ОСА-12 (СИ)

Все. Этого Эмили выдержать уже не смогла. Точка кипения была преодолена, и женщина с криком: «Убью, сука!» - рванула вперед с намерением осуществить угрозу.

Она схватила Хестром за волосы и, несмотря на попытки той вырваться, со всей силы рубанула ненавистное лицо обо все еще открытые двери кузова.

Раса была сильна! Этого у неё не отнять.

Хейс предприняла попытку блокировать удары, последовавшие после жесткой встречи с металлической дверью, но не смогла. Упала на пол лицом вверх, а Раса, словно разъяренная тигрица, запрыгнула ей на грудь и принялась колошматить ей лицо своими кулаками.

Было чертовски больно! Криз попыталась сбросить с себя соперницу, но та словно озверела: парируя все слабые попытки, она снова и снова опускала кулаки на лицо Хестром, и последняя вскоре почувствовала, что сознание начало расплываться.

Удар, еще удар, причем Эмили орала как резанная, совершенно забыв о том, что это может привлечь случайных зрителей со стройки:

- Сдохни, гнида!! Ненавижу тебя, мразь!! Наемническая тварь!! Из-за таких, как ты, беспринципных наемников и работорговцев… - снова серия ударов, - я и оказалась на том сранном астероиде!! Получи, Криз!!

На какой-то миг Хейс потеряла сознание. Ни руки, ни ноги от побоев её не слушались, хотя затронуто было только лицо. Глаза заволокло ушибами, во рту появился привкус крови. Раса зверствовала с её лицом еще пару бесконечных минут, пока наконец, не выпустив пар, остановилась и глубоко вздохнула. Потом посмотрела на результаты своей работы с удовлетворением.

- Призрак будет по тебе скучать, сука, - прошипела она, активируя инструментрон на левой руке Хестром и скачав все данные. - Даже не запаролила… идиотка хренова.

Сознание расплывалось, как круги на воде. Сквозь вздувшиеся от побоев веки Хейс наблюдала, как Раса активировала свой резотрон со вполне ясными намерениями.

- Я по тебе скучать не буду, - проговорила, все еще тяжело дыша, Эмили. - Если только по этому сладкому моменту. А боссу скажу, что тебя случайно прирезали в процессе побега… Уверена, я смогу сделать так, чтобы он тебя быстро забыл.

Раса уже склонилась, чтобы завершить начатое, как вдруг в секторе станции прозвучала тревога и откуда-то послышались отдаленные крики: «Вот она! Она!»

Сообразив, что времени не осталось, Эмили деактивировала клинок и, презрительно сплюнув, скрылась из поля зрения.

Дышать через разбитый нос становилось просто невозможно, и Хейс открыла рот, ощутив такую боль, как будто по её лицу проехался строительный бульдозер. Она попыталась подняться, но не смогла: кажется, Раса наградила сотрясением мозга, - так что Криз осталась лежать на месте в надежде, что её кто-нибудь найдет и как можно скорее.

Этот «кто-то» появился спустя минуты три. Рядом замаячил прозрачный силуэт, а уже в следующую секунду над побитой склонилась девушка в капюшоне с азиатской внешностью.

- Мда… - протянула Касуми Гото. - Ты просто чокнутая, Криз.

Хейс попыталась что-то ответить, но из горла раздался только хрип.

- Знаю-знаю, - усмехнулась воровка. - Пора валить… Эй, ходячий гамбургер, давай, поднимай её! Думаешь, я её утащу что ли?

- Уже иду, - послышался знакомый, сбивчивый от волнения голос. Над Хейс склонилось еще одно дружеское и расплывшееся за четыре года лицо. - Ох, боже… Хестром. Если бы это увидел Хок, у него был бы баттхерт восьмидесятого уровня!

- Хватит трендеть! - поторопила его Касуми. - Иначе СБЦшники нагрянут! Давай поднимай и валим!

Две крепкие и весьма упитанные, судя по ощущениям, руки попытались поднять Хейс, но что-то не получилось - опыта у Бола было маловато в таких делах - вот попробовали еще, пока, выругавшись, Гото не схватила ноги, а её напарник - переднюю часть тела.

- Все! Валим к аэрокару! - резюмировала азиатка, и двое потащили уже потерявшую сознание Хестром к транспорту.

***

Хейс очнулась спустя несколько часов, и сразу же поняла: Раса постаралась на славу. Все лицо было как один сплошной комок плоти, который попинали ногами, пожевали, расцарапали, шмякнули о пол, придавив ступней, и так и оставили.

