Всё было совсем не так (СИ)

Вот и ладненько, и просить не пришлось! Я обрадовался.

— И знаешь, это была самая крутая битва, что я видел! — с восхищением в голосе протянул Саске.

— Э? Правда? — вот уж не ожидал похвалы... Но Саске всегда был честен в таких делах.

Я вспомнил об отце.

— Кстати, Четвёртый… — на полпути я передумал что-то говорить об этой встрече и разговоре. — ...просил передать тебе благодарность за то, что присматривал за мной.

— Да без проблем, — кивнул Саске, наклоняя голову от потоков воздуха бьющих в лицо. — Ты ведь тоже за мной присматривал. Без тебя я бы точно не выжил.

Если подумать, то он действительно мог просто заснуть и не проснуться однажды…

— А ты?! Ты мне родителей заменил и всегда защищал, когда ко мне плохо относились! — напомнил я.

— Ты тоже заменил мне семью и всегда будил меня во время кошмаров или приступов… — ответил Саске.

— Я… — в этот момент мне стало стыдно за секунды сомнения в моём лучшем друге там, в белом свете. Но Саске, сблизив наши крылья, просто взял меня за руку и улыбнулся.

Я закрыл глаза и, расслабившись, полностью доверился ему, собирая прямо в полёте, которым управлял Саске, природную энергию.

Клон развеялся, передав, что остановил от вмешательства в наш разговор с Нагато шиноби Конохи в лице отца Шикамару, отца Ино и кого-то из клана Хьюга.

Саске приземлил нас и остался ждать, я направился к большому бумажному дереву, в котором прятались Нагато и его подруга Конан.

Надеюсь, что и в этот раз всё получится…

Часть 3. Глава 20. Цена победы.

— Сейчас я достаточно близко, чтобы полностью подчинить тебя, — заявил мне Нагато, сидящий в странной конструкции, похожей на паука. Его руки были в каких-то брёвнах-колодках, а из спины веером торчали чёрные колья.

Блин, каждый раз это так больно… Что за садист-кукловод это придумал? Ненавижу! Я не смог увернуться! Я?! Не смог?! Увернуться?! Потому что какой-то урод где-то там так решил! И теперь терплю всю эту фигню. Кровь вязкими сгустками падает из груди, в которую этот красноволосый, оголённый по пояс, тощий «царь Кощей» воткнул мне свой чакроприёмник, он же тире железный штырь! Засунуть бы ему этот железный штырь самому по самые не балуйся! А ещё лучше какому-нибудь «кукловоду» в глубокий астрал…

— Не волнуйся, — «утешил» меня он. — Жизненно важные органы не задеты. В конце концов, ты мой бесценный джинчуурики.

У меня было жгучее желание пристукнуть его прямо сейчас. Даже не пристукнуть, а разорвать на много маленьких «кощейчиков», и Курама был со мной в этом солидарен. Ему тоже было больно от этой херни в моей грудине. Не, вообще, что за дела? Нормально так «тёрки» начались: ни «здрасте», ни «насрать», сразу на тебе, Наруто, железяку в…

От волны нашей общей с Курамой негодующей Ки Нагато дёрнулся, и его бумажная подружка тоже немного вспотела. Хотя внутри этого бумажного гигантского дерева и так был не фонтан. Душно, влажно и воняло. Но запах, похоже, что от Нагато, его ноги, видимо, разлагались, как когда-то руки Орочимару. Так что, может, она потела просто так, сама по себе…

— Я пришёл кое-что с тобой перетереть, — напомнил я сквозь зубы, которые явно стали толще и острее. Говорил я это, не поднимая головы. Потому что разогнуться, когда у тебя в груди нехилый штырь из какой-то кислотно-жгучей спрессованной до железа чакры, охрененно больно.

— Кроме того, думал убедиться кое в чём.

— Убедиться? — переспросил Нагато, созревший на конструктивный диалог.

— Хотел убедиться в своих чувствах, взглянув в лицо убийце Фукасаку-сана и жителей Конохи. Как я поступлю? Сможет ли разум пересилить мою ненависть? — прозвучала из моих уст «заготовка» от «кукловодов».

— И?

— Я хочу тебя на куски разорвать! Настолько хочу твоей смерти, что дрожь не могу унять! — это уже я сам, совершенно не играя.

Почувствовав, что от штыря можно избавляться, я немедленно его выдернул. Чуть совсем от боли с ума не сошёл. Каждый раз такое испытание для психики и моего сознания от этих прожигающих всё нутро, на грани безумия, пыточных мучений, что забываешь, для чего я здесь. Перед глазами багровая пелена. Животная ярость и дикое желание убить того, кто причиняет такую боль.

Я сократил расстояние, добравшись до Нагато, и замахнулся, но мне преградила путь его синеволосая подружка, кажется, Конан. Её золотые глаза сияли такой решительностью защитить, пожертвовав собой, словно этот жуткий худой полутруп в «пауке» — самое дорогое, что у неё есть. Хотя это на самом деле так и есть… Эта мысль меня моментально остудила, и я вспомнил, для чего я пришёл к нему и чего хочу добиться.

— Извращённый отшельник говорил, что однажды наступит день, когда мы все сможем положиться друг на друга, — глядя в фиолетовый риннеган Нагато, сказал я. — Но всё не так просто…

Мой режим сэннина кончился. Глаза Нагато сверкнули, но он решил провести со мной «воспитательную» беседу, которая сводилась к тому, что Джирайя-сенсей был не прав, а я доверчивый глупец, раз поверил в его глупые бредни о мире и всеобщем понимании. Я попросил его рассказать мне о том, как они докатились до такой жизни, раз были учениками Извращённого отшельника вроде как, узнав, смогу дать ему свой ответ, что делать с миром в моём понимании.

Вообще эту историю я слышал много раз, точнее видел и слышал, но это всегда интересно. Риннеган многое может, в том числе и создавать иллюзии, а может, это было что-то вроде чтения мыслей или вкладывания мыслей, кто это додзюцу разберёт. Потому что всегда, когда я вспоминаю его рассказ, на то, чтобы это рассказать словами, уходило не менее нескольких часов, но мои внутренние часы говорили о каких-то пяти-шести минутах. К тому же сами собой всплывали весьма яркие образы и картинки. Не так, как в иллюзиях Саске, но что-то похожее.

После моей просьбы рассказать их историю Нагато сказал: