Место третьего (СИ)

— Но ты знаешь их с детства. И наверняка лучше, чем многие.

Мои слова воскрешают какие-то воспоминания, проступившие тенью на его лице. Соби возвращает папку мне, откидывается на спинку лавки.

— Из них только один системный — Кунуги-сан. В Совете он для того, чтобы регулировать взаимодействие системных с обычным миром.

— Это какое же взаимодействие?

— Например, если кто-то после битвы попадает в больницу или тюрьму. У него очень опасный Боец. Не самый сильный, зато глава полицейского участка.

— То есть может быть очень полезным, а может и сильно нагадить, так? Ладно. Дальше.

— Чома-сан, — произносит Соби после паузы и почему-то умолкает.

— И что с этим калекой?

— Пусть тебя не смущает его инвалидность. Он очень неприятный человек. В детстве он часто меня пугал.

— Я думал, в детстве ты боялся только темноты и того, что Минами пересолит суп.

— Это был страх другого рода. Просто в его присутствии я всегда чувствовал себя так, словно храню какую-то ужасную тайну, а ему о ней известно, и в любой момент он может меня разоблачить. У него… плохие глаза.

Мельком смотрю на фотографию высохшего старика, который — если верить досье — на прошлой неделе простился со своим восемьдесят шестым годом. Обычный морщинистый дед с дряблой шеей, как у черепахи.

— Он системный аналитик, — продолжает Соби, тоже взглянув на снимок. — Все системные правила, нововведения и законы, начиная с шестидесятых, — его заслуга. Он очень проницателен и дотошен.

— Значит, приглашать его на чашку чая не буду, — хмыкаю я. — Дальше.

— Хориэ-сан.

Для наглядности перемещаю наверх третье фото, запечатлевшее невзрачного мужчину с неуверенной улыбкой.

— Если в двух словах, то… добряк и неудачник. Вся его биография — сплошная комедийная пьеса, начиная с развода и…

— Проматывай дальше, — морщусь я, — куда-нибудь на Луны.

— Раньше он занимал пост начальника службы безопасности, но с тех пор как появилась Нана и переняла большую часть его обязанностей на себя, надобность в нём отпала. Его должность сохранили номинально, а в Совете его оставили из уважения. К нему никто никогда не прислушивался и не воспринимал всерьёз, — Соби поворачивает голову ко мне, но поскольку я задумчиво таращусь в пространство и не прерываю, решает поделиться ещё парой сплетен: — Когда он, ещё до Наны, предложил обновить систему безопасности, над его идеей только посмеялись. А когда несколько лет спустя то же самое предложила Нана, Совет тут же выделил средства на…

— Довольно, Соби, — отмираю я. Задумался я вовсе не над комедийной биографией Хориэ-сана, а над тем, насколько удачно этот персонаж вписывается в мои планы. — Ты должен убить его.

Соби, нужно отдать ему должное, даже в лице не меняется. Однако смотрит на меня с немым ожиданием, то ли надеясь, что ему послышалось, то ли рассчитывая, что сейчас я рассмеюсь и скажу, что пошутил. А смеяться, собственно, тут не над чем. Как я и говорил, этот выбор не будет радостным.

— Повтори, пожалуйста, — просит Соби, не дождавшись от меня никаких пояснений. Очень спокойно просит, как будто я учу его стихотворению.

— Ты должен убить Хориэ-сана, — внятно повторяю я. — Не сейчас, недели через две-три.

Соби перестаёт высматривать что-то в моём лице, садится прямо и долго молчит, глядя перед собой. Поначалу может показаться, что ему плевать на новое задание. Но я-то в состоянии представить, чего ему стоит изображать это арктическое хладнокровие.

— Разреши мне закурить, — наконец просит он.

И я настолько впечатлён его нынешней выдержкой, вместо обычных подрагивающих пальцев и отчуждённо застывшего взгляда, что без колебаний разрешаю. Пока он достаёт сигарету из пачки и прикуривает, пытливо слежу за его руками. Но отлавливаю лишь, что колёсико чиркнуло со второго раза.

— Он несистемный, Сэймей, — говорит Соби, выпустив дым в сторону.

— Без тебя знаю.

— В обычном мире это уголовное преступление. В системном — нарушение закона, которое карается…

— Заткнись. Если бы я хотел забить себе голову этим, открыл бы книгу по юриспруденции.

Соби делает ещё две затяжки и пристраивает руку с сигаретой на колене. Столбик пепла медленно съедает белоснежную бумагу.

