Не имея звезды (СИ)

— О как, — крякнул Давид. — Значит, следующий Кубок Мира будет в Сахаре?

Ребята засмеялись.

— Между прочим, у нас на планете не одна пустыня, — заметил Проныра.

— Значит летать Вику по всем песочницам нашего сине-зеленого шарика.

— Причем без метлы.

— На одном лишь ускорительном пенделе.

— Юмористы блин, — пробурчал Виктор.

Опять помолчали. Допили виски, вновь сплюнули куда-то вниз и хором выдохнули. Надо было возвращаться.

— Давайте-ка в обратную, пока нас не спохватились, — выразил общею идею Крам.

Три парня, кряхтя и шипя, держась за перила, стали подниматься на трусящиеся ноги. Тут Ланс вдруг выдохнул и шлепнул себя по лицу.

— То самое ощущение, — произнес юноша. — Когда понимаешь, что твою форму уже видели до сегодняшнего дня.

— Да ладно, где? — удивился Миллер.

— В общих женских душевых Хогвартса.

Повисла гнетущая тишина.

— Дружище, скажи мне что ты там был один, — разве что не взмолился Крам.

Ланс лишь отрицательно покачал головой.

— Уууу, — хором протянули поляк с болгарином.

И то «уууу» звучало словно хор духовых на похоронах. Турнир Лучших начался.

====== Глава 39 ======

5 ноября 1994г Англия Хогвартс

Герберт, подняв тарелку принюхался. Пахло обычным завтраком — овсянкой с кусочками фруктов, но что-то смущало юношу. Ланс, повертев головой, заметил, как резко отвела взгляд одна из старшекурсниц. Геб задумался, а потом принюхался еще раз. Кажется, все было нормально. Он уже зачерпнул ложкой первую порцию, как Дэв схватил его за руку.

— Чего? — спросил парень.

Миллер покачал головой, выражая свое несогласие. Он вытащил из за пазухи маленький флакончик с прозрачной жидкостью. Отвинтив крышку, поляк капнув тарелку, но капля, сверкая словно слеза на солнце, не долетев до овсянки, испарилась тонкой паровой струйкой.

— Тут зелья.

Ланс отпрянул и отложил ложку в сторону, напрочь проигнорировав тяжелый позыв где-то в желудке. С ужасом Проныра глянул на, казалось бы, безобидную овсянку, а потом резко утер губы салфеткой.

— Нелюди, — со всхлипом произнес брюнет, оставшийся без трапезы. — Как можно...

— Ты хотел сказать — как можно было залезть в женские душевые? — съехидничала Инна.

— Или — как можно было так глупо спалить свою форму? — съязвила Жанна.

Проныра посмотрел на близняшек, как жертва на палача — с немой мольбой и ярым укором. Девушки лишь хором фыркнули и принялись за пищу. Они показушно медленно зачерпывали овсянку, показывая, как ей наслаждаются. Впервые Геб начал сожалеть что больше не имел своей зоны отчуждения, ведь было бы так просто. Хапнул другую тарелку и все, но теперь рядом сидели друзья из Друмштранга, а те были не дураки поесть.

— Ну хоть ты, Насть, поддержи меня, — Ланс, войдя в роль, чуть не пустил скупую мужскую слезу.

— У меня аллергия на котов, — фыркнула леди.

Проныра вздохнул, а Крам и Миллер кашляли, пытаясь скрыть свое веселье.

— Ха-ха, — передразнил Геб и надулся.

Раньше, когда парень так делал, то походил на рассерженного котенка, теперь же на кота, которого только что тщательно вымыли в ванной. Причем с мылом и под холодной водой. Друзья засмеялись отчетливее.

— Нужно как-то мириться, — выдохнул Герберт.

— Что предпримешь? — как бы невзначай поинтересовалась ледяная красавица.

Она манерно, держа идеальную осанку, зачерпывала овсянку, откинув изящный мизинчик. Так посмотришь, и словно не студентка на завтраке, а королевна на приеме у иностранного посла. Проныру всегда это одновременно и восхищало, и забавляло, причем забавляло куда больше. Юноша всегда любил простоту.

— Не знаю, — протянул Геб, откидываясь и прислоняясь спиной к стене. — Вообще идей нет, но что-нибудь придумаю.

— Вот это правильная позиция, — кивнул Виктор, наворачивая клятую овсянку.

— Да и вообще, что за женская привычку — в еду что-то подливать или подсыпывать.

— Именно! — яро поддакнул Ланс, опуская тот момент что он сам этим трюком пользовался три года назад.

