Anamnesis morbi (СИ)

Маринетт попробовала дотронуться до Адриана, но он резким, неуловимым движением перехватил её руку и больно завёл ей за спину; она не успела даже понять, как вторая оказалась там же. Он сжал запястья одной ладонью, второй взяв её за щёки, заставив замолчать.

— Ненавижу, — прорычал он, — когда кто-то до тебя дотрагивается. — Адриан прижался губами к её скуле, сцеловав слезинку. — Ты моя, слышишь, — шептал он на ухо, — только я могу обнимать тебя! — Хватка на запястьях Маринетт разжалась, но она всё равно стояла, замерев, не решаясь пошевелиться. — Только мне позволено это делать, — Адриан ладонью огладил её сведённые за спиной руки, а потом скользнул под блузку, высвободив её из брюк.

— М-м-м…

Маринетт застонала, когда Адриан стал поглаживать её живот, пробегать пальцами по рёбрам. Он по-прежнему крепко держал её лицо и, целуя её шею и ключицы, сам отклонял голову, предоставляя себе свободу.

Маринетт поддавалась, любила и прощала.

***

Они очаровывали.

На новом показе Маринетт и Адриан снова получали больше внимания, чем сама коллекция.

Адриан шутил на интервью, что наконец-то сможет проводить время с любимой женой, когда его личный тиран-дизайнер оформит отпуск, и Маринетт, хихикая, охотно с этим соглашалась, дополняя, что теперь она будет капризничать и объедаться сладостями.

Лишь один человек из сотни приглашённых заметил, что что-то не так. На запястьях молодой мадам Агрест ярко выделялись несвойственные ей крупные браслеты.

— О, вип-персона, — хмыкнул кто-то из журналистов, когда Алья Ляиф подошла к друзьям, — мадам «Всегда самые эксклюзивные новости об Агрестах».

— Потому что просто повезло быть подругой известных людей! — поддакнули из толпы. Стоило Але обернуться, сверкнув глазами, шепотки стихли.

— Боже упаси! — она тут же улыбнулась, подняв руки в примирительном жесте. — Дружить с мадам дизайнером смерти подобно, а вот с Маринетт, моей маленькой девочкой, мы и правда ещё с коллежа лучшие подруги!

Разряжать обстановку Аля умела отлично — через несколько мгновений толпившиеся вокруг люди уже разошлись на группки по интересам и завели свои разговоры.

— Ты чудо, подруга, — Маринетт обняла Алю свободной рукой, не выпуская из второй руку Адриана.

— Я знаю, — та подмигнула и кивком предложила отойти, но Маринетт отрицательно покачала головой.

— Адриан нервничает, когда я в очень людном месте оказываюсь слишком далеко, — шепнула она и посмотрела на Алю таким умоляющим взглядом, что громкое «Опять?!» словно приклеилось к языку. — Может, пройдёмся завтра по магазинам?

— А что, можно? — съязвила она, демонстративно складывая руки на груди.

— Перестань. Адриан доверяет тебе.

— Ладно, — Аля смягчилась и приобняла Маринетт, прежде чем уйти. — Завтра в одиннадцать!

***

Она до последнего убеждала себя, что ей показалось, отказывалась верить своей собственной интуиции.

Маринетт впервые за годы дружбы не пускала её в примерочную, когда переодевала кучу разных нарядов.

— Ты серьёзно? — опешила Аля, когда прямо перед её носом захлопнулась тонкая дверца. — Как в белье передо мной на ночёвках щеголять, так это ничего, а как…

— Не ворчи, — отозвалась Маринетт из кабинки. — Я взрослая замужняя женщина!

— Девочка моя, та ночёвка, о которой я говорю, была полтора месяца назад!

Подруги замолчали на секунду, а потом звонко расхохотались. Аля попыталась усмирить разыгравшееся воображение, но поведение Маринетт не давало ей покоя.

— Ага! — воскликнула она в одном из магазинов, где вместо дверей на примерочных были лёгкие шторки. — Попалась…

Глаза Али расширились от ужаса, когда Маринетт неловко попыталась спрятать руки, прикрыть налившиеся цветом синяки, распустившиеся от запястья до середины предплечья.

…чуть больше недели назад, незадолго до презентации коллекции, Маринетт вдруг обнаружила, что сшила рубашку из основного комплекта для Адриана по старым меркам слишком маленькой. Видимо, новые она отдала на пошив других, забыв переписать параметры себе.

