Пророчество крови (СИ)

От стресса и нагрузки ребенок затих и уснул. Положив ее на потрепанный временем диван, Рон сделал несколько манипуляций палочкой, чтобы проверить, что с девочкой все нормально. Он не знал, для чего это делает, ведь это лишь вопрос времени, когда вернется Скорпиус, и будет воплощен последний пункт мести, но где-то в глубине души он был рад, что мужчины не было. Сомнения в правильности своего решения появлялись у него, как только он покидал этот дом, не видел и не слышал Малфоя. Но из-за тех же сомнений он возвращался сюда снова и обсуждал новый вариант.

Что же с ним происходило? Он одновременно стремился к мести и боялся ее последствий. Рон отошел подальше от дивана, но глаза её смотрели на него. Эта кроха стала жертвой, но она ни в чем еще не виновата! Она – это часть того, кого он ненавидит и обвиняет в том, что довело до этого всего. Но она в тоже время частичка той, кого он... любит. Любит до сих пор! И он сам виноват в том, что эта девочка не их с Гермионой общая дочь, что это не их плод любви! Только он виноват в том, что оставил ее тогда с Гарри, что наговорил тех ужасных слов, когда она думала, что друг умер, не был рядом после окончания последнего боя. Он очень поздно заметил, что его подруга просто девушка, которая требовала внимания и уважения от своих близких людей. Которая просто хотела любить и быть любимой.

Тогда чем он лучше хорька Малфоя, который её так сильно ненавидел, что теперь так же искренне любит! Который сломал ее, но ради нее сломался сам. Переступил через прошлое, чтобы жить будущим. А он не смог переступить... Заставил себя ненавидеть, цепляясь за прошлое, что привело к тому, что он похитил ребенка, чем уже не сломал подругу, а просто уничтожил. И убив эту маленькую копию Гермионы, он убьет её саму! Лично! И это не будет местью. Это эгоизм.

- Я ничем не лучше самого Волан-де-Морта – сказал Рон вслух сам себе. И это было едва ли не впервые, когда он не побоялся называть имени монстра, которого уже давно нет, и которого уничтожил собственный эгоизм. – Но я не хочу быть таким!

Рон упал на колени. Он поступил очень плохо, но все можно исправить, пока не слишком поздно. Ради того же прошлого, что у них было с Гермионой. Он никому не разрешит навредить этой девочке, и он вернет ее тем, кто своей взаимной любовью доказали, что надо прощать и жить дальше.

Вдруг за дверью послышался шорох. Парень сразу же догадался, кто это вернулся и что сейчас может произойти. Проучившись достаточно времени на аврора, чтобы изучить кое-что новое, и имея некоторый личный опыт, в голове парня закрутились мысли. Он быстро направил палочку на ребенка и начал накладывать специальные заклинания. И в момент, когда яркий шар будто поглотил в себя сверток, двери открылись, а на пороге стоял Скорпиус Малфой в черной мантии, что скрывала его от мира.

- Рон, ты вернулся! – Мужчина прошел в середину комнаты и сразу же направился к дивану. – Это исчадие уже здесь. А ты молодец. Я верил в тебя – сарказм наполнял каждое сказанное слово. Скорпиус повернул голову к Рону, и тот, даже через капюшон мантии и отсутствие самих глаз, почувствовал на себе отвращенный взгляд.

- Это девочка – напомнил гриффиндорец.

Он не забыл ярости мужчины, что охватила того в тот момент, когда он раскрыл «Придиру» и прочитал, что в «молодом семействе Малфой родилась девочка». Он долго кричал, что это не может быть правдой, ведь у Малфоев не могут рождаться девочки, и история рода тому подтверждение. Но потом он вдвойне усилил давление на Рона, чтобы тот похитил ребенка как можно быстрее, потому что система просто сдала сбой из-за того, что Драко нарушил семейные правила, и ситуацию надо исправлять. И для этого у него давно хранились запасы оборотного зелья.

Скорпиус вдруг сбросил капюшон и приблизился вплотную к Рону. Его глаза блеснули. И если бы парень не был убежден, что мужчина не предоставляет никакой опасности, не был уверен, что у него нет волшебной палочки, то он бы наверняка испугался. Впервые за все время их странного знакомства Малфой показал себя другим, настоящим.

