Не имея звезды (СИ)

Но, как бы то ни было, и дракон и волшебник держались из последних сил. Оба они тяжело дрожали, у обоих сознание стремилось отдаться во власть Морфея, но у обоих воля была крепче любых невзгод, которые могли бы обрушаться на них. Казалось, даже рухни на их плечи целый мир, они лишь оскалятся и сразятся с ним. Принц не признавал сдачи и поражений. Дракон не знал их вовсе. И обоим было предельно ясно — настало время решающего удара.

Древний монстр изогнул свое израненое тело, он втянул воздух всей мощью исполинских легких, а потом изрыгнул настоящий огненный «Девятый Вал». Камень мигом обратился в лаву, в воздухе стали появляться лепестки огня созданные сгорающим кислородом. На Арене словно зажглось маленькое солнце. Но Ланс не струсил.

Он твердо смотрел на приближающуюся к нему огненную смерть, но даже не думал бежать. Вернее, он думал об этом, но направление его бега было совсем не тем, о котором подумали бы вы или я. Сухопутный пират Геб-Проныра, поправив съехавшую на бок шляпу, напряг ноги и побежал. Он побежал навстречу стихии. А когда до столкновения оставалось всего несколько мгновений, то с кошачьей грацией и легкостью оттолкнулся от земли, мягко с пружинил от стоявшего рядом валуна и взмыл в воздух. Он ласточкой пролетел над потоком пламени, а потом, оскалив меч жалом, соколом упал к монстру. Но не было столкновения, не было долгожданного и вожделенного чувства и ощущения как сталь пронзает плоть — лишь тьма. Дракон ждал своего противника и Герберт подбитой птицей упал прямо в ловушку — распахнутую пасть зверя.

Сомкнув клыки, Дракон сделал глотательное движение. Все замерло. Это была безоговорочное победа, хотя бы просто потому, что монстр съел своего врага. Да, этот двуногий сражался отчаянно и с немыслимой яростью. Древняя кровь зверя помнила других таких же двуногих, которые пахли огнем и гарью, пожалуй, он сражался почти как они. Лишь чуточку медленнее, лишь чуточку спокойнее, лишь чуточку слабее. Но этого хватило, что бы дракон победил... Это были последние мысли монстра. В следующий же миг его голова отделилась от туловища.

С грохотом обезглавленное туловище падало на камни, шуршала голова, скатывающая по склону, спокойно на землю сходил Герберт. Он был полностью красным от крови, но все еще живым и дышащим. Неужели вы думали, что чтобы победить Геба-Проныру, достаточно его просто съесть? Право же — для него это сущий пустяк.

В тот же миг, как Геба проглотили, он отдал все свои силы лишь на одно — что бы вонзить меч изнутри и лишь одним круговым движением начисто срезать голову Дракона.

— Прости, если на ноги наступал, — ухмыльнулся Ланс, обращаясь к мертвой голове.

Вот, что называлось безоговорочная победа — отсеченная голова и никак иначе.

Геб подкинул в воздух меч, а поймал уже палочку. Та была горячей и все время норовила опалить что-нибудь искрами.

— Уймись уже — танцы закончились, — как-то по-доброму улыбнулся Ланс.

Палочка в последний раз выплюнула несколько искр и затихла. Геб пошел к груде драгоценностей, совсем не замечая произошедших изменений. Лишь только через несколько месяцев он заметит, что несколько лепестков пламени, красовавшиеся на орнаменте его вишневой подруги, слились в один узор и теперь изображают парящего Ленточного Дракона.

Подойдя к груде золота, Проныра озабоченно почесал затылок. Вся его магия ушла на эти две трансмутации палочки. Он был сух, оставив лишь пару капель волшебства — чтобы в обморок не рухнуть. В общем — как доставать меч из этой груды Проныра просто не представлял. Но!

— Дьявол, будь это мультфильм у меня бы над головой зажглась лампочка.

Не долго думая, Проныра исполнил свою заветную детскую мечту. Он сложил руки, словно малясь солнцу, а затем рыбкой сиганул в кучу золота. Скрудж МакДак местного разлива плавал в золоте, рыская в поисках меча. Наконец рука нащупала эфес и Ланс вздернул его над головой, выбираясь из под груды лепреконского «мусора».

Клинок был отлит из настоящего золота, украшенный драгоценными камнями, а эфес и вовсе можно было выставлять в музее. Проныра презрительно фыркнул — фигня, а не клинок. Может его Малфою подарить? Такой только слабозадым аристократам и подойдет.

