Свежий ветер (СИ)

Двери наконец открылись, и, возвращаясь мыслями в реальность, я поспешила в сторону грузового ангара.

Я заметила удивление в глазах клона, когда она увидела нас. Сейчас она осознала, что я действительно так хороша, как все говорили, и что ей следовало убить меня, когда у нее была такая возможность. Брукс же просто пребывала в ярости. Она попыталась отвлечь нас разговорами, стараясь потянуть время, но я не собиралась плясать под ее дудку. Выстрел моего дробовика заставил ее замолчать на середине слова, и их наемники бросились врассыпную. Я хотела, чтобы все это окончилось, причем быстро, и не намеревалась давать клону и секунды на размышление – она не должна осознать, что в бою мы равны, что она заслуживает возможность произнести монолог наподобие тех, что пытались до меня донести многочисленные серьезные противники, с которыми мне доводилось сталкиваться за эти годы. Монологи, ставшие их лебедиными песнями.

И дело не в том, что она ничего не значила для меня, а в том, что если я дам ей это мгновение, если позволю ей сказать что-то, если ввяжусь в спор по поводу того, что и она имеет право носить имя коммандера Шепард, то снова поверю ей. Я снова почувствую что-то к этой женщине, сотворенной с помощью моей ДНК и ресурсов «Цербера» - женщине, с так знакомой мне затаенной болью в глазах, которую я видела, глядя в зеркало, в течение многих лет, проведенных в попытках понять, кем я являюсь и что делаю. Я не могла позволить себе этих чувств. Я должна убить ее. Я должна убить ее прямо сейчас.

Она была сильна, и имеющиеся в ее распоряжении наемники численно превосходили нас, но мы были лучше. Она не доверяла им так, как я – своим товарищам. Каждый раз, продвигаясь вперед, я чувствовала их поддержку, видела, как их огонь косит ряды врагов.

Брукс попыталась подкрасться со спины и выстрелить мне в затылок, но она была агентом в первую очередь и только потом – солдатом. С силой оттолкнув ее оружие в сторону, я двинула ее прикладом винтовки по голове, и она упала на пол без сознания.

Я ударила зашедшего слева наемника омни-клинком и обернулась посмотреть, чем занят мой клон. Самозванка находилась на противоположном краю ангара и тоже смотрела на меня. Мы одновременно подняли оружие, нажали на курок… Прозвучавший вместо выстрела щелчок означал, что у меня кончились патроны, и, судя по злобе, исказившей лицо клона, то же самое произошло и с ней.

Мы не перекинулись ни словом – мы обе прекрасно знали, чего хотели. Отшвырнув оружие в сторону, мы бросились друг на друга. В последнюю секунду я пригнулась, чтобы ударить ее плечом в живот, но она сумела отклониться, и столкновение потрясло нас обеих. Я развернулась, выбросила руку, однако самозванка уклонилась и ударила меня лбом в грудь, заставляя отступить. Выражение моего лица в точности повторяло ее, но я кое в чем превосходила ее: я знала, за что сражаюсь, знала, что представляет собой моя жизнь, которую она так отчаянно хотела заполучить. Мною двигал не инстинкт самосохранения, а желание наконец-то насладиться наградами, которые я заслужила за много-много лет, бесконечно выполняя поручения, убивая и умирая. Я боролась не только за свою жизнь, но за всех тех, кто любил меня и нуждался во мне, за тех, кто так часто вытаскивал меня из огня, за тех, кто прикрывал мне спину прямо сейчас. Я столько раз оказывалась в проигрышном положении, я ставила перед собой недостижимые цели, заглядывала в лицо смерти и до сих пор дышала. Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что не являюсь бессмертной, и что где-то существует пуля, несущая на себе мое имя, но она пока не попала в меня, со мной еще не покончено, и уж точно я не собиралась погибать от руки этой самозванки.

Собрав все силы, я развела в стороны ее руки и ударила ее своей усиленной металлом головой в лицо. Что-то хрустнуло, и она осела на землю. Кровь текла из ее сломанного носа, который наконец-то стал похож на мой, и она шипела от боли, прикрывая лицо ладонями. В отличие от меня, она не была привычной к боли. Пусть мои мышцы в чем-то и уступали ее после многих лет работы на пределе, зато множество нервных окончаний в моей покрытой шрамами коже давно погибло, обеспечивая низкую чувствительность. Уши наполнял рев двигателей – дверь ангарного отсека была открыла, а я все смотрела на клона, прикидывая, как окончить ее жалкую жизнь, а заодно и все это.

