Golden Age (СИ)

Мальчик величественно кивнул и, когда мать повернулась к Кэтрин, показал старшей сестре язык. Та мигом ответила тем же, даже превзошла его ожидания. Арханна сразу повернулась к ним – она спиной чувствовала эти терки. Франческа ослепительно улыбнулась, показывая искреннюю любовь к невозмутимому брату. Тот даже бровью не повел.

- Надеюсь, в тронном зале вы не будете так делать, - проворчала Арханна. – Так, Кэтрин, с тобой тоже все хорошо. Вы все вроде бы готовы.

- Готовы, мам, готовы, - Франческе не терпелось выйти в зал. Ради такого торжественного момента можно было потерпеть и платье, струящееся до самого пола, и хлопотанье Арханны, которой недолго осталось быть действующей Верховной королевой. Впрочем, изменится лишь официальная расстановка сил. Пока еще принцесса никогда не оставит свою мать, не покинет и не предаст. Станет той поддержкой и опорой, какой та была для них троих эти четырнадцать лет! Будет достойной дочерью своего отца… Все мысли отразились у Франчески на лице. Лукас незаметно наступил ей на ногу, призывая быть сдержанней. Сам он не воспринимал предстоящую коронацию как что-то необычное. К этому их готовили с малолетства, так нечего и удивляться! И волноваться тоже не стоит. Младшая Кэтрин, поймав взгляд брата, потупилась. На щеках ее зацвел стеснительный румянец. Тихая, робкая Кэтрин, ей было далеко как до энергичности Франчески, так и до рассудительности Лукаса. Добротой она обошла их обоих.

Убедившись, что все в порядке, Арханна посмотрела на своих детей. Как же быстро они выросли! Какими статными и взрослыми стали! Материнское сердце переполнила гордость. Жаль, что их не видит Питер. Он также был бы необычайно горд теми, кто следует его заветам и примеру. Верховная королева незаметно утерла увлажнившиеся глаза. «Мама!» - воскликнула Франческа и бросилась ей на шею. Следом, всхлипнув, кинулась Кэтрин, которая совсем не чувствовала себя взрослой. Лукас вздохнул и не стал отрываться от ранимого женского коллектива. Он первым заметил, что в комнате они не одни. По его предупреждающему пинку сестры тут же отлепились от матери и глубоко поклонились.

- Леди Кара, - сказали они хором, не поднимая голов. Королева, устремив на них непроницаемый взгляд, чуть кивнула. Волосы вместо кос убраны в простую прическу, стройная фигура облачена в темное закрытое платье из шелка. Только серебряная корона сияла на голове, скрадывая морщинку меж бровей и делая ее моложе. Рядом с гордой, надменной женщиной стоял черноволосый мальчик. Он кивнул Каре и направился к Арханне, пряча в карман какой-то маленький предмет.

- Уолтер, дорогой мой, - растроганно произнесла Верховная королева, обнимая его. Четвертый из будущих правителей прильнул к ней в ответ и мягко ответил:

- Спасибо, тетя.

Арханна одернула его темно-синий, отделанный серебром камзол. Расправила плащ, спадающий с плеч. Уолтер был во многом похож на свою мать. Та же стать, высокомерная осанка, форма глаз. Только вот взгляд был отцовский: насмешливый, с задорными огоньками в глубине, то медово-карий, теплый и веселый, то темнеющий, жесткий и требовательный. Это выдавало в нем наследника Эдмунда Справедливого да улыбка, которая редко появлялась на скуластом лице. Не тот у мальчишки был характер. Только взгляд – и сразу ясно, чей он сын. Как же жаль, что отец о существовании Уолтера не узнает никогда…

Чувствуя, что слезы вновь подступают к горлу, Арханна выстроила ребят в ряд и отступила на шаг. Вот они, будущее Нарнии, следующее поколение, живущее по заветам своих родителей, величайших правителей, вошедших в историю. Четверо, как и гласит пророчество. Кара дернула задумавшуюся подругу за рукав, напоминая, что пора идти. Арханна спохватилась и, напоследок подмигнув детям, вышла через запасную дверь. Королевы просочились в тронный зал, полный народа. Кануло в небытие время, когда Кэр-Параваль посерел. Теперь он вновь сиял, и сверкали в солнечных лучах витражи. Кентавры выстроились, образовав почетный коридор, и трепетали на стенах алые знамена с оскалившимся львом. Нарнийцы, наполнившие дворец до отказа, затаили дыхание, когда пропели роги и двери распахнулись.

Они шли, зная, кому какое место полагается. На их плечи возлагалась немалая ответственность. Трудно править после тех, чей век прозвали Золотым, но этим ребятам такой вызов был по плечу, ибо готовились они к тому с младых лет. Уолтер сжал кулаки, более всего боясь упасть. В ладонь врезался старый ключ от Птичьей башни, врученный ему матерью. Поверхность от частого использовался стала гладкой, отполированной ладонью того, кого мальчик никогда не видел, о ком только слышал рассказы. На него да на Кэтрин нарнийцы смотрели с сочувствием – они никогда не видели своих отцов. И если девочка всегда опускала глаза и огорчалась, Уолтер смотрел прямо. Он сжал ключ до боли в пальцах, когда Помона назвала его имя. Самый младший, единственный наследник Серебряного короля. Казалось, он поддерживал сына через теплый металл своего наследия – ключа и серебряной короны, которую водрузили Уолтеру на голову. Венцы знаменитой четверки исчезли, как и их владельцы, вместо них излили новые – чем-то похожие, но все же другие. Уолтер поднялся с колен выпрямился. Его первым провозгласили королем, и он устремил решительный, горящий взгляд поверх голов собравшихся. Он будет достоен. Он добьется этого во что бы то ни стало.

Кэтрин вся залилась румянцем, ощутив на голове непривычную тяжесть. Помона ободряюще улыбнулась ей и проследовала к Лукасу. Тот и не волновался, бросив на мать довольный взгляд. Последней короновали Франческу. Она была необычайно серьезна и собранна, осознавая честь, ей доверенную. Самая старшая, самая пламенная и отважная, она занимала место государя, не уступая ему ни в силе духа, ни в мужестве. Престарелый мистер Тумнус, которому юные фавны помогли прийти во дворец в такой день, вытер слезы носовым платочком. В осанке юных королей и королев он увидел тень тех, кто давным-давно подарил Нарнии мир и спокойствие. Теперь четыре трона занимали их наследники, несущие в себе отпечатки предшественников. Франческа, сила воли Питера Великолепного. Лукас, рассудительность Сьюзен Великодушной. Уолтер, решительность Эдмунда Справедливого. Кэтрин, доброта Люси Отважной. Они были будущим Нарнии – и в то же время подвели черту прошлому, которое минуло безвозвратно. За десять с лишним лет легендарные правители так и не вернулись, не подали знака. Верить в их возвращение постепенно перестали.

- Когда ты уезжаешь? – тихо спросила Арханна, не в силах оторвать глаз от детей, ставших такими взрослыми.

- Сейчас, - ответила Кара без каких-либо эмоций. Это слово заставило орландку повернуться к подруге лицом.

- Как же? – растерянно прошептала она. – В такой радостный день ты не останешься? Не будешь праздновать с нами? А как же Уолтер?

- Он знает, - коротко ответила серебряная королева. Публика взорвалась аплодисментами. Франческа опустилась на свой трон. Наступил новый век, и некоторые чувствовали себя в нем лишними. Потому Арханна не стала отговаривать подругу и пытаться переубедить. Она печально улыбнулась.

- Пусть будет так. Удачи тебе, Кара. И… - женщина не закончила. Пожелание счастья было бы лишним. Вместо этого она неуверенно приобняла подругу, и та не стала отстраняться. То был первый за много лет раз, когда Кара подпустила себе кого-то так близко. Пожалуй, Арханна была единственной, кто мог понять боль и тоску, отчаяние и неверие, ибо пережила нечто подобное. Ведьма из Теребинтии и дипломатка из Орландии – немалое их связывало, но и пропасть была огромна. Из-за нее Арханна и оставалась в Нарнии навсегда, а Кара покидала волшебный край.

Когда кентавры расступились и к новоиспеченным монархам хлынул поток нарнийцев с поздравлениями, женщина растворилась в толпе. Ее время здесь закончилось еще тогда, в день летнего солнцестояния, когда Эдмунд ушел. Для Арханны народ стал семьей, для Кары ею являлся один человек. С его исчезновением не было смысла в том, чтобы оставаться в том месте, что пропитано воспоминаниями. Лишь одно удерживало Кару целое десятилетие – и теперь эти оковы спали.