Сorvum nigrum (СИ)
Сorvum nigrum (СИ) читать книгу онлайн
Сириус умер, Гарри, толком ничего не сказав кроме того, что ему предстоит убить Темного Лорда, отправляют домой. Естественно, после смерти близкого человека, он не сразу сумел прийти в себя. Чтобы осознать смерть крестного и решить, как ему быть дальше, Гарри потребовался месяц. Как выяснилось, чтобы забыть о прошлом можно использовать любые методы. Он стал тем, кого раньше презирал. Теперь по улицам города Литтл Уингинг ходит самый опасный убийца, разыскиваемый маггловской полицией и авроратом.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
— Открой рот пошире.
После чего засунул мне в рот член. Я сомкнул губы и слизал сливки с гладкой поверхности. Дальше пришлось работать без лакомства. Ощущение было то еще! Это было странно и одновременно волнующе. Я понимал, что это член, но не мог заставить себя оттолкнуть его руку, держащую мою голову. Мне доставляло наслаждение видеть и слышать, как постанывает от удовольствия Люциус. Как он запрокидывает голову, гладит мои волосы. Его плоть стала просто каменной и запульсировала. Тут же мне в рот выбросилась струя спермы, солено-горькая на вкус. Он удерживал мою голову не давая отстраниться, и совершал фрикции, пока всея сперма не вышла. После этого он меня отпустил, и я выплюнул все прямо на ковер.
Я сам чуть не кончил, пока делал ему минет, но финал Люциуса чуть поубавил мой пыл. Он уложил меня на кровать и попросил расставить ноги, подложил под ягодицы подушку. Это было странно. Языком он ласкал мой сфинктер, а рукой массировал член, который тут же обрел былую твердость. Постепенно он перешел на мошонку, а затем его губы сомкнулись на головке. Я не вытерпел и двух минут, изливаясь в его рот. Люциус не стал выплевывать мое семя, а проглотил и тут же полез ко мне с поцелуем. Мне было неприятно, но разве можно ему сопротивляться? От собственной спермы язык слегка онемел. Когда мы разорвали поцелуй, я схватил баночку со сливками и щедро выдавил себе в рот наверное половину. Люциус не смог сдержаться, глядя на это зрелище и снова накинулся с поцелуями. Окончилось все бурным трахом, где я исполнял пассивную роль.
Следующим днем активную позицию в нашей паре занял я. В воскресенье мы снова гуляли, сходили в небольшой кинотеатр, просто трепались о жизни. Мне было на удивление весело и легко, особенно после того, как перестал заморачиваться на счет его половой принадлежности. Париж настраивал на романтический лад. Вечером я поблагодарил Люциуса за чудесные выходные. Через пару часов должен был сработать портключ.
— Как тебе мой сын? — спросил он, когда мы пили кофе на маленькой кухне.
— В каком смысле? — удивленно спросил я.
— Не притворяйся, — махнул он рукой. — Я знаю своего сына и могу просчитать его действия наперед. Знаешь, даже если бы не было никакого проклятия, Драко стал бы геем. Возможно это моя вина, ведь воспитывала его в основном Нарцисса. Так как он тебе?
— Не в моем вкусе, — буркнул я.
Люциус усмехнулся.
— Что это значит? — спросил он.
— То и значит! Я не намерен обсуждать это с тобой!
— Ясно. Значит он тебя не удовлетворил?
— Люциус!
— Молчу, молчу, — улыбнулся он. — Не будь с ним слишком строг. Он еще не достаточно опытен. Но у него вся жизнь впереди, — философски закончил он.
— Что это значит? — нахмурился я.
— Видишь ли, — Люциус сделал небольшой глоток и прочистил горло. — У каждой чистокровной семьи имеется то или иное родовое проклятие. Так уж повелось. В нашей семье таким проклятием стала тяга к себе подобным. Женщин семьи тянет к женщинам, мужчин к мужчинам.
— А разве все началось не с противостояния двух Септимусов? — припомнил я слова Драко.
— Отчасти, — кивнул Люциус. — Его проклятие усилило уже имеющееся. Если раньше нас просто влекло к своему полу, то теперь это стало необходимостью на целых семь поколений, да еще и не можем зачать больше одного отпрыска. Какая низость! Это же почти приговор для рода! А если с Драко что-то случится? Род просто зачахнет, перейдет в лапы дальних родственников или регентов и еще Мерлин знает чьи. Септимус Уизли был человеком мелочным и склочным, да еще и обидчивым, насколько я могу судить. Давай сменим тему, а то эта мне не приятна. Не хочу чтобы чудесные выходные испортил тот, кто давно гниет в могиле.
Возвращение в школу было подобно пробуждению. Будто кто-то вылил на меня ведро реальности. Холодной, отрезвляющей. Кровь прилила к лицу, щеки горели огнем. Что же я натворил? Надо было потребовать сразу же вернуть меня обратно, а не ввязываться в эту дурно пахнущую авантюру. Пока я брел до башни, успел подумать много о чем. Например почему я так реагирую на Люциуса? Рядом с ним я чувствую себя беспомощным ягненком. Почему? Он точно не опаивает меня зельями, иначе тату сразу бы среагировало. Может он сам что-то пьет или у него духи с феромонами? Хотя я могу вести себя с ним вполне нормально, когда он не флиртует и не набрасывается на меня. Что же между нами происходит?
Я чуть голову не сломал, пока думал, но так и не смог разобраться в себе. Он привлекал меня физически, когда был рядом, но одновременно вызывал неприязнь. Кажется, но я не уверен, что мне просто нравится чувствовать себя рядом с ним уязвимым и податливым. Играть роль. Выступать в другом жанре. Почему же потом я ощущаю себя, будто упал лицом в грязь? В Париже было так легко, весело и беззаботно, что я ненадолго забыл о том кто я и кто он. Легко было поверить в то, что я вовсе и не Гарри Поттер. Кто-то другой. Какой-нибудь Джон Смит, который может себе позволить провести несколько беззаботных дней в другой стране. Может так мое сознание пытается убежать от того, что его окружает? Одни вопросы. А отвечать кто будет?
========== Часть 47 ==========
— Почему Люциус?..
Весна давно вступила в свои права и радовала жителей Шотландии теплыми лучами, сочной зеленью первых всходов и набухших почек. Это прекрасное время я раньше проводил на берегу Черного озера, шатаясь с друзьями, подставляя обветренное лицо ласковому солнышку. Теперь же я сижу в коттедже своего деда, напиваясь виски, а в голове лишь один вопрос: Почему Люциус?
— Он достаточно слаб для этого, — отозвался Николас. — Люциус прекрасно осознает свое место в нашем мире и не пытается прыгнуть выше головы. Наше сотрудничество было неизбежным, потому что он хочет, чтобы его род процветал, а нам нужен талантливый политик, прислушивающийся к мнению Вестников.
— Значит, он ничего не решает? — спросил я.
— Почему же, — ухмыльнулся дед. — