Сorvum nigrum (СИ)

-

Косая аллея была не многолюдна. Ни разу не был здесь в конце учебного года, оказалось, что в обед, да еще и в начале летних каникул, здесь мало кто появляется. Но моей целью был отнюдь не книжный магазин или кафе-мороженого, мне нужны были деньги. Огромное белое здание возвышалось над маленькими магазинами. Именно туда я и держал свой путь.

-

— Мистер Поттер, мы Вас ждали, — свесившись откуда-то сверху, проинформировал меня лысоватый гоблин. Его черные глазенки впились в меня, тонкие губы расплылись в плотоядной улыбке, обнажившей острые, словно иглы, зубы.

— Ждали? — только и смог сморозить я, опешив от такой встречи.

Я-то думал, мне придется слоняться тут до посинения, пока кто-то из них соизволит обратить внимание на несовершеннолетнего сироту.

— Да, мистер Поттер. Как только нам стало известно о смерти Вашего крестного, мы сразу же подготовили бумаги о передаче всех его финансов в Ваше пользование. Банк и я лично приносим вам глубочайшие соболезнования, однако просим не откладывать это дело на потом и приступить к передаче немедленно, — после этого он протянул мне свиток и развернув его я понял, что читать придется долго.

Пробежавшись глазами по строчкам, в которых я и половины не понял, у меня закружилась голова. Гоблин услужливо проводил меня до небольшой комнаты с диваном и журнальным столиком, налил воды.

— Я ничего не понимаю, — честно признался я после того, как пришел в себя.

— О, не волнуйтесь, мистер Поттер, я объясню Вам все, что необходимо.

И он объяснил. Позвольте представиться: лорд Гарри Джеймс Поттер, регент рода Блэк — так отныне и до конца моих дней звучит официально мое имя. Сириус оставил мне все, а это, поверь, не мало. Не буду утомлять тебя цифрами, скажу только что на эти деньги можно содержать маленькое государство, где на завтрак каждому жителю будут подавать молоко единорога с омлетом из яиц феникса.

Ячейку рода Блэк должны очистить и выставить на торги, но за кругленькую сумму гоблин согласился пойти мне на уступки и быстренько составил новый акт о принятии ячейки новым наследником. Процедура оказалась неприятной: мне вскрыли безымянный палец левой руки и приложили кровоточащую рану к уголку пергамента. Чудно было наблюдать, как кровь, вытянутая из меня бумагой, раскрашивает лист замысловатым рисунком, оказавшимся родовым древом, вот только мы не близкие родственники и в Род Блэков я не вхожу, поэтому моего имени на «дереве» не оказалось. Я всего лишь регент. Кровавая роспись впиталась в пергамент, оставив на месте моего отпечатка только имя.

— А теперь приложите палец к этому документу, мистер Поттер.

На втором пергаменте появилось почти такое же фамильное древо, на самой верхушке которого красовалось мое имя. Я — последний из рода. Единственный сын своего отца. Лорд Гарри Поттер, звучит как-то коряво на мой вкус. Моему отцу этот титул шел намного больше, пусть и носил он его не долго.

— С этой самой минуты Вы, лорд Гарри Джеймс Поттер, объявляетесь полностью дееспособным и имеющим право распоряжаться деньгами, принадлежащими роду Поттеров и Блэков. Ключ от Вашего сейфа уже изъят у Альбуса Дамблдора и после подписания “Акта о принятии полномочий” его отдадут Вам при выходе из банка.

Шестнадцать лет, а я уже владею огромным состоянием. Готов поспорить, что со дня на день в газетах появятся статьи о том, что я самый богатый подросток Англии. Ну, а потом из этого факта будут высасывать все до последней капли, понаплетут невесть чего, а ко мне потом будут ходить новоиспеченные невесты маленькими стайками штук по двадцать-двадцать пять.

Как я понял из его болтовни, всеми моими средствами, до сегодняшнего дня, распоряжался Дамблдор, вот только почему никто не знает. Со слов гоблина, в день смерти Сириуса он незамедлительно подал прошение о предоставлении всех прав по распоряжению финансами крестного в его руки. В этом ему было отказано, так как Сириус оставил четкие указания на случай своей гибели. Может он делал это из добрых побуждений, а может всего-навсего хотел присвоить себе нехилый банковский счет. Могу ли я доверять ему после этого? Кто знает…

Теперь я сам могу распоряжаться этими деньгами. Вот только большую часть своей жизни я провожу в школе, обеспечивающей меня всем необходимым. И я не собираюсь, как Малфой, шить школьную форму у брендовых портных, носить туфли из драконьей кожи и писать перьями, инкрустированными драгоценными камнями — это все для меня слишком пафосно. Хотя Косой переулок так и манит своим многообразием.

-

Стоя на белоснежном крыльце банка, находящегося между Лютным и Косым переулками я решал, что же мне делать дальше. Маленькие цветные лавочки и магазинчики завлекали новых покупателей, но на душе моей скребли кошки. Зияющая рана в груди была сродни темной кривой улочке, уходящей вглубь Лютного переулка. Именно туда я и отправился первым делом, до сих пор не зная почему. Я просто шел, бесцельно брел по извилистой затемненной улице, вспоминая, как случайно попал сюда впервые. Все мне тогда казалось зловещим и неприветливым, однако сейчас я находил в этих мрачных заведениях что-то привлекательное. Глаза наткнулись на вывеску «Волшебные принадлежности» под которой был прикреплен пергамент с надписью «Спешите! Новое поступление!». Мне показалось это странным, все же, как ни крути, а в лавках с подобными названиями продавалось обычно школьное барахло, но я вовремя вспомнил о том, что нахожусь не в Косом переулке.

Дверной колокольчик звякнул, разнося звук по пыльному, заставленному кривыми полками с замысловатыми товарами помещению. Я огляделся. За стойкой стоял щуплый мужичонка с густыми рыжими усами, что делало его похожим на таракана, пережившего атомную войну. Он разбирал коробку с чем-то, что я сослепу определил как хворост, но, подойдя ближе, понял, что это были волшебные палочки.

— Приглянулось чего? — спросил он хриплым, прокуренным голосом.

— Хочу купить палочку, — ответил я, кивнув на коробку.

— Ну, так выбирай, — он подтолкнул тару ближе ко мне.

В ней было не меньше пятидесяти экземпляров. Глаза разбегались — ничего подобного я раньше не видел. Лавка Олливандера не в счет. Судя по всему, в этой коробке были палочки со всего света, некоторые украшали замысловатые иероглифы и искусная резьба, но мое внимание привлекла вполне обычная, на первый взгляд, палочка. Черная матовая поверхность, тонкая, напоминающая вязальную спицу с рукоятью в виде головы ворона с глазами-рубинами.

— Сколько эта стоит? — поинтересовался я, доставая палочку из общей кучи.

— Пятьдесят.

— Не хило, — присвистнул я, рассматривая ее более тщательно.

— Терновник, сердечная жила дракона, сделана в Японии. Очень мощная, своих денег стоит, и спрятать легко.

— Но она же не новая, — возразил я, заметив на ней пару царапин.

— Новые у Олливандера можно купить, а «чистые» только здесь, у меня, — улыбнулся продавец и потянулся за палочкой.

— Я возьму ее, — отдернув руку, уверенно произнес я.

— Отлично, — вновь оскалился он и протянул мне толстенную бухгалтерскую книгу, где была указана сумма и мое имя, — распишись вот здесь.

Я поставил свою закорючку и на блюдце для мелочи появилась приличная стопка блестящих галлеонов.

— Есть еще ножны для палочек, потайные, — прибавил он, заговорчески глядя на меня.

Эх, гулять, так гулять — подумал я и кивнул в знак согласия. Он отвел меня к стеллажу с разнообразными ножнами.

— Рекомендую вот эти, из кожи хамелеона. Дороговато, но невооруженным глазом их не увидеть, можно всюду с собой таскать не опасаясь.

На мой вопросительный взгляд продавец снисходительно озвучил сумму в тридцать галлеонов. Я купил. Ну, а что, денег много, неужели я не могу побаловать себя? Хоть немного… Из магазина я вышел с пристегнутыми к руке ножнами, в которых плотно сидела моя новообретенная палочка. Туда же поместилась и моя старая. Со стороны ее действительно не было видно, только на ощупь было понятно, что на моей руке что-то есть.