Второй шанс (ЛП)

Приблизившись к кровати, я опробовала матрас. Надо было отдать должное Голденбладу, у него был отличный вкус в выборе спальных принадлежностей. Я вдавила передние копыта, чувствуя, как он поддается. Я глянула через плечо на Стигиуса, увлеченно роющегося в комодах. Мой взгляд скользнул по его гриве, необычным крыльям и хвосту. Не знаю, было ли это особенностью летунов, но что-то в его фигуре определенно заставляло мои глаза блуждать от его метки в виде черного готического щита на крупе до его ног сзади и спереди.

Смогла бы я это сделать? Должна была?

Я застонала, прижавшись лицом к постели. Я никак не могла выбрать. Полно причин делать, и не меньше — не делать. Я не хотела быть тем, во что меня превратили те жеребцы на лодке. Совершенно не хотела. Не хотела остаться жертвой. А еще я очень не хотела слетать с катушек каждый раз, когда какой-нибудь случайный жеребец коснется моей задницы. Если я и собираюсь втоптать в грязь жеребца, как тогда Кэндлвика, то хотелось бы, чтобы это было моим желанием, а не реакцией. Но я до смерти боялась, что если попытаюсь, то убью очередного пони, не заслуживающего смерти от моих копыт.

Он с головой залез в один из комодов Флаттершай, то есть я предположила, что они принадлежали Флаттершай по бабочкам, вырезанным на дереве. Я улыбнулась, наблюдая за ним через плечо… затем стянула седельные сумки, положив их на пол, куда моментом позже отправилась и моя боевая броня. Прошу, Луна и Селестия, прошу, пусть все пройдет нормально.

— Эй… — прохрипела я, затем прокашлялась и снова улыбнулась. — Эй, Стигиус…

Он вытащил голову из комода, держа во рту сверкающий золотом шар памяти. Он глядел на меня, растянувшуюся на половине кровати, его взгляд был прикован к моему крупу. Затем я слегка махнула хвостом, глядя, как его глаза мгновенно округлились. Я махнула еще раз, и шар памяти выпал у него изо рта и покатился по полу. Я подняла его и отлевитировала к тумбочке. Он медленно приблизился, выглядя разрывающимся от желания и беспокойства.

Он опустил рот к дощечке и быстренько накарябал, не отводя глаз от моего раскачивающегося хвоста.

«Уверена?»

— Ага. Полностью. Ты же не передумал? — спросила я, отчасти желая этого. Но он сглотнул и кивнул. Я закрыла глаза и свесила голову.

— Ты же знаешь, что произошло со мной… поэтому, если я попрошу прекратить… пожалуйста прекрати. Хорошо? Ради нас же обоих.

Он приблизился, пока не оказался прямо позади меня, затем написал что-то еще и дико покраснел.

«Девственник» — гласила надпись, он застенчиво улыбнулся.

— Что ж… можешь начать с ласок, — тихо пробормотала я, закрывая глаза. Не убивай его… не убивай. Я сама хотела этого. Действительно хотела.

Затем я ощутила его губы на своей метке. Его мордочку, трущуюся о мою шкурку. И никогда еще я не была так благодарна за наличие кожи. Я ощутила, как тело дергается в ответ, и улыбнулась тому, что страх от реакции не захлестывает меня. Я чувствовала его теплое дыхание, копыта, нежно касающиеся моего тела. Он не спешил, а я не подгоняла. Мне тоже нужно было время. Вот он двинулся дальше, осмелившись переместиться под мой хвост.

Это было довольно интересное касание, ничего схожего с Глори. Она была мягкой, знала, где гладить, а чего стоит избегать. А он был жестче и тяжелее её. Его губы более нерешительные, а рот сильнее. Мои разум делили всего две мысли: «О да», которую я выразила стоном удовольствия, и «Не убивай его». Я контролировала себя… и с каждой минутой я чувствовала себя все лучше и лучше, пока он помогал мне ощущать себя кобылкой… обычной пони. Будь я проклята, если сейчас я не понимала Деуса. Когда ты наполовину машина, тебе обязательно нужно что-то, да что угодно, чтобы напомнить, что ты не только из металла, но также из плоти и крови.

Очень из плоти. Очень из крови.

