Приведи его домой (СИ)

Бен посмотрел на него исподлобья.

— Они отняли у меня Силу. Десять лет жизни. Отца и почти все воспоминания о нем… О вас… Можно, я хотя бы буду ненавидеть их за это? Раз уж падение на Темную сторону мне теперь не грозит? — Он снова подергал ошейник.

— Хочешь в Сопротивление? — спросила Лея.

— Представь себе.

— Хорошо. Будь по-твоему.

— Хорошо. В чем подвох?

— Никакого подвоха. С этой секунды ты — боец Сопротивления. Что надо сказать?

Бен выпрямил спину и пристально взглянул на мать.

— Вас понял, генерал. Разрешите убыть в расположение части?

— Отставить. Приказываю не покидать Ач-То вплоть до моих дальнейших указаний. Самовольное оставление поста будет считаться дезертирством.

На секунду показалось, что Бен сейчас опрокинет стол вместе с едой и тарелками. Или сломает столешницу ударом кулака. Но он лишь отодвинул пустую тарелку и встал. Лавка глухо чиркнула по земле.

— Есть, генерал. Разрешите идти?

— Иди, проветрись.

— Лея, на два слова… — Люк, наблюдавший эту сцену без одобрения, наклонился к сестре.

— Я тоже пойду. — Рей подобрала свою и Бена посуду и сгрузила в таз с водой. — Спасибо, было очень вкусно. Посмотрю, как он там…

Рей нашла его на мысе, куда они иногда ходили медитировать. Склоны острова здесь отвесно обрывались, и сверху открывался вид на бухту, корабли на стоянке, узкую ленту прибоя и необъятный горизонт, где умирала заря.

Он стоял на краю и пинал камушки. За грохотом волн и свистом ветра он не сразу услышал, как она подошла.

— Я не собираюсь прыгать, — сказал он.

— Я ничего такого не думала, — смутилась Рей. — Но тебе плохо сейчас… я чувствую. Поговори со мной… или…. что мне сделать для тебя?

Она боялась, что он попросит ее уйти, но он только снова молча уставился вдаль, с виду спокойный, но ноздри вздрагивали, кулаки сжимались и разжимались. Хотелось подойти, обнять его, погладить по непослушным черным волосам и стереть из его мыслей эту тьму, которая его мучает. Как он делал с ней, когда к ней среди ночи приходили видения Силы…

— Говорят, это вина выжившего. — Он нагнулся и с размаху послал очередной камень в пропасть. — Так со всеми, кто терял друзей на войне, надо просто смириться и пережить. Но я даже не помню тех, кого потерял. Одноклассников из академии, друзей… Я правда дружил с Дэмероном?

— Он рассказывал.

— Ничего не помню. У меня такое чувство, что я вообще лишний в этом мире. Эта жизнь — не моя, на самом деле я не имею права ходить по этой земле, дышать воздухом, купаться в море… И все об этом знают, но молчат. И мама прячет меня здесь, то ли потому, что меня стыдно показывать людям, то ли…

— Она тебя любит! Она просто… после смерти Хана ей очень страшно за тебя…

— Знаю… Все меня любят, все обо мне заботятся, один я… — Он вздохнул. — Я разрываюсь на части… Что?

— Что?

— Ты вздрогнула.

— Нет.

Под его взглядом она непроизвольно отступила на шаг. Он поймал ее за руку и подошел вплотную.

— Я разрываюсь на части и хочу избавиться от этого, — проговорил он медленно, заглядывая ей в глаза, — откуда это?

— Не знаю.

— Не ври.

— Пусти.

— Как погиб папа?

— Что? К чему это сейчас?

— Не ври мне. Как на самом деле погиб Хан Соло?

Рей попыталась вырваться, но он крепко вцепился в ее запястье и заломил руку за спину.

— А-а! Больно же, придурок!

Она оттолкнула его Силой, он отступил назад, чтобы не потерять равновесие, и выпустил ее. Несколько секунд они стояли друг напротив друга, тяжело дыша.

— Это была ты. Там, на балконе. Как это все… Почему?..

— Это не то, что ты думаешь, — выпалила Рей. — Я все объясню.

— Объясняй.

— Тебя взяли в плен при Чандриле, — поспешно заговорила она. — Ты был тяжело ранен, и генерал решила, что лучше официально объявить тебя погибшим и через это дать тебе второй шанс… Тебя бы расстреляли как военного преступника Первого Ордена…

— Стоп, я был на стороне Первого Ордена?

— Да.