Ну что ж, могло быть и хуже. Касуми могла не успеть устроить переполох и поднять шум - и тогда Раса завершила бы начатое дело, перерезав жертве горло. Вот это действительно было бы очень плохо. А так, пара синяков, ушибов и расквашенное лицо - всего-то.

Она простонала, пытаясь подняться, но чьи-то руки настойчиво остановили ее.

- Подожди! Я сейчас!.. - затараторил Бол, и уже в следующую секунду плечо пронзила боль от укола. Новая доза панацелина освежила мысли и немного приободрила.

- Бол… - протянула с хрипом Хейс, пытаясь прочистить горло. - Давай стимулятор.

- Ты уверена? - уточнил тот жалобно, как будто работать сиделкой для него было то же, что и совершать набег на «Чистилище» - охрененно страшно.

- Да, черт тебя дери! - вложив не дюжее нетерпение, почти рыкнула Хестром, все же пытаясь подняться. Голова трещала неимоверно сильно, все лицо саднило, ушибы набухли и, казалось, пульсировали, отдаваясь с каждым притоком крови просто невыносимой болью. Но действие панацелина вскоре притупило боль, а когда Бол вколол ей стимулятор, то Хейс почувствовала себя почти счастливой.

Она огляделась, сообразив, что находится в квартире хакера. Все тот же беспорядок и хаос, как и раньше. Но сейчас она ощутила себя даже уютно, несмотря на разбросанные повсюду вещи и пакеты с недоеденной пищей. С тех пор, как у Бола украли творение всей его жизни - спасибо вездесущему Кэннону - хакер сменил уже несколько квартир на Цитадели, пока не осел в этой. Обстановка его мало заботила, точнее, ему нравились квартиры получше и подороже, однако с той самой первой встречи на Цитадели, когда она проникла к нему в логово в поисках Хока, Бол все-таки научился быть более осторожным и скромным в своих запросах. Да и зачем ему кожаные диваны и дорогая обивка стен? Через неделю обитания от былой роскоши всегда оставался сплошной хаос в виде вымазанных в кетчупе стен и покоцанных кресел.

Но именно он, этот «ходячий гамбургер», как его назвала Касуми, пришел Хейс на помощь уже в который раз! И несмотря на сохранность формальных отношений между ними по схеме «заказ-оплата», которой и он, и Хейс придерживались уже несколько лет; несмотря на то, что Бол когда-то показывал ей средний палец и почти «ненавидел» за ультиматум с вирусом «Кроатон» - несмотря на это, Криз сказала бы, что с Болом их связывают даже дружеские отношения. По крайней мере, хакер нравился ей в своей непритязательности. Ведь после утери вируса, который похитил «какой-то наглый азиат», дав хакеру по виску в общественном туалете и тупо стащив все данные о вирусе, Стэо искренне считал, что это расплата за его попытку обмануть подругу! Поэтому когда она безвозмездно позволила ему работать с «Кроатоном», чтобы попробовать усовершенствовать его, Бол расценил это как высшее проявление их дружбы.

Дотащившись до туалетной комнаты и взглянув на себя в зеркало, Хейс пару раз с трудом вздохнула, переваривая увиденное. Часть её женской натуры внутри просто вопила от ужаса, стеная и царапаясь изнутри когтями: все её лицо представляло собой один большой синяк и ушиб, нос сломан и разбит, глаза заплыли, брови рассечены. Но эту бесполезную сейчас часть натуры пришлось подавить в корне, вспомнив догмату Хэнка: анализируй, Криз!

Судя по тому, что одна сторона была обработана аккуратно, а вторая вкривь и вкось, смазана едва ли не сантиметровым слоем панацелина, Хейс пришла к выводу, что Бол обработал её раны на пару с Касуми! Ну что ж, вот оно - высшее проявление дружбы, горько усмехнулась Криз, разглядывая незнакомую и устрашающе побитую женщину напротив.

«Этого будет достаточно? - подумала она, осматривая ушибы. - Этого ему хватит?»

Вернувшись в комнату, она первым делом спросила:

- Где Касуми?

- Сказала, что скоро вернется, - ответил Бол, снова вытаращившись на неё такими глазами, как будто увидел только что монстра, появившегося в квартире из ниоткуда. Возможно, так для него и было: хакер настолько боялся боли, что для него единственный синяк представлял катастрофу вселенского масштаба. А увидеть некогда красивую женщину в таком виде, которая не слишком-то переживает по этому поводу, не стенает, не кричит и не бьется в истерических конвульсиях - это для него было уже слишком.