто слабость.

Любовь — это ложь.

Этот вывод расставил всё по своим местам.

Больше в грудной клетке Эрис почему-то не болело.

========== 16. Заколка ==========

— Так Маринетт на самом деле была ЛедиБаг?

Плагг задавал этот вопрос сотый раз.

Дюпэн-Чэн снова глянула на блондина и сухо сглотнула.

— Да.

— А с Альей всё в порядке?

По третьему кругу.

Он не помнил.

Господи, ничего.

Совсем ничего.

Маринетт сильнее сжимает руки на коленях и оборачивается к Адриану.

И он смотрит на неё в ответ.

В поисках поддержки.

Бесполезно.

Они не знали, что эта тварь ЛжеБаг сделала с ним.

Но он помнил ровно тот самый вечер, когда преступник выстрелил в Алью.

Причем только десять минут.

Ровно десять.

Чертовы шестьсот секунд и ни мгновением больше.

По истечении этого времени он резко закрывал глаза, а после, тихо повисев в воздухе с минуту, начинал всё сначала.

Он не помнил.

Память квами была теперь заточена в петлю времени.

И они не знали, как с этим бороться.

— С ней всё хорошо, — едва сдерживая слезы в голосе, отозвалась Маринетт. — Правда.

Плагг кивает.

Улыбается, сверкает своими маленькими зубками.

Смотрит то на Агреста, то на Молли, то на Маринетт.

Снова кивает.

И вновь замирает.

Маринетт закрывает лицо руками, опуская голову вниз и укладывая локти на разведенные в стороны колени.

— Это моя вина, — всхлипнула она.

И её плечи рвано затряслись.

Адриан придвинулся к ней ближе, заключая в объятия.

— Ты не виновата, Маринетт, — так тихо. Закрыл глаза и к макушке губами прижался.

Вдохнул.

И задрожали колени.

Не виновата.

Всё хорошо будет.

Плагг резко открывает свои большие глазки.

— Адриан, почему ты сидишь с Маринетт? Зачем я это сказал?! — закрыл он лапками глаза. — Она увидела меня.

Маринетт заливается слезами пуще прежнего.

— Плагг, Маринетт — ЛедиБаг. Всё хорошо. Ей можно знать.

Он старается говорить спокойно, но голос дрожит.

И ломает его, ломает.

Скручивает от этого.

Как мог взять и забыть о нем.

Господи.

— А почему Маринетт плачет? — задал вопрос Плагг.

Испуганно.

Словно сделал что-то не так.

Замигал глазками, лапку ко рту приложил.

Не понимает. Не знает.

Не помнит.

— А с Альей всё в порядке?

Молли не выдерживает первая.

Встает со стула, втихаря слезы с щек смахивает.

И за стойку свою возвращается.

С бумагами возится, только бы шум небольшой создать.

Чтобы собственных всхлипов не слышать.

Адриан встает с места.

Руки Маринетт из своей не выпускает.

Позволяет ей плакать. Ей можно.

Так сильно поломана.

Даже слишком сильно для семнадцати лет.

Он закрывает глаза.

— Десять секунд, — внезапно произносит Плагг.

Агрест резко поднимает веки.

Оборачивается. Замирает.

Смотрит на него во все глаза.

А малыш снова в воздухе завис.

Да только не потому что петля закрылась.

У Плагга взгляд — стекло.

И в одну точку смотрит.

Зрачки — песчинки.

Маринетт поднимает голову.

— Что? — непонимающе сжимает она руку Агреста. — Что это…

И земля резко сотрясается так, что блондин даже теряет равновесие.

Молли вскакивает с места, к окну подбегает.

— Твою мать, — выдыхает.

Плагг снова как-то часто мигает.

Послание.

Эрис передала им через него послание.

Маринетт подлетает к окну.

— Быть не может, — ладонь прикладывает ко рту.

Не верит.

Невозможно.

«…Тик-так, Котик. Тик-так…»

Агрест вздрагивает, хватаясь за шею.

В голове её голос был.

ЛжеБаг.

В эту самую секунду.

Он подлетает к дверям, нараспашку их раскрывает.

В помещение раскаленный воздух врывается.

Раскаленный, но сжатый и влажный.

Облака снова тучно забурились в кучу.

Раскат грома, и льет теперь как из ведра.

Прибивает пыль к земле.

Пыль от того, что случилось.

Подорвана Башня.

— О, Господи. Адриан, вот её план, — Маринетт выдыхает.

Хватается руками за предплечья, кусает губы.

Виновата. Господи, так виновата.

— А что тут такое?

Плагг, малыш, ты постой.

Не говори.

Не поймешь же пока.

Слышится грохот за спинами.

— Молли?!

Адриан оборачивается резко, смотрит на то, как Хоуп держит перед собой руки.

Дрожащие. Глаза бегают. Под ногами разбитые склянки.

— Что случилось? — тревога в голосе, дрожь в ногах.

Маринетт тут же мчится к женщине, на руки смотрит. Ран нет, просто дрожь.

— Сабин мне звонила.

Беззвучно.

Но так, что все поняли.

Агрест зарывается пальцами в волосы, проводит ладонью по рту.

— Я должен идти к Башне и во всем разобраться.

Хватает кольцо со стола, надевает на палец.

В глазах — просто ярость.

Накопилось.

За столько-то бессонных ночей.

— Адриан, постой. Я не могу тебя отпустить!

Маринетт мчится следом, смаргивает слезы.

Знает, что должна отпустить его.

Это долг Адриана. Долг Кота.

Знает. Но не может.

— Я должен, — старается вытащить руку, ноги несут вперед.

Она дергает его на себя, разворачивает.

Буквально на грудь налетает.

Обхватывает крепко.

Так, что ребра вот-вот треснут.

Руки в кулачки сжимает, глаза крепко зажмурив.

— Я знаю, — выдох в шею, вдыхает родной запах.

Адриан зарывается пальцами в её волосы.

Руки дрожат.

— Я так бесполезна, — шепчет.

Так горько, открыто.

Кусает губы, пальцами сильнее сжимает ткань его рубашки.

— Не говори так, — срывается голос на хрип.

Лицо изломляется в плаксивом оскале.

Он её защитит.

Уничтожит ЛжеБаг.

Маринетт будет жить.

Все жить будут, как нормальные люди.

— Эй, парень, — это Молли зовет.

Протягивает планшет, в глазах плещется ужас.

Адриан отпускает свою девочку через силу.

И смотрит.

На улицах Парижа нет больше тихой жизни.

Так просто месиво.

Смешавшихся в кучу людей.

Что кричат и бранятся.

Дубасят друг друга насмерть.

— Сабин туда уже едет, — Молли смотрит на Маринетт.

— Моя мать? — собственному голосу просто не верит.

— Помощь в пути. Они избавят людей от акум.

Говорит так уверенно, четко.

Точно знает, что делает.

А сама уже мчится за стойку, сумку экстренную забирает.

Адриан смотрит на экран.

Затем смотрит на башню.

Опять на то месиво, и снова на башню.

— Я понял. О, Господи. Я всё понял. Надо скорее бежать.

Плагг мчится за ним.

Припустился, как раньше.

— Постой, да о чем ты?! Скажи нам, парень! Куда ты помчался?!

Агрест останавливается. Смотрит на них.