Мне, однако, не дали права выбора.

Корабль, ведомый неопытным пилотом, резко дернулся, и я упала на колени. Я услышала чей-то крик, и пол вдруг уплыл из-под ног, отчего желудок болезненно сжался; мое тело с силой налетело на что-то твердое. В следующее мгновения я обнаружила, что скольжу куда-то вниз, пытаясь уцепиться пальцами за тонкие ребра на покрытии. Обернувшись назад, я заметила стремительно приближающийся край платформы и открытые двери ангара. Клон был рядом, сплевывая кровь и пытаясь что-то выкрикнуть. Вот она уже достигла края, но сумела все же крепко уцепиться за него руками. Я попыталась подняться, но с убийственным огнем, горящим в ее глазах, и с грудным рыком самозванка исхитрилась ухватить меня за ногу, утягивая вместе с собой.

Я старалась избавиться от ее захвата, я осыпала ее всеми известными мне ругательствами, но она по-прежнему держалась за меня. Если бы я оказалась на ее месте, то ни за что не отпустила бы. Пусть даже это стоило бы мне жизни, я не ушла бы просто так, я позаботилась бы, чтобы меня запомнили, я бы погибла, устроив ядерный взрыв, или не погибла бы вовсе. Мой клон, очевидно, решил прихватить меня с собой. Один за другим районы Цитадели мелькали под нами, пока корабль раскачивался то туда, то сюда. Искусственное поле тяготения станции боролось с гравитацией «Нормандии».

- Это должна была быть я! – бросила самозванка, и мне никогда прежде не доводилось видеть такую ненависть в направленном на меня взгляде. – Им следовало… - она застонала от усилий, - следовало выбрать… меня!

- Такого выбора никогда не существовала, - прорычала я, пытаясь избавиться от ее захвата; я уже наполовину свисала вниз. – А если ты считаешь иначе, значит, ты ни хрена не знаешь меня!

Самозванка уже собиралась что-то ответить, но в этот момент корабль под нами «провалился», отчего мы словно подлетели вверх, зависнув на мгновение в воздухе, а затем рухнули вниз. И она, и я старались снова ухватиться за край платформы, но ни одной из нас это не удалось, и мы с криком полетели вниз, не чувствуя под собой ничего, кроме ветра.

Слепой ужас словно тисками сдавил горло. Я уже знала, что чувствуешь в последние секунды перед смертью. Я знала, что значит задыхаться от страха.

Я снова вскрикнула, в бессмысленной надежде выбросив руку вверх – слишком поздно, и уже никто не сможет подхватить меня, как вдруг… Мое тело окутало стазисное поле, в воздухе появился резкий запах нулевого элемента, и мне показалось, что я привязана к резиновой ленте, замедляющей мое падение до тех пор, пока оно и вовсе не прекратилось. В это краткое мгновение, когда я зависла в воздухе, весь мир будто застыл в ожидании.

В этот момент я заметила своего двойника. Ее глаза были расширены от страха перед неминуемой кончиной, но в них также горела ярость поражения и тоска одиночества. Никто не станет рисковать своей жизнью, чтобы спасти ее. Может быть, теперь она поняла, почему я добилась всего того, на что она никогда бы не была способна, почему выбрали именно меня, хоть я и была побитой жизнью. Может быть, она осознала, что личность, взращенная в теле, гораздо важнее ДНК.

Я расслабилась, позволяя невидимой силе тянуть меня вверх, к кораблю, и заметила тот момент, когда клон пропал из вида. В проеме открытой двери ангара я увидела его – освещенного биотическим огнем, стиснувшего зубы в усилиях, которых ему стоил мой подъем. Внезапно барьер исчез, и я врезалась в него, сбивая с ног. Мы упали на пол, отчаянно прижимаясь друг к другу, и я чувствовала, как колотится в груди сердце, и как трудно дышать от пережитого страха.

- Все кончено, - пробормотал Кайден в свой передатчик и одновременно мне на ухо, продолжая прижимать меня к себе. В ответ я тоже что есть силы цеплялась за выступы на его броне, словно боялась снова упасть, если он отпустит меня.