Он на секунду остолбенел, потом почти заорал на нее:

— Как? Рассказывай все — как это случилось? Когда?

— Давно. — Рей невольно попятилась от него. — Спроси Люка, он единственный, кто знает точно. Бен, я не вру, это было десять лет назад, я жила на Джакку и знать не знала про это все!

— Сколько?!

— Примерно десять лет, я могу сейчас ошибиться, но…

— Десять… — повторил он ошалело, — и вся эта история по плен и пытки…

— Нам надо было объяснить твое отсутствие. Ты считался погибшим при уничтожении Академии…

— … которую уничтожил я?

— Да.

Он отступил от нее и бесцельно зашагал по поляне, шатаясь, как пьяный.

— Крифф, это многое объясняет… Я был Кайло Реном… — Он вновь развернулся к ней. — Что еще? Кого я еще убил — Чубакку? Дядю Лэндо? Лор Сан Текку?

— Чубакка и Лэндо живы, — поспешила вставить Рей.

— Зачистки Внутреннего Кольца, бомбежка Хосниана, штурм Куата… — Он перечислял, вперив в нее вопрошающий взгляд. — Что еще я забыл? И если все так, как ты говоришь, — почему я до сих пор жив?

— Верховный лидер Сноук манипулировал тобой. Контролировал твой разум…

— Что?!

— Ошейник нужен для этого. Чтобы он не добрался до тебя через Силу. Честно, мы пытались обойтись…

— Вы? Ты в этом участвовала?

— Я… помогала учителю Люку стереть тебе память. И руку тебе отрубила я. В бою. Прости… — Рей бессильно развела руками. — У нас не было другого выхода. Когда ты был в госпитале, генерал приходила к тебе каждый день, пыталась поговорить, но ты отказывался. Вообще отказывался разговаривать. Все шло к тому, что ты пойдешь под трибунал и на расстрел… Генерал сказала, что не может потерять после мужа еще и сына…

— После того, как я сам его убил?

— Да. — Рей замялась. — Вообще-то это не я должна тебе рассказывать… Поговори с ней.

Бен — или Кайло Рен? — смотрел на нее несколько секунд, которые показались Рей вечностью, потом запрокинул голову к небу и почти по-звериному взвыл.

— На что вы вообще рассчитывали? Держать меня в этом всю жизнь? Периодически обновлять блокаду памяти?

— О, Сила, нет конечно! Генерал просто хотела, чтобы ты пожил нормальной жизнью. Без голосов в голове, без груза вины и осуждения, окруженный любовью, а не ненавистью и страхом… Надеялась, что со временем ты поймешь…

— … что она была права и сделала все, как мне лучше?!

— Да нет же, Бен! Все не так, как ты…

— Ну конечно! Окружить любовью… Она и тебя подослала ко мне?

— Да почему сразу «подослала»…

— Только не говори, что просто влюбилась в парня, который тебя пытал. «Научи меня, Бен», «поговори со мной, Бен», «я чувствую, то же, что и ты»… — грубо передразнил он.

— Что-о?! — До нее медленно начал доходить смысл сказанного. — Я — влюбилась? Ах ты дрянь! Сволочь! Ах ты…

Она бросилась на него с кулаками, но бить его было — все равно что скалу. Тогда она толкнула его Силой. Он отлетел на несколько метров и упал с возгласом, в котором было больше удивления, чем злости.

Не дав ему опомниться, она снова приподняла его в воздух и бросила спиной о землю, подбежала и стала пинать ногами, повторяя: «Дрянь! Дрянь!» — в бока, в живот, в лицо… Как когда-то на Джакку били вора, просверлившего бак с водой; били толпой, пока все его тело не превратилось в бесформенный кусок мяса…

Рей остановилась. Он лежал на боку и медленно шевелил локтями сквозь силовые путы. Голова была сплошным черным пятном, то ли от упавших на лицо волос, то ли от крови. И кругом была тьма. Ею пропитались кусты и трава, и море за обрывом, и небо с редкими крупными звездами…

Она развернулась и сломя голову бросилась прочь от места своего преступления.

Она бежала, пока легкие не охватил огонь, пока мышцы не растеряли точность и нога не влетела с размаху большим пальцем в камень. Рей растянулась во весь рост на тропе, злосчастный камень разлетелся на мелкие кусочки от удара Силой. Следом еще один и еще. Краем сознания она понимала, что впускает в себя то, что нельзя впускать, но не могла остановиться. Лучше уж бить камни, чем людей.