Сorvum nigrum (СИ)

Первого июля мне впервые предстоит стать наблюдателем на заседании Визенгамота. Будут рассматриваться разные гражданские тяжбы и одно обвинение в преднамеренном убийстве. Мне предстоит несколько часов в душном каменном мешке на нижнем уровне среди старых маразматиков и крючкотворов. Самое обидное, что мое мнение на счет подсудимых никого не будет волновать — я просто буду смотреть. С одной стороны это довольно полезный опыт, с другой — совершенно бездарно потраченное время.

-

Я пришел с рассветом. В комнате было пусто. Уже через несколько часов начнется завтрак, так что ложиться спать не было никакого резона. Вместо сна я принялся собирать вещи, которые все еще лежали не в чемодане. С помощью магии это не заняло и тридцати минут. На всякий случай я призвал свои вещи еще и коридоре перед портретом Полной дамы. Прилетело три носка, которые затерялись в недрах шкафчика в раздевалке на поле для квиддича. Все книги, которые должен был досдать в библиотеку — сдал.

Сев на кровать, огляделся. Семь лет я провел в этой спальне на этой самой кровати. Столько воспоминаний… Хороших, счастливых и не очень. Все они навсегда останутся в моем сердце, но часть меня сохраниться в стенах замка. Часть моей крови навсегда сохранит квиддичное поле и Тайная комната. Мои секреты не покинут пределов Выручай комнаты. Я открыл карту и посмотрел на застывшие точки. Замок спал, по крайней мере ни одна из точек не двигалась. Мои друзья так и остались со своими партнершами, забившись в щели замка. Невилл обнаружился в теплицах вместе с Джинни. Чем они там занимались, оставалось загадкой. Надеюсь, что не воровали редкие растения — мадам Стебель будет крайне разочарована. Рон был рядом с Лавандой в кабинете, выделенном для работы Совета британской молодежи. Бурное прощание со школой. Последние часы в стенах, ставшими родными.

Я вынул из сумки складной нож и вырезал на столбике свои инициалы «Г.П» с маленькой молнией, как мой шрам. Четыре столба украшало множество разных имен, которые можно было бы убрать мановением палочки волшебника или щелчком пальцев домового эльфа, но никто не делал этого. Видимо не поднималась рука. Порой я рассматривал все эти буквы и гадал о людях, что их вырезали. Живы ли они? Чем занимаются? Думают ли о том, кому досталась их койка. Мне хочется верить, что следующее поколение мальчишек, выросших в этой спальне, станут настоящими друзьями, которые будут дружить всю жизнь. Хочется верить в то, что у них будет то, чего лишен я.

-

— Первокурсники, сюда! — пробасил Хагрид, размахивая старым розовым зонтом.

Почти все улыбались, но не могли сдержать слез. Даже у меня глаза были влажными, но я нисколько не стеснялся этой влаги. Мы уйдем отсюда тем же маршрутом, каким пришли. В дневном свете замок выглядел совсем по-другому. Хогвартс, словно застывший каменный великан, стоял на своем обычном месте, следя за нами тысячей окон, сквозь которые я тысячу раз рассматривал окрестности. Родные башни будто склонили крыши, прощаясь с нами, а в стеклах блестели капли слез прощания. Мы покидали место, в котором выросли. Мое сердце разрывалось от боли и радости. Противоречивые чувства. Профессора полным составом махали отплывающим лодкам, в середине стоял хмурый Снейп, провожающий своих непутевых студентов. Из палочки Флитвика вырывались разноцветные снопы салютов. Стаи трансфигурированных птиц носились над нашими головами, управляемые профессором Макгонагалл.

Сжечь остроконечную шляпу считалось негласной традицией выпускника. На другом берегу уже горел костер, в который каждый, проходя, бросал свою черную повседневную шляпу, ненадолго останавливаясь понаблюдать за тем, как огонь поглощает ткань. Некоторые подбрасывали в костер старые учебники, пергаменты, перья, какие-то свертки. Для каждого это был только его личный ритуал огня, в который он вложил только одному ему понятный смысл. Когда моя шляпа занялась, я почувствовал непомерное облегчение, будто бы прошлое отпустило меня, позволяя сделать шаг в будущее. Я попросил у огня защиты и удачи. Защиты для семьи, удачи — для себя. Крохотный язычок пламени потянулся к моей руке и поластился, словно маленький рыжий котенок, просящий ласки. Я скользнул по нему пальцами, ощутив приятное тепло. Означает ли это, что моя просьба услышана?

