А небо по-прежнему голубое (СИ)

Прохладный январь за всеми этими событиями и тревогами пролетел совершенно незаметно, уступая место ветреному февралю и тем самым приближая «самую романтичную» дату. Лаванда и Парвати только и говорили что о планах на Валентинов день: у них обеих были назначены свидания в Хогсмиде, чем они неустанно хвалились, кружась перед зеркалом. Казалось, школа сошла с ума — все только и говорили что о том, кто с кем и куда пойдёт. Гермиону эти сплетни нисколько не трогали, хотя, как и любая девушка, она была бы рада провести время с кем-нибудь. Проблема заключалась в том, что она хотела быть вместе с любимым человеком, для которого она любимой вовсе не являлась. А идти с кем-то просто потому что так принято, следуя примеру соседок по комнате, девушка не хотела.

Даже Гарри — кто бы мог подумать! — пригласил Чжоу. У Рона тоже были «грандиозные» планы: Анджелина приказала всем членам команды пожертвовать выходным и усиленно тренироваться весь день. Это вызвало недовольство Джорджа, который, как Гермиона услышала краем уха, намеревался провести день со своей девушкой, по совместительству капитаном сборной Гриффиндора, но, так как выбыл из команды, мог присутствовать лишь в качестве зрителя. Что же было у Фреда на уме, непонятно. Он вообще вёл себя странно: никого не приглашал, хотя Гермиона знала по слухам, что многие девушки были бы очень даже не против пойти с ним в Хогсмид. Интересоваться причинами подобного одиночества Гермиона не собиралась, втайне лелея надежду на то, что он решил пригласить кого-нибудь особенного — возможно, что и её.

«Раскатала губу, Грейнджер!» — сердилась на себя девушка, но ничего не могла поделать со своевольными мыслями. Будь она такой же популярной, как та же Лаванда, и обладая её нахальством, Гермиона сама бы пригласила Фреда, но воспитание и сомнения, а также неуверенность в ответных чувствах Фреда и страх отказа заставляли её молчать.

«Нет ничего страшного в том, чтобы провести этот день в одиночестве. Сейчас много важных дел, да и учёба…»

По ночам Гермиона часто вспоминала, как провела день Святого Валентина вместе с Виктором. Тогда они были на его корабле, и вечер был поистине волшебным… Вернее, был бы, испытывай Гермиона настоящие чувства к своему спутнику. Только теперь она понимала, как ошибалась, считая, что влюблена в болгарина. То, что она испытывала к Фреду, не шло ни в какое сравнение с теми чувствами.

Девушка уже смирилась с тем, что игнорировать Фреда у неё получается из рук вон плохо — эпизод в Общей гостиной полностью её в этом убедил. Оставалось лишь надеяться, что все её неуместные чувства пройдут, не найдя отклика у Фреда.

Дня за три до выходного Гермиона сидела в Общей гостиной, занимаясь вязанием, пока у неё было в запасе свободное время — окно до урока маггловедения. Большинство учеников сейчас были на занятиях, и потому староста наслаждалась одиночеством, минут двадцать назад отчитав первокурсников, затеявших игру с какой-то штучкой производства близнецов Уизли. Гермиона даже не заметила, когда в гостиную ворвался Фред, который, оценив обстановку, вразвалочку направился к Гермионе, а, приблизившись, уселся рядом, справа.

— Грейнджер, что ты скажешь о Кормаке Маклаггене? — как бы невзначай поинтересовался юноша через пару минут, не видя никакой реакции со стороны соседки.

— Это кто? — нахмурилась девушка, продолжая сосредоточенно вывязывать петельки на том, что должно было из вороха ниток превратиться в шапку для очередного домового эльфа.

— Так и знал, что неправда, — усмехнулся Фред.

— Что неправда? — переспросила Гермиона, отвлекаясь от работы.

— Что ты идёшь на свидание с этим прохвостом Маклаггеном.

— Что? — О вязании пришлось благополучно забыть. Гермиона, отложив недоделанную шапку, в изумлении повернулась к Фреду, который, судя по всему, именного этого и дожидался. — С чего ты взял такую глупость?

— С того, что этот Дон Жуан сам мне всё рассказал. Распинался полчаса перед своими дружками… Или я испортил сюрприз?

— Мерлинова борода! Он что, рехнулся? Я даже не знаю, кто это, — раздражённо бормотала Гермиона, не замечая, что Фреда забавляет её поведение.