А когда он вошел в меня, я изо всех сил старалась держать себя в копытах. Мои ноги помнили гвозди, а мои гениталии и горло жгло воспоминаниями боли и унижения. Но сейчас было по-другому. Он не был ими. Я была в безопасности. Я контролировала себя. И хоть часть меня каждую секунду вопила, чтобы я расправилась с ним, прежде чем он начнет вредить мне, рвать, резать и убивать… я подавила её. Я отказывалась позволить этим чувствам овладеть мной, пока он лежал сверху, двигаясь внутри меня. Он выдохнул, увеличивая скорость, я напряглась. Он замедлился, и я расслабилась.

В скором времени он издал последовательность писков, и я ощутила горячую влагу внутри меня. Конечно же, я была далека от оргазма, но дело было не в этом. А в том, что я смогла преодолеть то, что со мной случилось. И пока он кончал, меня пронзило отчаянное желание оторвать вторгающийся орган. Затем его губы оказались на моем ухе и шее, и желание мгновенно пропало. Меня жестоко изнасиловали, но ни один из них не выказывал малейшей привязанности.

Когда он вышел из меня, довольно странное, гнетущее ощущение, я, наконец, улеглась на кровать. Потом забралась на неё полностью, а он расположился возле меня, хмуря брови и обеспокоено глядя на меня. Он потянулся к дощечке и написал «Хорошо?», держа её между копыт и глядя на меня.

Бедняга заслуживал большего, нежели моих крепких объятий и рыданий, когда моё желание убивать выходило вместе со слезами.

— Очень хорошо, Стигги. Очень… очень, очень хорошо… — ревела я, свернувшись возле него, пока он крепко держал меня, обернув крыльями. Пусть он и выглядел полностью сбитым с толку и взволнованным, но прямо сейчас я отлично знала, что именно мне нужно.

Когда я, наконец, взяла себя в копыта и вытерла нос и глаза, он поцеловал мой рог и начал отодвигаться. Я схватила магией одну конкретную часть его тела, отчего он замер.

— Куда это ты направился? — слегка улыбнулась я. Его глаза снова округлились, когда я аккуратно потянула его и вновь поцеловала.

— Мы только начали…

* * *

Я. Люблю. Жеребцов. Нет, кобылок я тоже люблю, но прямо сейчас, лежа на кровати в обнимку со Стигиусом, надо признать, что мальчиков я люблю так же сильно, как и девочек. Я прижалась носом к его груди, вдыхая мускусный запах пота и прислушиваясь к биению его сердца. Его хватило на три раунда, и сейчас он посапывал возле меня. Я не хотела отрываться от него, и на данный момент я уняла свой зуд. Меня даже пот прошиб, несмотря на весь металл и синтетические органы в моем теле, я все еще способна была потеть. Я вполне бы могла заниматься этим часами, но зачем портить хороший момент, принуждая его к соитию?

Понадобится еще один поход в ванную, подумалось мне, из-за всего того, что высыхает на моей шкурке. Хотя, ладно. Душ подождет. Стигиус улыбался во сне, он отлично поработал. Не превосходно, но в свой первый раз он определенно постарался. Я даже кончила во время нашего последнего раунда к моему собственному удивлению и восторгу. Сомневаюсь, что у нас оставалось время на четвертый, нельзя же вечно торчать здесь, пробуя постель на прочность… Хотя, в условиях Пустоши, это звучало чертовски заманчиво, но все же! Мне было… хорошо. Кое-что, чего я не ощущала вот уже довольно долгое время. Хорошее расположение духа. Не опьянение. Не утомление. Не безумие.

Но меня грызло чувство вины. Я не заслуживала подобного… но если отбросить настойчивое желание как обычно пинать себя за совершенное после Желтой Реки… и непосредственно там… и за все неудачи, допущенные мной… мне было чертовски приятно от такого к себе отношения. В следующий наш раз с Глори, я изо всех сил постараюсь сделать ей так же приятно.

А дальше… двинуться и разбудить его… увлечь его на четвертый раунд… или просто лежать? Мой взгляд упал на шар памяти на прикроватной тумбочке. Мммм… что ж… с этим можно неплохо скоротать время. Я, лениво улыбаясь, левитировала его к себе и коснулась рогом. Мой рог вспыхнул и замерцал в попытках установить соединение. Ну давай… забирайся… Не могла же я потратить весь день, валяясь на кровати Голденблада и Флаттерш…