— В крайнем случае толкну Абефорту, — задумчиво протянул Геб, оглядывая бутафорное оружие, которое и оружием назвать нельзя.

Тут мысли Ланса прервали самым наглым образом:

— Кошак!

Проныра уже ожидал что его хлопнет по плечу чья-то, не будем показывать пальцем, медвежья лапа, но этого не произошло. Геб только заметил, что на него плечи падают крупные черные хлопья, словно он стоял на пепелище, оставленном городским пожаром.

Волшебник обернулся и чуть не задохнулся от смеха. К нему бежала толпа. Среди это толпы были медики, Укротители во главе с Чарли, группа Авроров, Альбус Дамблдор, Людо Бэгмен, а так же его друг — Виктор, любитель-золотых-мячиков, Крам. И толпа-то бежала, а вот друг ковылял. Замотанный в бинты, поджимающий правую ногу и опирающийся на костыль, Крам ковылял, бешено6 терся своей единственной здоровой конечностью — правой рукой. Свою Ловчую Вик берег пуще того, что находилось ниже пряжки. Хотя... нет, все же эти два органа он берег равноценно.

— Вик! — крикнул Ланс и хотел подбежать к другу, но споткнулся и чуть не поприветствовал лицом оплавленный камень. Благо он вовремя оперся на золотой клинок.

Группа, спешащая на встречу раненому Чемпиону застыла в недоумении. Многие, те, что по моложе, сдерживались чтобы не засмеяться. Зрителям представилась следующая картина. Два кряхтящих, ругающихся самой отборной нецензурщиной, Чемпиона спешили, то есть — ковыляли на встречу друг другу.

Проныра миновал встречающих не бросив на них не взгляда, а потом крепко обнял товарища. Товариз тоже попытался обнять друга, но вскоре но и оба скорчились от боли — это было глупо, ныло буквально все.

— Что ты здесь устроил кошак? — спросил Крам, сплевывая слюну красноватого оттенка.

— Да я так, — начал отнекиваться Ланс.

— Не, я серьезно — что ты устроил, на не видно ни хрена было.

— Не понял, — удивился Геб.

— Да вот такая загогулина, — покачал головой Виктор. — Ты как дракона освободил, тот на купол плюнул огнем и все гарью затянуло. Ни зги не видно было.

— И что?

Крам уже открыл было рот, но тут же захлопнул свой пище-поглотитель. Над Лансом нависла тень. Лишь один человек в этой «истории» был выше Геба.

— А то, мой мальчик, — раздался голос профессора Дамблдора. — Что мне пришлось поспешно снимать купол, чтобы спасти вас.

— Эм... — протянул Ланс, почесывая затылок и оборачиваясь к директору. Тот был явно недоволен поведением своего студента. Настолько недоволен, что вокруг двух волшебников образовалась мертвая зона. Никто не хотел рисковать своей задницей, стоя в эпицентре. — Это... пардон?

Дамблдор немного посверлил взгляд Геба, который словно сжался до размеров нашкодившего первокурсника, а потом устало вздохнул и потер переносицу. Ланс с облегчением выдохнул — буря прошла мимо.

— Вы нас очень напугали, мой мальчик. Но что же произошло?

Ланс посмотрел на отрубленную голову, на себя — залитого кровью, а потом на мгновение до коснулся пальцами до полы шляпы.

— Моя тактика верно сработала, сэр! — нарочито громко выкрикнул Ланс. — Дракон был долго на цепи и его мышцы немного атрофировались, я его освободил и тот «не справился с управлением»! Налетел на валун и хоп — секир башка!

Дамблдор внимательно вгляделся в глаза Ланса, и тот вдруг почувствовал, как сжалась шляпа, жгутом стягивая кожу на голове, но мгновением позже она вновь стала собой.

— Хороший головной убор, — добродушно улыбнулся Дамблдор, сверкнув глазами из под очков. — Купили у Шляпника?

— Да.

— Что ж — хороший выбор.

После этой фразы Ланса взяли в оборот колдомедики, не подпускавшие к юноше рассвирепевших Укротителей, которые хотели отрубить Лансу голову за то, что тот угробил такой ценный экземпляр. Проныра посылал их в лес, причем не в Запретный, и утверждал, что те сами виноваты. Бэгмен пытался выяснить подробности, но натыкался на свирепые лица близняшек, Давида и Анастасии (Крам искал выпивку, игнорируя заявления Ланса, что тот до каникул ни капли). Зрителя ругали органзаторов за то, что те лишили их зрелищ и даже не дали хлеба. А Организатора и Авроры на скорую руку ставили новый купол, который явно не выдержит какого-либо незапланированного финта.