Связанные (СИ)

И, кстати, когда она тренировалась с капитаном Хицугаей, Такинара хорошо помнила, как её поражал настрой Тоширо-сана. Пусть Мика не видела его в настоящем сражении, но тренировался Хицугая-тайтё всегда с полной отдачей, даже если партнёром был кто-то из младших офицеров. Как бы странно это ни звучало, но за ледяным капитаном чувствовался огонь.

Тренировки с Каташи были обычными спаррингами. Как будто объяснения окружающих, что в прошлой жизни он был ледяным капитаном, Каташи воспринял, как типовую линию ведения боя, и вёл себя именно так, играя роль ледышки. Но не было в нынешнем Хицугае ни былого огонька, ни даже искры интереса, лишь напускное равнодушие, и Мике было странно видеть это, тем более, что вне полигона он был совершенно другим.

Такинара остановилась, навострив ушки. Мелодичное треньканье струн, сопровождаемое мурлыканьем, которое, казалось, рождались в голове, на самом деле звучало где-то совсем неподалёку. Догадаться, кто это, труда не составляло. В Готее не так много умеющих играть на гитаре, а в десятом отряде – только новоприбывший Хицугая (ещё одна жемчужина в его личной копилке достоинств).

Буквально тут же беспорядочное бренчание сменилось ритмичным перебором, и Такинара замерла, вслушиваясь в слова.

Холодно от мыслей, ветер застит льдом глаза,

Смысл воспоминаний удержать я не могу,

Я кричу на небо эти дикие слова,

И чую запах крови на своих губах.

Мика с трудом узнала голос Каташи-куна. Он пел иначе, чем говорил, голос был глубже, ниже, не столько хрипловатый, сколько бархатистый. Синигами медленно и бесшумно, чтобы не отвлекать, подошла к дереву, откинувшись на которое Каташи пел, сидя прямо на земле. Такинара прислонилась по другую сторону ствола, скрестив руки на груди и склонив голову, так что чёлка спала на глаза.

«Каждому поверь» мне снова говорит

Та, что в своем сердце всё равно грустит.

Я имею силу защищать или убить.

И всё-таки, что я могу?

Но я верю в свет впереди

Нетушимый свет, у-у.

Я прошу, меня поведи, когда я позову.

Небольшой проигрыш, а Такинара поняла, что это – песня Хицугаи. Не важно, кто и про кого её писал, она – Его. И дело не только в словах, которые, как будто, принадлежат ледяному капитану или тому, кто не помнит, как был им. Дело в силе, которую рождает эта песня, и голос Каташи тоже звучит с невероятной силой, особенно на припеве. А Хицугая, сбавив громкость, начинает новый куплет.

Постепенно привыкаю: кто сильнее – тот и прав,

Знаю, что в итоге выигрыш – это пустота.

Громкий смех от сердца, или я схожу с ума.

Меня сильнее сделай, я прошу тебя.

«Буду жить один» себе я снова говорю,

Она ответит мне одной улыбкою.

Я имею силу, чтоб понять или забыть.

И всё-таки, что я могу?

Но я верю в свет впереди,

Одинокий свет, о-о.

Я прошу, меня обними, когда я смущён.

"Интересно, кто она?" Мика поднимает голову и смотрит сквозь листву на небо. "Нет, не так. Есть ли Она у Хицугаи-куна? Он не выглядит нашедшим свою Судьбу. Скорее, производит впечатление человека метущегося, ищущего. Ту, которая одним взглядом, одной улыбкой может перевернуть весь его мир. Ради которой он станет сильнее или пойдёт против течения".

Такинара оборвала поток мыслей, ведший явно не туда, вновь любуясь взлетевшим с силой голосом.

Где-то внутри есть слабая частица души,

У небесных врат она .. сильнее молиться заставляет.

Где-то внутри есть слабая частица души,

И перед тьмой она .. сильнее чувства обостряет,

И сердце отпускает,

И свет всё озаряет,

Я ж верю…

Верю в свет впереди

Нетушимый свет, у-у.

Я прошу, меня поведи, когда я позову.

Я верю в свет впереди,

Одинокий свет, о-о.

Я прошу, меня обними, когда я смущён.*

Последние аккорды потонули в тишине аллеи, где, кажется, даже птицы притихли, слушая необычайно сильную песню.

– Можешь не прятаться, – голос Хицугаи вновь звучал привычно звонко, – я заметил тебя с самого начала.

– Я и не думала прятаться, – Мике потребовалось усилие, чтобы вытолкнуть слова из горла, – я просто не хотела мешать. Красивая песня. Чья она?

