Связанные (СИ)

С этими словами девочка развернулась и вприпрыжку умчалась прочь. Сора задумчиво пожевала губу:

В следующий раз обещаю слушаться тебя сразу же.

Сама про это не забудь.

Комментарий к 3.13. Концерт на бис

Кирин (яп. 麒麟) — японский единорог, мифическое существо, олицетворявшее стремление к щедрому урожаю и личной безопасности. Говорят, что он яростный последователь справедливости и закона… У японского Кирина много описаний, но чаще всего его изображают с чешуйчатым телом, напоминающим тело пятнистого оленя, одним рогом и пышным хвостом. Его тело часто окутывало пламя, кроме того, существо может дышать огнем.

Надпись над заведением: はのきりん

羽 [はね] [ханэ] ==> оперения, крылья | 焔 [ほのお] [хоноо] ==> пламя, огонь.

Хираганы ха и хо отличаются одной чертой.

Да-да. Изначально на этом месте планировалась "Ичимару Гин" в авторстве JAM. Но по факту речь идёт о Hyoury (Скрытный) в исполнении собственно Ичимару (то есть сейю Yusa Koji). Переводила на русский с английского, сверяясь с японским. Размер стиха сохранён - поётся.

Bengara kooshi – тонкие двери. Они не прозрачны, но сквозь них различимы свет и тени.

Песня из мюзикла Bleach: The Dark of the Bleeding Moon (2 часть) в исполнении Мацумото + Ичимару, Хинамори + Хицугая. Перевод взяла из титров, затем привела в порядок рифму и размер - поётся.

Карэ: Имя Каташи на кандзи пишется 彼多志. Первый иероглиф, если стоит отдельно, читается [карэ] и обозначает "друг, возлюбленный".

Кроме того, я состряпала обложки к каждой части - ссылки можно найти в шапке фика

========== 3.14. Ох уж эти девушки ==========

Над Сейрейтеем властвовал вечер, хотя отбоя ещё не было. Такинара остановилась перед дверью и повернулась к Хицугае.

– Что? – удивился Каташи.

– Твоя дверь, – синигами мотнула головой. В ответ Каташи расплылся в хищной улыбке.

– А разве не мужчина должен провожать девушку до её двери? – игриво поинтересовался он. Впрочем, юноша тут же осекся под мрачным взглядом Такинары.

– Не советую покидать комнату до утра. Наверняка второй отряд устроит облавы, – шатенка устало вздохнула, доверие к ученику Урахары висело на волоске. В спину не ударит, но какой-нибудь финт выкинуть – это запросто. – Я бы вообще барьер поставила, только ты ведь проломишь и не заметишь.

– Это да, – Хицугая с усмешкой отбросил тёмную прядь. – На самом деле, с барьерами у меня действительно не очень.

Он опёрся левой рукой о стену, нависая над девушкой. Вид в вырез женского косодэ открывался замечательный, но Хицугая усилием воли поднял взгляд выше. Девушкины глаза цвета насыщенного кофе смотрели серьёзно и с задумчивостью, да и она сама была как хороший кофе: терпкая, не возбуждающая – нет, но заставляющая быть в тонусе. Каташи склонился ещё чуть ниже, отведя с её лица выбившуюся порядку, будто невзначай коснувшись указательным пальцем щеки.

– Ми-ка... – голос был сиплым и тихим. Что он хотел сказать девушке? Вряд ли бы он сам мог внятно ответить на этот вопрос, но шатенка вздрогнула и моргнула, наваждение развеялось, и пара, натужно кашляя, отвела глаза каждый в свою сторону.

– Спокойной ночи, – произнесла синигами и, не дожидаясь, пока Хицугая зайдет в комнату, отправилась в свою. В тишине бараков негромко хлопнула дверь, а Каташи продолжал стоять, глядя вглубь веранды. Потом он резко выдохнул и тоже закрыл за собой дверь.

Такинара обессилено прислонилась к стене и выдохнула. Мысли скакали бешеными пустыми, чьё гнездо синигами разворошили в прошлом году за окраиной Руконгая. Многие пробовали нападать. Как и мысли. Что он собирался сделать? Ведь не поцеловать же (ему что, одного раза не хватило)?

За неполную неделю пребывания в Обществе Душ Хицугая успел привлечь внимание большого количества внимания, женского состава в первую очередь. Девчонки сохли пачками, многие за компанию или заочно, глядя на подруг. А он?