- Не смей напоминать мне о позоре моего рода. Это исчадие – ошибка, которую надо исправить. А твоя роль в этом приключении закончилась. Ты отомстил за себя и наказал виновных. Ты выполнил свою работу. Дальше я уже сам – он начал отворачиваться от парня и уже через плечо добавил: – Можешь бежать утешать свою грязнокровку.

- Не смей называть ее так – прошипел Рон, кончик его палочки уперся Скорпиусу между лопатками.

- Щенок, ты... – одним рывком Малфой повернулся к парню и выхватил его палочку, которая тут же была направлена на лицо рыжего. – Я сказал убираться отсюда – прокричал он. – Я буду называть ее так, как я хочу. Потому что эта мерзкая девчонка с грязною кровью – болезнь магического мира, которую нужно лечить путем уничтожения. Оно посягнула на идеальную, кристальную чистую кровь того, в котором течет кровь самого Салазара Слизерина. Оно породило монстра, который не может даже называться Малфоем, и является угрозой существования нашего рода вообще. Но я положу этому конец, в отличие от моего брата, который был просто гарантией, Я настоящий наследник и...

Но договорить Скорпиус не смог, входные двери вырвало заклятием, и в комнату ворвались люди в мантиях.

Как только служба аврората сообщила министру Кингсли, что перемещение было осуществлено в Осло, то не прошло каких-то пару минут, как было получено полную поддержку от норвежского министерства. В стране, где был Дурмстранг, который называли центром темной магии, уже давно была организована жизнь магов и их защита наряду с миром, который ни сном ни духом не знал о их совместном проживании. Все дома, где жили колдуны, отслеживались специальным подразделением аврората. А если учитывать, что здесь жили и скрывались бывшие Пожиратели, то это было вдвое легче. Как и в английской столице, в Осло можно было отследить передвижения нужных людей по городу с помощью камер наблюдения, разве что эта процедура была вдвое упрощена и работала быстрее.

И это был именно такой случай. Не обнаружив следа использования магии после того, как похититель вышел из камина в холле Министерства, его передвижение было отслежено по камерам к тому месту, где он все же воспользовался своей палочкой. После этого все стало еще легче. Свежий след трансгресии привел прямо к входной двери старого дома, который когда-то принадлежал Игорю Каркарову. Это было большим вопросом для других, ведь Рон и бывший сторонник Волан-де-Морта просто не представлялись участниками какого-то общего заговора. Скорее появилось предположение, что на «героя войны» было оказано давление, и не без помощи «Империо». Но был один участник отряда, который догадывался, что в доме Каркарова, кроме самого Игоря, их может ждать кое-кто еще.

Впереди всех был Кингсли Брувстер. Как в старые времена он стал первым прикрытием для того, кто пришел спасать своего ребенка, и того, кто стал для этого ребенка крестным.

- Экспелиа... – хотел крикнуть Министр магии, но горло будто парализовало. – Люциус?

Воспользовавшись общим ступором, Скорпиус оттолкнул Рона и, сделав шаг в сторону, направил палочку на ребенка. Рыжий парень также замер. За все время общения с этим Малфоем он так и не узнал, может ли он воспользоваться волшебной палочкой, пусть и не своей. Если да, то защитные чары, наложенные вокруг ребенка, можно легко и быстро разрушить.

- Скорпиус, отойди от неё – вдруг сказал Драко, который вышел из-за спины темнокожего мужчины. – Ты просто призрак, который из-за своей ошибки потерял все, и даже магическую силу. Ты никто! Тень!

Кингсли охватил еще больший шок. Мало того, что этот человек – копия Люциуса Малфоя, который восстал из мертвых, у него есть имя, другое, которое было уже знакомо Драко и Гарри.

- Драко – сказал мужчина, у которого глаза полностью почернели от злости, – ты смеешь мне говорить об ошибке? Ты предатель рода, что связался с грязнокровкой...

- Она не грязнокровка! – Голос Драко был холодным и уверенным. Со стороны это могло показаться картиной, когда человек говорил сам с собой в зеркале. – Она мать той, на жизнь который ты посягаешь.