Любовь без памяти (СИ)

Девушка перевела испуганный взгляд на супруга.

– Я ведь уже объяснила. Существуют такие «клиники», где ты можешь стереть из памяти неприятное воспоминание.

– Алек для Магнуса – неприятное воспоминание? – вскрикнул Джейс. – Что за чертовщина, Клэри? Ты всё это время знала?

– Что?! Нет! Ты думаешь, что я бы не остановила Магнуса, если бы была в курсе о его намерениях?

– Я не знаю, что теперь думать, – Джейс пожал плечами. – Ты видела, ты весь этот проклятый год видела, как сильно страдал Алек. И ты молчала.

– Я не знала! – выкрикнула Клэри.

– Ты знала достаточно, – сказал тихо Алек и поднялся с дивана. – Значит, чтобы избежать этой боли и этих чувств, он решил просто вырвать меня с корнем, как какой-то сорняк?

Девушка устало выдохнула и опустилась в кресло, потирая ладонью прикрытые веки.

– Катарина позвонила мне чуть меньше месяца назад и сообщила, что их труппа возвращается из мирового тура, – сказала она еле слышно. – И попросила об одном одолжении.

– Каком? – резко вскинулся Джейс.

– Она попросила убрать все фотографии Алека из нашего дома, фото с нашей, Джейс, свадьбы. Она попросила убрать всё, что так или иначе могло напомнить Магнусу об Алеке.

– Так это работает? – спросил Алек. – Ты просто выбрасываешь все вещи из дома, а потом стираешь человека из головы? Так просто?

Кларисса помотала головой.

– Катарина не объясняла мне всё, но я поняла, что удаление человека из памяти – очень сложная процедура, потому что даже мимолётная встреча или случайный взгляд могут пробудить в человеке воспоминания. Поэтому я не думаю, что вообще возможно полное удаление.

– Ох, спасибо, обнадежила! – выкрикнул Лайтвуд и, схватив куртку с дивана, направился к двери.

– Алек, стой! – Джейс бросился следом.

Парень уже обувался в прихожей, и Эрондейл мялся, пытаясь подобрать нужные слова.

– Слушай, – сказал он, – я-я… Я не знал, Алек. Клэри… ох-х, не думаю, что она действительно знала о Магнусе, о том, что он задумал. Алек, я… прости нас с ней.

– За что ты просишь прощения? – вскинул брови Алек. – Это ведь не ты или Клэри стёрли меня из памяти. Не вы вдвоём начали строить новые отношения с моей копией. Не вы вдвоём укатили в Евр… – он запнулся и посмотрел на свою обувь. – Прости, Джейс, – прошептал он. – М-мне надо идти. Уже поздно.

И, не дожидаясь ответа, он рванул дверь и выбежал из квартиры, спешно спускаясь по ступеням вниз. Снег, не прекращающий осыпать Нью-Йорк, хлестнул по лицу, едва он оказался на улице и, завязав шарф, двинулся вдоль дороги. Он не различал направления, мысли крутились в его голове роем пчёл, и каждая из них больно впивалась жалом, напоминая о том, что его стёр из своей жизни самый любимый им человек.

Паб на углу как-то сам подвернулся на пути, так что, войдя внутрь, он лишь упал за барную стойку. Пит, один из барменов, тут же оказался перед ним.

– Паршиво выглядишь. Всё в порядке?

– Водку, – парень кинул купюру на стойку. – И тишину, пожалуйста.

Пит понимающе кивнул и поставил перед ним бутылку и рюмку. Алек невесело улыбнулся. Он никогда не любил водку.

***

Дома сливались все в один, и Алек был уверен, что весь город – это и есть один длинный дом со множеством подъездов и крохотных окошек, в которых горел свет. Внутренние органы приятно жгло теплом от выпитого алкоголя, а мысли в голове не задерживались дольше секунды, что было парню на руку. Он плёлся вдоль дороги, хмурясь, когда видел проходящие мимо парочки, и кричал им вслед, кто из них сотрёт память о другом, а после продолжал идти дальше, прикладываясь к горлышку почти пустой бутылки в руке.

Телефон в кармане звонил уже больше двух часов, но Алек не мог вспомнить, как поставить его на беззвучный режим, поэтому включил режим игнорирования входящих звонков и сообщений.

Морозный воздух больно щипал за щёки, кончики пальцев онемели, и он перестал чувствовать их. Огни города плыли впереди, закручиваясь в спиральное пятно, затягивая, словно в пучину вод. Ноги немного болели и цеплялись друг за друга, с трудом удерживая туловище парня в вертикальном положении.

