Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ)

И начал строить новую Империю.

Для начала он завоевал безоговорочное доверие своих львят — это оказалось очень легко, учитывая специфику самого факультета. Слово там, помощь слабому тут. Не без зелий по увеличению магического потенциала, но не слишком, не слишком — незачем плодить себе конкурентов. А кому-то наоборот пару блоков на магию. Он декан — имеет право, для «их же Блага», особенно если те не справляются со своими силами. А потом просто «забыть» их снять. Через пару лет он заметил, что ему и делать-то особо ничего не нужно, всё получилось само собой — Гриффиндор постепенно начал конфронтовать с остальными факультетами на почве статуса. А поскольку и на остальных факультетах благодаря реформам Диппета уже «прижились» маглокровки и полукровки, практически на всех, кроме Слизерина, то те постепенно перетягивали остальные факультеты на сторону Гриффиндорцев. А вот в Слизерин продолжали поступать волшебники из древних и чистокровных семей, наследники и наследницы, которые традиционно сильны в Дарах Магии, и даже полукровки там были крайне редким явлением, про маглорождённых и речи не шло.

Это были будущие соперники за Власть. А зачем они ему? Так что как декан, пусть и другого факультета, но…

— Тебе надо успокоиться, мальчик мой, — ласковое слово зарёванному пацану, шлёпнувшемуся на первом уроке полётов с метлы, и чашечка с таким сладким какао.

Только невдомёк маленькому Слизеринцу, о котором так великодушно позаботился декан Гриффиндорцев, наследнику Рода Керчбор, что в какао убойная доза зелья рассеянного внимания или «притупление памяти».

Ей-ей! Ничего опасного, а тем более отравляющего! Зачем? Да, эти Роды и Фамилии проводят свои ритуалы, чистят кровь и магию, а значит и зелья выводят из крови, сами того не подозревая, но… К этому моменту время уже будет упущено. Ребёнок, попавший под воздействие зелья, не усвоит и половины нужного материала, а когда зелье из организма выведут с очередным ритуалом, то… Он уже не будет знать того, что должен был выучить за этот промежуток времени. Да и после каникул наследник снова вернётся в школу, а уж тут Дамблдор найдёт как снова подлить зелья.

А ещё отвлечение внимания и без того непоседливых детишек. Они же дети! Какими бы наследниками своих Родов и состояний они ни были. Пара месяцев уговоров Диппета и квиддич перешёл из разряда простой игры на уроках «полётов на метле» в разряд соревнования между факультетами, за которые команды получали баллы к общую копилку. А там и прижился, и превратился в нечто важное, без чего учебного процесса и помыслить невозможно. Но это всего лишь игра. Игра, не приносящая ни знаний, ни умений, ни ума. Скорее уж его отбирающая, учитывая её травмоопасность, особенно для головы. Зато занимает львиную долю времени у учеников и направляет их разумы и интересы подальше от библиотеки.

Размышляя на досуге, Альбус пришёл к выводу, что сейчас стремиться самому занять место в правящих кругах — это обречь себя на провал. А вот вырастить того, кто будет полностью под его контролем и слушаться как верный пёс хозяина, а потом протолкнуть того на место Министра — может и получится.

Сказано — сделано. Десяток лет шла работа в этом направлении. В Министерстве Магии Британии всё больше и больше мест начали занимать ученики Дамблдора. И когда они чего-то не понимали, то, нисколько не сомневаясь, обращались к своему кумиру за советом. Дамблдор начал обрастать «связями» в нужных кругах. Мало того связями, так ещё и связями, имеющими перед ним долги: моральные, физические, клятвенные, просто благодарность… Диппет же, уже вроде как приостановившийся со своими реформами, под мягкими уговорами Альбуса начал ещё больше сокращать программу обучения, постепенно приводя её к однородности. Сокращались часы одного предмета на одном факультете, прибавлялись на другом, а третьи переводились из обязательных в факультативы, а то и вовсе исчезали из программы.

Дамблдору не нужны были умные и образованные соперники.