— У всех свое оружие, — хором ответили и так же синхронно пожали плечиками прелестные близняшки.

Проныра покачал головой, а потом посмотрел на гитару. Юноша надвинул шляпу на глаза и хитро усмехнулся. Ланс знал одно, чтобы заковать сердце юной, цветущей леди, порой достаточно лишь двух вещей — гитары и прекрасного голоса, а остальное, обычно, необходимо лишь более зрелым дамам.

— Возможно я смогу решить эту проблему, — сладко потянулся Геб, словно кот после долгой неги в спасительно тени.

Там, за витражом, уже дул северный ветер, принося с собой тугие, плотные облака, свой серой дымкой затягивающих некогда голубое небо. Мерно танцевали желтые, опавшие листья, вальсируя на призрачных волнах, несущих их куда-то вдаль, а порой и прижимая к земле. Наступила осень, обещая скорый приход белой старушки зимы. Настроение Геба, как это обычно бывало в это время года — стремительно портилось, но юноша пытался бороться с собой. Он улыбался, порой неправдиво, просто натягивая оскал на лицо. Веселился, иногда через «не могу», отрывая себя от странствий по омутам собственного разума. И пел быстрые, ритмичные, зажигательные песни и играл такие же рифы, когда хотелось погрузиться в лиричность и таинственный, полу мистичный, с легким оттенком философии, смысл.

— Слушай, Дэв, ты не прочь если я твою композицию сыграю?

Миллер задумался, а потом пожал плечами.

— Да как хочешь в принципе. Я все равно голоса не имею, а здесь только ты потянешь верх.

— Щедрая душа, — улыбнулся Проныра, хлопая друга по плечу.

— Разбиваю стереотипы, — пожал плечами польский еврей.

Ребята улыбнулись, а Миллер, приняв выражение истинно английского лорда, начал с манерностью Анастасии доедать свою кашу. Вскоре все уже сидели, положив локти на стол и обсуждали прошедшие отработки. Уж не думали же вы что за самоволку им не сделали втык? Конечно сделали, да еще какой!

Лансу, к примеру, пришлось помогать мисс Комеденти составлять какие-то документы, списки, и прочее. Причем сама профессор сидела за столом, скрестив свои великолепные ножки и обрабатывая пилочкой свои не менее великолепные ногти, а вся бумажная работа легла целиком и полностью на «хрупкие» плечи Герберта. Про других и вовсе лучше не говорить — в Дурмстранге строгие порядки.

— Итак, господа, — Геб перешел на заговорщикиий шепот. — Завтра вечером в гостиной грифов. Буду «выпевать» себе прощение.

— А поместимся? — поинтересовалась Яковлева.

— У алых гостиная на семьдесят тел рассчитана, значит три сотни смогут разместиться. Да и как у вас говорят...

— В тесноте, да не в обиде, — закончился за парня Анстасия.

— Будем как селедки в банке, — почему-то мечтательно протянул Миллер, что не укрылось от вопросительных взоров остальных. Давид оглянулся, тряхнул своей белокурой шевелюрой и подался вперед. — Представь, на правом колене — блонди, на левом — брюнетка, левая рука на талии русой, а правая на берде у каштановой.

Девушки закатили глаза, а парни решительно закивали в ответ, выражая свое полное согласие с данной постановкой проблемы малого пространства.

— Тебя даже могила не исправит, — презрительно скривилась Настя, чинно поднимаясь из за стола. Она на миг притянула взгляды многих. Еще бы — высокая, стройная, красивая, все равно что модель, сошедшая с глянцевой обложки.

— Так ты ж за меня не хочешь выходить, — пожал плечами Давид, закидывая сумку на плечо.

— И не выйду.

— Любые капризы исполню.

— Нет.

Привычная перепалка продолжилась и тогда, когда студенты северной школы, попрощавшись с Гебом, встали из за стола и поспешили на выход. Лекции у них, что понятно, проходили на корабле. Ланс даже втихую завидовал друзьям. Сидеть на палубе и слушать преподавателей, это куда лучше нежели... будем откровенны, это лучше нежели все, что мог предложить старина Хог.

И уж конечно, палуба и пусть даже промозглый бриз, куда как лучше нежели подземелья и зелья. Проныра, устало выдохнув и поправив шляпу, закинул сумку на плечо, взял футляр с гитарой и поплелся в сторону спуска. Учитывая мерзостность сегодняшнего пасмурного дня, сдобренного не менее мерзостным предметом, Геб резонно полагал, что даже падение ему на голову розового слона с двумя хоботами будет наиболее лучшим вариантом продолжения бытия.