В какой-то момент они, видимо, не выдержали, и Алек почувствовал, как почва уходит из-под ног и спина опускается на что-то мягкое и рыхлое, а над головой закружились тёмное небо и верхние этажи дома, мимо которого он проходил. Очень знакомого дома, на самом деле. Дом с тёмно-красной мансардой и чёрными пожарными лестницами, выходящими на фасад. Он попытался отлепиться от сугроба, в который рухнул, но силы покинули его, а ноги упрямо не хотели слушаться, поэтому он не придумал ничего лучшего, чем позвать на помощь.

Проходящие мимо пешеходы лишь испуганно смотрели на него, не скрывая отвращения, и он осыпал их оскорблениями, обвиняя в бессердечности и равнодушии. Сколько времени прошло, он не знал. Постепенно холод окутывал его тело, затягивая в сон, и веки были уже такими тяжёлыми, что он не сопротивлялся, когда вдруг его подхватили крепкие мужские руки и подняли на ноги.

– Алек? – раздался голос. – Что ты здесь делаешь?

– Гуляю, – ухмыльнулся он пьяно, не в силах сфокусировать взгляд на мужчине напротив. – Решил отметить одно важное событие, – он потряс пустой бутылкой в руке, – но я уже не помню какое именно.

Он икнул, пошатнувшись, и повалился обратно в сугроб, чувствуя, как отключается.

***

Голова болела так сильно, когда Алек попытался открыть глаза следующим утром, словно его поместили в церковный колокол на место камертона. Во рту кто-то явно сдох, а его тело кто-то точно избивал на протяжении всей ночи. Он открыл глаза и выругался, когда потолок над ним начал кружиться и его замутило.

– О последствиях мы не думаем, когда решаем надраться вечером, – послышался голос откуда-то, и Алек медленно повернул голову.

В дверном проёме, сложив руки на груди, стояла Катарина.

– Где я? – прохрипел Лайтвуд.

– У меня, – девушка прошла к дивану, на котором лежал парень и протянула ему таблетку и стакан воды. – Выпей. Рагнор нашёл тебя вчера лежащим в сугробе у нашего подъезда.

– А я всё гадал, почему этот дом кажется таким знакомым, – пробормотал Алек, опустошая стакан и ложась обратно на диван, натягивая плед до подбородка.

– Ты хоть понимаешь, что мог замёрзнуть насмерть? – серьёзно спросила Катарина. – Слава богу, лишь лёгкое переохлаждение. Тебе повезло, что у Рагнора вчера не было дежурства в госпитале и он вернулся домой рано.

– Мне несказанно повезло найти сугроб, в котором можно сдохнуть, а вы лишили меня и этого, – саркастично бросил Алек и, заметив ужаснувшееся выражение лица Кэт, добавил: – Прости. У меня всегда были проблемы с юмором.

– Идём завтракать, – сменила тему Катарина и, поднявшись, направилась на кухню. – Твой желудок ночью извергнул столько еды, что ты, я уверена, сейчас безумно голоден.

Парень лишь поморщился, но за балериной последовал, кутаясь в плед, которым его укрыли. На столе уже стояли чашки с кофе и круассаны, но Алека мутило, и он взял лишь кофе. Катарина отошла к плите и через минуту вернулась с тарелкой ароматного бульона.

– Тебе надо что-нибудь поесть, и это что-нибудь должно быть жидким, – сказала она, поставив перед парнем тарелку. – Ешь, Рагнор приготовил перед тем, как уйти на работу.

– Он у тебя идеальный, – хмыкнул Алек и взял ложку в руку.

– Он не идеален, Алек, – сказала Катарина и уселась напротив, взяв чашку кофе. – Он тоже совершает ошибки.

– Наверное, не такие, чтобы стирать о нём память.

Катарина громко стукнула чашкой о стол.

– Прекрати, – попросила она, гневно сверкнув глазами. – Я не выгораживаю Магнуса, но и ты не безвинен.

– Да-да, – кивнул Алек. – Одна маленькая ошибка и можно выкинуть меня из своей жизни.

– Ему очень тяжело дался этот шаг.

– Но всё же дался.

Катарина громко вдохнула и сделала глоток.

– Как и тебе, не так ли? Знал бы ты, как страдал он после того вечера в честь организованного тура по Европе. Помнишь?