— Правда? — делано удивился юноша. — А я-то думал, что чего-то не знаю о нашей скромнице-старосте, уже пару новых шуточек придумал…

— С твоей стороны было очень глупо думать, что я могу пойти с кем-либо на свидание, — буркнула Гермиона. — Я не из тех девушек, которых зовут куда-либо. С чего этот Маклагген вообще остановил свой выбор на мне?

— Может, потому что ты удивительная, Грейнджер? — предположил Фред. — Не наговаривай на себя. Уверен, Ронни бы даже пригласил тебя, если бы не тренировка…

— Перестань, — вскинулась Гермиона. — Слава Мерлину, что никто не знает о планах этого Маклаггена. Он вообще с нашего факультета хотя бы?

Она замолчала, принявшись высчитывать, как бы опровергнуть слова этого наглеца. Сказать, что староста была удивлена известием — ничего не сказать.

— Всё-таки ты удивительная девушка, Грейнджер, — заметил Фред вполголоса. — Другая на твоём месте обратила бы эти слухи в свою пользу, начала бы кокетничать, строить глазки и всё такое… — Он состроил рожицу и принялся хлопать ресницами.

— А с чего бы это мне с тобой кокетничать, Фредерик Уизли? — удивлённо воскликнула Гермиона. — Ты что, белены объелся?

— Я — нет, а вот твой мнимый кавалер — да. Правда, не белены, а яиц докси, но это мелочи…

— Ах, вот что за Кормак! — узнала девушка. — Это тот придурок с шестого курса, что съел дюжину яиц докси на спор? Помню, как я его отчитывала, прежде чем друзья уволокли его в больничное крыло.

— Наверное, именно это его и впечатлило, — констатировал Фред. — Я про твою манеру отчитывать. Грозная Грейнджер… А разве ты не впечатлена его «подвигом»?

— Это мерзко, — скривилась Гермиона. — Ваши шуточки по сравнению с ним кажутся верхом гениальности. Даже самые неудачные.

— О, польщён вашим сравнением, мисс Грейнджер!

Они оба рассмеялись, и Фред снова заговорил:

— Что ж, раз уж Кормак настолько тебе неприятен, думаю, ты согласишься не пойти с ним в Хогсмид.

— Я и не собиралась.

— Именно поэтому я сказал ему, что ты идёшь со мной.

— Что?!

— Это было сказано исключительно с целью помочь тебе отделаться от назойливого кавалера!

Фред вскинул руки, опасаясь, что Гермиона на него набросится. Но та сидела, ошарашенная его словами. На какую-то секунду у неё даже сердце остановилось. Наконец, Гермиона вздохнула и спокойно произнесла:

— В таком случае спасибо, Фред, ты очень меня выручил. Не знаю, как бы я объяснялась с этим… варваром.

— И это всё? — изумился юноша. — Я ожидал целый взрыв негодования по поводу моего самоуправства. «Фред, как ты посмел ему такое сказать?» — Он довольно похоже передразнил старосту.

— Ну, знаешь, по сравнению с ним ты не самая плохая кандидатура, — улыбнулась Гермиона. — Неужели я действительно веду себя… так?

— Не всегда, — ответил Фред, задумчиво разглядывая девушку. — Мне нравится, какой ты становишься рядом со мной, когда рядом никого нет. Серьёзная Грейнджер куда-то пропадает и выпускает наружу Гермиону, которая может посмеяться или пошутить в той ситуации, когда Грейнджер неодобрительно подожмёт губы. Ну и всё такое, — смутившись, буркнул юноша.

— А кое-кто в душе поэт, — не удержалась от реплики Гермиона, скрывая смущение.

— Твои комплименты становятся в самом деле всё более изысканными, Гермио… Грейнджер. Слушай, ты не против, если я буду называть тебя по имени? Честно говоря, неловко ломать язык о твою фамилию.

— Зови как хочешь, — выдохнула Гермиона, в то время как её сердцебиение отплясывало чечётку.

— Что, прям так сразу? — Фред рассмеялся. — Слушай, а какие у тебя вообще планы на день Святого Валентина?

— У меня?

«Что сегодня за день-то такой? Неужели купидоны взбунтовались? А они вообще существуют? Господи, Гермиона, ты совсем не о том думаешь!»

— У кого же ещё? — Фред продолжал внимательно смотреть на свою собеседницу.