Нет-нет! Мика завертелась головой. Это наверняка отдача от того, что случилось днём, когда и её захватили чувства, как волны в шторм захватывают незадачливого ныряльщика, решившего поиграть со стихией в догонялки. Когда, вроде, и шторм несильный, и волны невысокие, но так здорово заскакивать на гребень или подныривать под волну у самой её подошвы. Сначала она оглаживает по спине и даже подталкивает к берегу, но потом, возвращаясь, цепляет за волосы, особенно, если они длинные, закручивает, как на кулак наматывает, и тащит обратно в море, не давая вынырнуть на поверхность.

Такое сравнение озадачило Такинару. Здесь, в Обществе Душ, воды было крайне мало: дождь да несколько сот ключей, раскиданных по округе – вот и все естественные источники, пруды во дворцах аристократов не в счёт. И хотя в мире живых Япония являлась островным государством, Мика на море не была. Во всяком случае, после смерти там. Хотя, не зря же пришли эти воспоминания, возможно, именно так она и погибла, захлебнувшись в шторм.

Не менее странным было то, что такие водные ассоциации вызывал хозяин Хёринмару. Впрочем, тут тоже можно было найти объяснение. В давнюю пору, лет двадцать пять-тридцать назад ходил по Сейрейтею миф, мол, когда обладатель ледяного дзампакто полюбит, его ледяное сердце растает, и вот тогда-а он, несомненно, сможет повелевать и водной стихией ко всему прочему. Что ж, надо признать, логика в этой байке была, но Тоширо-сан, насколько Такинара знала, и без того прекрасно управлялся с водой, пусть не в том смысле, о котором думали все прочие.

Стоит заметить, оно имело место быть и теперь, так как, родившись в мире живых, в любящей семье (а как же иначе), Хицугая ледяным сердцем не обладал, зато и с водой обращался на порядок лучше.

Или же… Тут Мика снова замотала головой. Всё, в душ, прочь от этих мыслей!

После душа действительно стало лучше. Ровно до тех пор, пока Такинара не вышла из душевой, окутанной тёплым паром после её водных процедур. В офицерской комнате, которая числилась за Микой, было настолько холодно, что синигами сперва решила, будто здесь действительно обосновался хозяин Ледяного Дракона. Но нет, в комнате было пусто, только занавеска иногда развевалась от порывов ночного ветра, что проникал в помещение из открытого окна. Отсюда и холод. Мика облегчённо вздохнула, но была в этом вздохе и капля разочарования. Подойдя к окну, она опустила створку и осталась стоять, глядя сквозь своё отражение в оконном стекле.

Что же с ней не так? И кожа у неё вроде бы светлая, но нет той аристократической бледности. И волосы прямые – не надо "утюгом" отглаживать, но короткие – до плеч, и тонкие, а цвет – вообще непонятный. И нет у неё запредельных сил или особых способностей. А ведь так хотелось, чтобы он обратил на неё внимание, чтобы её плеч коснулись его холодные пальцы, и дыхание обожгло шею, а нос опять чует неуловимый запах морского бриза. Но это всего лишь наивные девичьи мечты, и нет дела живому мальчишке до богини смерти, что старше его в более, чем в десять раз.

На самом деле и мысли Хицугаи были родственны тем, что он вызвал у офицера десятого отряда. Был бы он дома – вопросов бы не возникло, что делать с девушкой, но это – Общество Душ, и друзья семьи – очень близкие "люди", которых, порой, очень хотелось послать как можно дальше, – настоятельно просили не обижать местных девушек.

Каташи горько вздохнул и отправился в душ, который находился при каждых офицерских апартаментах. Родная стихия успокаивала и приносила ощущение покоя и безопасности. Упругие струи били по накаченной спине, расслабляя мышцы, массировали кожу головы, стекая по чёрным от природы волосам. И даже мысли выстраивались в нужном направлении. Хм, не Тоширо, но так близко.

Всех девушек Каташи делил на три большие группы: хищницы, курицы и мышки. Хищницы обладали естественной красотой, природной грацией, острым умом, но Хицугая предпочитал с ними только дружить, поскольку отличительной чертой хищниц был охотничий инстинкт, а становиться объектом охоты парню не хотелось. Курицы были странными созданиями. В природе такого не бывает, девушки-курицы больше походили на петухов или павлинов. Но нет, всё верно – сними с них чужое оперение, и останется невзрачная тушка, неделю пролежавшая в морозилке. И мозги у них куриные, в общем, клуша и есть. Своего петуха они тоже оценивали исключительно с позиции курицы: яркость оперения, размер кормушки, манеры задирать гребень и умения топтать. С такими Каташи иногда встречался, не заходя, впрочем, дальше снятых перьев – все равно смотреть не на что, разговаривать не о чем, а к своей кормушке Хицугая допускать их не собирался.