Север помнит (СИ)

К вечеру пошел снег. Разбойники расположились на ночлег в густом подлеске, в котором на несколько футов нельзя было ничего разглядеть. Санса в одиночестве дрожала под плащом; кроме нее и леди Бессердечной, в отряде больше не было женщин, а Сансе не хотелось делить одеяло с мужчиной даже ради тепла. С Сандором все было по-другому; иногда она просыпалась ночью и понимала, что он лежит совсем рядом. Когда огонь угасал, а ветер выл, словно дикий зверь, она прижималась к нему, чтобы согреться. Пару раз его рука ложилась ей на плечо, и она прятала лицо у него на груди, стараясь не разбудить, потому что знала - если он проснется, то тут же отстранится. Тогда она не боялась. Совсем не боялась. Но с этим покончено. Навсегда. Навеки.

Санса спала урывками и в полудреме видела странные сны. Она встала еще до рассвета, и ее желудок горестно сжался от голода. Уже три или четыре дня ей не удавалось толком поесть.

Энгай был уверен, что поблизости есть место, где они смогут найти лошадей, а поскольку снега намело столько, что было трудно идти, решили, что они с Джеком, Джендри и Харвином попробуют добыть их, – либо законным способом, либо нет, - пока солнце не взошло. Чтобы остальным не пришлось ждать их, дрожа от холода, назначили место встречи, и четыре разбойника исчезли среди деревьев.

Санса тревожно смотрела им вслед. Она обрадовалась, узнав среди разбойников Харвина, хотя в Винтерфелле едва была с ним знакома; он был сыном мастера над лошадьми, а ей никогда не нравилась верховая езда. Санса была счастлива встретить его, но эта радость омрачилась, когда она узнала, что Харвин страдает от серьезных ран. Предательница Бриенна сражалась с ним в защиту Цареубийцы и тяжело ранила его. Узнав об этом, Санса задрожала, и не только от холода.

К тому времени, как они добрались до места встречи, небо на востоке слегка порозовело. Воздух был неподвижным и прозрачным. Ожидание было невыносимо напряженным; никто не знал, сколько нужно времени, чтобы увести лошадей, и когда уже придется признать, что попытка провалилась. Наконец раздался хруст подков и сапог по свежему снегу, и появились четыре разбойника. Они привели лошадей, если таким именем можно было удостоить нескольких старых больных кляч и мулов. Во всяком случае, у этих животных было по четыре ноги.

- Отличная работа, парни, - похвалил их Торос. – Надеюсь, вас никто не видел?

- Конечно, нет, - ответил Энгай, очевидно, возмущенный таким предположением. Но после паузы он добавил: - По крайней мере, я думаю, что нет.

- Думаешь, что нет?

- Ну, есть тут один коняга, - Харвин указал на коня, который выглядел получше, чем остальные. – Мы увели его у спящего рыцаря, а Энгай прям взопрел, пока разбирался с оруженосцем, который стоял на страже.

- Вот еще, это грязная ложь! – фыркнул Энгай. – Мне даже не потребовалось убивать его, у него глаза стали размером с вареные яйца, когда сир Бык сграбастал его. Может, он до сих пор визжит от страха.

- Болван, - удрученно сказал Торос. – А тебе не пришло в голову, что он разбудит своего хозяина и все ему расскажет?

- Поэтому нам стоит поскорее убраться отсюда. – Энгай взглянул на Харвина. – И кто, по-твоему, возьмет себе хорошего коня?

- Конечно, миледи, - без колебаний ответил Харвин, вручая поводья Сансе. – Прошу. – Он подал ей руку и помог сесть в седло.

Как хорошо снова иметь собственного коня; после того как Санса убила сира Шадрика, она быстро приобрела необходимые навыки верховой езды. И все же она с тоской вспоминала, каково это было – ехать на одном коне вместе с Псом, когда она сидела перед ним, а он обнимал ее. Если бы тогда она только знала, что это были их последние дни, проведенные вместе, что он воскрес из мертвых только чтобы вновь исчезнуть…

Передвигаться верхом было значительно быстрее; благодаря умению Харвина даже самая жалкая из лошадей показывала неожиданную прыть. Вскоре они покинули долины Речных земель, и перед их взором предстали величественные белые горы, стеной вздымающиеся ввысь. Вокруг высоких остроконечных пиков плавали обрывки облаков; чем выше в горы, тем тоньше становились деревья, а еще выше, ближе к ледяным шапкам вершин, рос только мерзлый кустарник. Ветер завывал, словно призрак, охваченный жаждой мести.