Время шло. В начале тридцатых годов в магическом сообществе Германии, наконец, разглядели, что Геллерт не очень-то и хороший Министр. Начались брожения. Альбус только потёр руки в предвкушении своей мести бывшему любовнику и отправил несколько писем с флаконами воспоминаний, анонимно, но значимым семьям. Брожения усилились.

Месть — это блюдо, которое подают холодным.

Несколько лет Альбус потихоньку «мутил воду» в магическом сообществе Германии. Геллерт своими необдуманными действиями только помогал ему в этом. А в тридцать восьмом году произошло значительное для Дамблдора событие. В школу Чародейства и Волшебства поступил Томас Марволо Риддл. Следом разразилась Вторая Мировая Война у маглов, в причастности к которой не без оснований указывали на Гринденвальда.

Ещё навещая мальчика в приюте, Альбус заметил, что он слишком силён для простого маглорожденного, и уже точно знал, что мальчишка попадёт на Слизерин. На тот самый факультет, на который у него влияния не хватало. С самой первой встречи с мальчиком Альбус стал рыть носом землю и всё же выяснил, что это наследник одного из Основателей и является полукровкой Рода Мракс. На его счастье пацан оказался сиротой, потому что магловские родственники его не признавали и знать не хотели.

Будущее Зло всея Англии было найдено.

Откуда взялся этот план? Так Дамблдор видел, что творил Геллерт, и к чему это привело. Только в противостоянии Добра и Зла можно было под шумок накопить средства, продвинуть своих на нужные посты в Министерстве, возвысить себя, обеспечив тем самым свою неприкосновенность, относительную, но… По крайне мере эту неприкосновенность можно вполне себе обеспечить затиранием своих следов, что, будучи на высших постах, сделать куда как проще, чем быть простым обывателем и даже рядовым чиновником.

Загоревшись своей идеей, Альбус практически прекратил следить за делами Геллерта и его войнушкой. Он растил собственного монстра, а также уже давно распробовал все те преимущества, которые даёт статус магического опекуна над сиротами. Диппет не любил брать на себя эту обязанность, а потому распределял её между остальными профессорами. Чем Альбус и воспользовался, выпросив себе опекунский статус над Риддлом. И первым же делом полностью опустошив его сейфы, но ничего мальчику так и не сказав. А другим до пацана и дела не было. Па-а-адумаешь сирота-маглокровка! (п/а не исправлять, ведь слышится именно «А»)

С самого первого курса Томас показал себя пробивным и упрямым студентом. Он вгрызался в гранит науки так, как никто другой. Он третировал своих однокурсников из Слизерина, добиваясь от них знаний, тех, что уже не стало в Хогвартсе. И слизеринцы, как это ни странно, постепенно сменяли своё презрение к маглокровке, невесть как попавшим на их факультет, на уважение. Более того и сами начали более ревностно относиться к учёбе, да и прислушиваться к словам своих родителей, хотя их родителями уже были как раз первое поколение воспитания по Дамблдоровски. Не все, но многие.

Альбус поначалу не то чтобы не обращал на это внимания, но не придавал особого значения. Но на четвёртом курсе Том докопался до своей родословной. Как это случилось, Альбус не знал, но это ему сильно не понравилось. Так как вокруг Тома сразу стало формироваться «силовое» поле. Аристократы его приняли! Наследник Слизерина — это даже не Мракс.

Альбус в этом почувствовал угрозу своему будущему властительству, очертания которого уже вполне ясно обрисовали свои контуры в его безоблачном будущем. Особенно после того, как парнишка возмущённый финансовыми махинациями директора, о которых он узнал, обратившись в банк, пришёл к нему устраивать разборки. Но тут Альбусу опять повезло. Там и было-то совсем ничего, так что всё гармонично списалось на обучение в Хогвартсе. О чём Альбус и наплёл мальчишке, умалчивая тот факт, что за Риддла, как за маглорождённого, да ещё и сироту, всё полностью оплачивал Попечительский Совет, даже выделяя некоторую сумму на «булавки», как не имеющему другого финансового источника сироте. То есть на покупку школьных принадлежностей, мантий, пергаментов и прочего. Эти суммы Риддлу выдавались регулярно и до последнего кната. Но Дамблдор представил это так, что это он, его опекун, выделяет Тому на карманные расходы из его же средств.