– Честно говоря, не знаю. – Теперь Каташи встал рядом, держа чёрную гитару за гриф. – Она – что-то вроде семейного раритета*.

– Ясно.

– Кстати, ты освободилась?

– Тебя опять куда-то понесло?

– Да, хочу зайти в пятый отряд...

– Зачем? – устало поинтересовалась девушка, плетясь следом за Каташи. Это было впервые, когда Хицугая чётко указал пункт назначения.

– Не "за чем", а "за кем" – за Хинамори-сан. Хочу извиниться.

– За что? – оторопела Такинара.

– Не "за что", а "за кого", – с нажимом произнёс парень. – За Мацумото.

Такинара рассеянно кивнула, вспомнив их знакомство, и всё же, когда Каташи относил гитару к себе в комнату, крикнула:

– Меч не забудь!

– На фига? – Хицугая нахально улыбнулся, увидев на лице синигами лёгкое разочарование. Его фокус с передергиванием вопросов ей повторить не удалось. Такинара вздохнула.

– У нас объявлено военное положение, ношение дзампакто обязательно, – наставительно объяснила Мика. – Идём.

Хинамори снова занималась бумажной работой. В частности сейчас она тащила целую стопку личных дел синигами, которые перешли в пятый отряд за время её отсутствия. Тасование рядовых было в Готее делом привычным, офицеры были более оседлыми в этом плане, но и они периодически меняли отряд прописки. Заботу о Широ взял на себя капитан, прежде всего, для того, чтобы лейтенант могла не отвлекаться от бумаг, которые сам Хирако не жаловал. Да и не нянчится с Хицугаей он собирался – мечом мальчик владел из рук вон плохо.

Момо вздохнула: конечно, занятия с капитаном пойдут Широ на пользу, но она сама хотела научить новообретённого братишку всему, что знает и чему положено, – и встала, как вкопанная, поскольку в момент лишилась ноши.

– Привет.

Хинамори подняла голову и уставилась на тепло улыбающегося Хицугаю из десятого отряда, который забрал у лейтенанта всю пачку бумаг.

– Проводить?

Вот зачем спрашивал, когда её мнение брюнета совершенно не интересовало, и он, как ни в чём не бывало, пристроился рядом, приноравливаясь к шагу маленькой синигами. Хинамори краем глаза отметила ещё одного офицера – видать присматривала за "козырем", как окрестил его командующий Кёраку. И как только она его терпит?

– Я знаю, ты злишься, – меж тем говорил Хицугая. – Может, даже ненавидишь меня. Заочно…

Хинамори фыркнула. Не очень приятно, когда тебя читают, как открытую книгу.

– Знаешь, – вкрадчиво продолжал брюнет, – за эти дни в меня вложили кучу информации о Хицугае-тайтё, но от этого я ведь им не стану, – его плечи поникли, выражая сожаление. – Ты прости за Мацумото, она так обрадовалась…

Хинамори осторожно покосилась на юношу, идущего рядом. В душе шевельнулся червячок недоверия, но лейтенант никак не могла сообразить, в чём может быть причина, кроме той, что сейчас находится на территории пятого отряда. Сам парень действительно ничем не напоминал Тоширо, но вот его меч – Хёринмару, с этим трудно спорить. С другой стороны, у Акиши тоже меч…

"А вдруг, – Момо резко затормозила и уставилась в никуда, юношу она уже не слушала, – вдруг, это проделки Кёка Суйгецу и капитана Айдзена?" Но она тут же замотала головой, гоня ненужные мысли. "Нет, – возразила лейтенант сама себе. – Во-первых, Айдзен-тайтё до сих пор заперт и запечатан. А во-вторых, слишком топорно для мастера иллюзий. Будь это действительно гипноз Кёка Суйгецу, мы бы сейчас радовались с Тоширо."

– Хинамори-сан? – Каташи, склонившись, заглянул в лицо ушедшей в прострацию девушки.

– Да! – резко очнулась Момо. – То есть, нет. Спасибо, что помогли, – она повернулась к Хицугае, едва поклонилась и выдала кривую улыбку, затем, буквально вырвав из рук парня бумаги, склонила голову на бок в ожидании. Тот было сделал шаг влево, пытаясь продолжить движение дальше, потом вправо, но лейтенант неизменно преграждала ему дорогу в пятый отряд, у ворот которого они встали. Каташи скопировал её наклон головы, теперь смотря прямо в глаза, Хинамори отшатнулась и насупилась.