Маринетт нежно улыбнулась, думая лишь о том, как быстро продолжает расти её Котёнок. Замечтавшись, она не успела сказать прибежавшему на примерку Адриану, что рубашка будет ему немного мала.

Взбешённый, он сорвал её с себя одним движением и наотмашь хлестнул ею Маринетт, попав прямо по лицу уцелевшими пуговицами. Схватившись за саднящие царапинки, она попыталась объясниться, но Адриан, её добрый любимый Адриан утробно зашипел на неё, отнял её руки от лица и вывернул, больно сжимая. Маринетт, согнувшись в попытках облегчить боль, тихо скулила и плакала, беспрестанно умоляя её выслушать — объяснения тонули в рокочущих словах о том, что она сшила рубашку не для него, в нелепых обвинениях в измене. Когда раздался стук в дверь, а Адриан внезапно отпустил её руки, Маринетт упала на пол, не удержавшись на ногах, и сжалась в комок, глотая всхлипы.

Слушая рассказ, Аля не могла поверить в слова подруги, но синяки на её руках, которые она пыталась скрыть, натягивая свитер на пальцы, не оставляли шанса надежде.

— Это ненормально, Маринетт, — резко сказала она.

— Со всеми бывает, Адриан просто перенервничал из-за предстоящего показа.

Аля подавилась словами. Серьёзно? Перенервничал? С каких пор это оправдание? Она пустым взглядом смотрела на подругу, лопочущую что-то о том, как Адриан на коленях потом перед ней извинялся, когда принесли подходящую по размеру одежду, и что — она была уверена — больше такого не повторится.

— И вообще, — вдруг просияла Маринетт, — у меня новость для тебя.

Аля, очнувшись, медленно подняла брови и вопросительно посмотрела на неё.

— Только для меня?

— Пока да, — Маринетт смущённо закусила губу. — Я беременна, уже больше месяца. Даже не заметила задержку со всей этой подготовкой…

— Адриану когда скажешь? — в лоб спросила Аля, нахмурив брови. Она была бы искренне рада за неё, но Маринетт отвела глаза, а между ними повисло несказанное «Когда сойдут синяки».

***

Маринетт чувствовала себя самой счастливой.

Она никогда не забудет лицо Адриана и все отразившиеся на нём эмоции, когда он узнал, что скоро будет папой. На нечленораздельные крики непонятного происхождения через весь офис прибежал Габриэль, держась за сердце, и увидел родного сына, ошалевше бегающего по кабинету с женой на руках. Маринетт, икая от смеха, пояснила, что Габриэль скоро будет дедушкой, а потом долго корила себя за то, что не сняла на камеру, как оба Агреста — старший и младший — радостно прыгают и поздравляют друг друга.

Адриан всхлипывал без всякого стеснения, когда впервые взял на руки крошечного Хьюго.

Переполненная счастьем, Маринетт совершенно не обращала внимание на поведение любимого мужа. Ни на то, каким взглядом он смотрел на Алю, когда она приходила посекретничать, ни на то, как Адриан поругался с Нино, когда он, поздравляя Маринетт, обнял её и покружил.

Она не замечала, как Адриан с каждым днём всё больше и больше ограждает её от остальных.

***

Ледибаг давала интервью, стоя рядом с Котом Нуаром, по-хозяйски расположившим на её талии свою широкую когтистую ладонь. Герои солнечно улыбались окружившим их журналистам, шутили, смеялись, и никто даже не подозревал о четырёх сочащихся кровью ранках, которые сквозь костюм оставили когти Нуара на талии его Леди.

Ей было больно. В глазах стояли слёзы, и Ледибаг никак не могла понять, что сейчас сделала не так.

— Домой, — прорычал ей на ухо Кот, пока она слушала очередной вопрос. — Быстро.

Скрывая шёпот, Нуар подмигнул в толпу, поцеловав свою Леди в висок. Она улыбнулась извинительно, и герои скрылись среди высотных домов.

Пробежав несколько кварталов, Кот остановился на краю одной из крыш в стыке между двумя угловыми домами. Хвост нервно дёргался, руки сжались в кулаки — всё его тело было напряжено, словно он готов был ринуться в бой. Ледибаг облокотилась на торцовую стену, прижав руку к ноющему боку.