-

Обратный путь был наполнен признаниями в любви и обещаниями писать. Мы договорились встречаться раз в год в Косом переулке всем курсом. В глубине души я знал, что этим обещаниям грош цена, но не уставал подтверждать свою готовность в этом ежегодном действие. Будут ли они, эти встречи? Сам себе дал обещание, что каждый год в этот день, ровно в одиннадцать утра буду бродить по кривой улочке, выискивая своих однокурсников. Просто хотелось верить, что все сбудется. Что жизнь не разведет нас по разным углам, не сделает врагами, не сотрет из памяти моменты, наполненные единением. Мне просто хотелось верить. Кажется, это называется самообманом.

-

После шумного поезда и горячего прощания на перроне, дом Блэков показался холодной могилой. Миссис Бунн колдовала на кухне, Бэль лежала пластом в своей комнате — ей опять нездоровилось. Астра спала.

— Я закончил Хогвартс, — обратился я к Бродяге.

— Поздравляю, регент, — последовал сухой ответ.

А чего я ожидал? Это всего лишь спятивший портрет. От безжизненных и полных безразличия слов в горле пересохло, так что я решил смочить его двойной, праздничной, порцией виски. За этим занятием я разобрал почту, сделал пометки в календаре, чтобы не забыть, куда и когда я должен попасть. Ближайшим событием значилась помолвка Малфоя и Гринграсс. Уже в эту субботу. Проходить она будет в доме невесты, после чего каждому будет дан год для себя. Драко поедет путешествовать. Интересно, он нашел себе компанию, или поедет один? В последние дни в школе я часто видел его, Нотта и Забини обсуждающими какие-то записи на пергаменте и буклеты.

-

Дом Гринграссов чем-то напоминал тот, в котором сейчас живу я. Только не такой мрачный. Наверное, такое впечатление складывалось из-за обилия живых цветов и разодетых гостей. Отец семейства выглядел как хмурый медведь, закутанный в праздничную мантию. Судя по виду, ему не нравилось абсолютно все — от шампанского в бокале, до жениха. Мне же было весело. Я опрокинул в себя уже три бокала, и теперь игристое вино заставляло меня мило улыбаться каждому гостю, встречающемуся на моем пути. В небольшом садике разбили крохотные беседки на три-четыре человека, в которых можно было спрятаться и поболтать. В одну из таких меня затащил Малфой, когда я вышел из особняка.

— Что ты решил? — резко спросил он.

— Мой ответ не изменился, Драко, — ухмыльнулся я.

Он еще несколько секунд рассматривал мое лицо, а потом сказал:

— Я не верю в то, что ты сказал мне в школе.

Я тоже не верил в то, что говорил, но на его претензию лишь пожал плечами. Мол, дело твое — хочешь верь, хочешь нет.

— Что ты подарил нам на помолвку? — спросил он.

— Тебе запонки, Дафне — брошь.

— Этого мало! — оскалился он. — Я требую еще и поцелуй.

— Что?! Нет! Отвали от меня, Малфой.

Однако он уже прижимался ко мне, стараясь дотянуться до моих губ своими.

— Я же сказал, что между нами все кончено! — этот гад все никак не хотел возвращаться на свое место, как бы я его не отпихивал.

Драко оказался на удивление сильным и ловким. Хотя я грешу на шампанское. Видимо ему оно придало сил, а меня превратило в слабосопротивляющийся мешок с костями. В итоге он дотянулся и начал елозить языком по моим губам, пытаясь попасть во внутрь. Я старательно сжимал губы, не позволяя. Эта борьба могла бы продолжаться еще долго, но со стороны послышались вопросы, не видел ли кто жениха. Драко пришлось пригладить растрепавшиеся пряди и оправить мантию, чтобы появится перед вопрошающим. Перед тем как выйти он подарил мне странный взгляд, который я не смог расшифровать, но убрался из беседки от греха подальше.

— Что между вами? — послышалось сбоку.