- Мы не можем здесь оставаться, - прокричал Торос, перекрикивая шум ветра. Это и так все уже поняли. – Нужно продвинуться дальше, прежде чем остановимся на ночь.

Санса еще ниже надвинула капюшон и постаралась не обращать внимания на то, что пальцы совсем онемели. Ей казалось, что, если по ним стукнуть, они отвалятся, но она решила не пробовать. Она тревожно оглянулась через плечо; весь день ее не покидало ощущение, что за ними следят.

К тому времени, как они наконец нашли небольшую рощицу, в которой можно было укрыться на ночь, вокруг них сгустились сумерки, плотные и холодные, словно снег. Санса дрожала так сильно, что у нее стучали зубы, и она обрадовалась, когда Харвин сказал Торосу, что им нужно развести огонь, чтобы не замерзнуть насмерть. Жрец, по-видимому, обладал каким-то необычайным умением, потому что ему удалось разжечь костер даже в преддверии снежной бури, а Харвин накинул свой плащ Сансе на плечи и усадил ее поближе к огню. Ее лицо горело, спина мерзла, а он в это время пытался разморозить кусок мерзлого вяленого мяса до такого состояния, чтобы его можно было есть. В ночи раздался вой.

- Зима не просто близко, - сказал Харвин, насупившись. – Она уже здесь.

Санса кивнула. Она решительно жевала мясо; оно было жесткое и безвкусное, но Санса была так голодна, что съела бы и сапог. Несколько разбойников ходили туда-сюда, отчасти чтобы согреться, а отчасти – чтобы охранять лагерь; они были совсем рядом с границами Долины, поэтому ничего удивительного, что на них может наткнуться передовой отряд Аррена. Может, это они следили за ними. Но если так, на них бы уже напали, а не…

Тут Санса заметила какое-то движение. Она услышала вскрик, потом рев, который, кажется, издал Джендри, потом последовала краткая, но жаркая потасовка, а потом снова вскрик. Члены Братства схватились за мечи, но в это время из снега показался черноволосый Бык, волоча за шкирку тощего паренька, у которого глаза были и правда размером с яйца. Скорее даже с блюдца.

- Вот, поймал, - с отвращением объявил Джендри, швырнув незнакомца на землю. – Я так и знал, что это он. Надо же, целый день за нами тащился. Где теперь твой хозяин, а? Где он?

- О-о-он… - На шее у мальчишки был шрам, щеки усыпаны прыщами, немытые волосы всклокочены. Ему было не больше тринадцати лет. – Он не мой. Хозяин. Им был сир. То есть, миледи. До того как уехала. И отправила меня с сиром. Не тем, который миледи. С сиром Хилем. Хилем Хантом.

Энгай уставился на парня.

- Ну конечно, я утром так и понял, что где-то тебя уже видел. Значит, мы увели лошадь у Ханта? Он так закутался в шкуры, что я его и не разглядел. Что ж, хорошенькое дельце, коли так.

Санса с недоумением смотрела на Джендри, Энгая, Тороса и бессвязно лопочущего паренька.

- Что происходит?

Только сейчас мальчик заметил ее. Он так разволновался, что прошло не меньше минуты, прежде чем он смог говорить чуть более связно.

- Л-л-леди С-с-санса?

Вот так встреча.

- Подрик? – Что могло привести сюда робкого оруженосца ее лорда-мужа, что он делает здесь, в этой богами забытой глуши, да еще в таком виде? – Подрик Пейн?

Он так покраснел, что его можно было разглядеть в темноте за двадцать шагов.

- Я… я вас искал. С сиром. То есть, с миледи. Я думал, если найду вас… то и его найду тоже. Милорда. Лорда Тириона.

- Ага, - встрял Джек-счастливчик. – Мы все про тебя знаем и про твою леди тоже. Она свалила вместе с Цареубийцей на Тихий Остров, и ты давай вали за ней, да побыстрее.

- Что? – Санса уже с трудом могла переносить все новые известия. – Леди… леди Бриенна? Но она… Подрик, что ты делал вместе с ней? Она нарушила клятву, с ней не стоит…

- Нет! – возразил Подрик. – Нет, не нарушила. Не нарушила. Она вас ищет. Она хочет защитить вас. Ради миледи. – Он бросил полный ужаса взгляд на леди Бессердечную. – И ради сира. Сира Джейме. Ради обоих.