— Я всего лишь пытался сказать, что если дело раскроет полиция, пострадаю я один. Но если обо всём узнают в Совете…

— То наоборот: меня казнят, а ты выйдешь сухим из воды, — завершаю я. — Потому что по системным законам Боец не считается самостоятельной единицей и не может нести ответственность за приказы хозяина. Не нужно мне об этом напоминать, Соби. Мы с тобой читали одни и те же учебники.

— Раз ты понимаешь степень риска…

— А это уже будет твоей задачей — свести его к минимуму и сделать так, чтобы Совету не за что было ухватиться. Что до полиции, то эти кретины волнуют меня меньше всего. При необходимости ты и с ними сумеешь разобраться.

Соби даже не замечает, как сама собой гаснет сигарета. Оторвавшись от фильтра, трубочка пепла рассыпается по его светлой брючине. Увидев это, Соби проводит по колену ладонью, отчего серая щепотка становится пятном. И тут же закуривает вновь.

— Простого человека нельзя убить заклинанием, — сообщает он непонятно кому.

— Тебе предстоит повозиться. Я не знаю, как ты собираешься это сделать — задушить его, зарезать, свернуть ему шею или что-то ещё, — но следов остаться не должно. Я имею в виду, таких следов, которые бы могли вывести Совет на Бойца.

Фантазия у Соби хорошая, потому что после этих слов уже вторая сигарета в его замерших пальцах обрастает столбиком пепла. Я смотрю на неё, и тут меня посещает весьма гуманная в данной ситуации идея.

— А Хориэ курит?

Соби с удивлением находит у себя руках ещё одну испорченную сигарету, затягивается тем, что осталось, и бросает фильтр под ноги.

— Раньше точно курил.

— Вот и прекрасно. Помнишь поединок с Loseless? Мне понравилось финальное заклинание с огнём.

— Оно чуть не убило тебя.

— А в этот раз нужно, чтобы не чуть, а наверняка. И не меня. Знаешь, сколько людей погибают в пожарах у себя дома, потому что уснули с зажжённой сигаретой? И несчастный случай налицо, и следов не будет.

— Хочешь, чтобы я…

— Не нужно подробностей. Моя — стратегическая — часть выполнена. Тактическая за тобой. Пока просто последи за ним, чтобы знать, во сколько он возвращается домой и не водит ли к себе кого-то ещё. На сегодня всё. До связи.

Захлопнув папку, встаю и иду к выходу. Соби не прощается.

Совет Семи — не просто горстка системных властителей. Это единый живой организм, антропоморфная тварь с отростками в виде рук, ног и головы. Руки — это, конечно же, Кунуги. Этими самыми руками может вытащить из передряги, а может и задушить, тут как повезёт. Ноги — определённо Чома, невзирая на каламбур. Дряхлый системный аналитик, на котором держится вся структура нашего мира начиная с середины прошлого века. Именно он, просматривая записи боёв и тренировок, читая отчёты о несчастных случаях, изучая обстановку в школе по рассказам тех членов Совета, которые в ней всё-таки бывают, и сочиняет правила для нашей жизни, не вылезая из своего кресла.

Рот — это явно Нагиса. Пока не накормишь его обещанием сделать так, как он хочет, не заткнётся. Мозгом бы я назвал Нану. Пусть она и страдает манией величия, но это единственный человек в Совете, чьи результаты работы можно увидеть сразу. Минами я назначил глазами, для мозга он всё-таки не слишком всеохватный. Его интересует не политика, а только собственная школа. Ходит, вынюхивает, наблюдает, смотрит, пялится… И не всегда принимает адекватные меры относительно увиденного. Хориэ — это нос. Вроде как он есть, а вроде как могло бы и не быть, и ничего бы от этого не поменялось.

Есть и седьмой член Совета. Его хвост. Нелепо болтающийся и совершенно бесполезный.

Информацию по нему, которую добыл мне Хидео, я изучаю с особой щепетильностью. Это совершенно новое для меня лицо, появившееся в Лунах полгода назад, когда я уже приезжал в Гоуру только на сессии. У этого лица курносый нос, огромные карие глаза с крапинками на радужке, соломенные волосы ниже лопаток и такого же цвета аккуратные острые Ушки. А зовут это милое создание Гомон Микадо, Moonless. И именно её я в ближайшее время намереваюсь сделать своими глазами и руками в Совете.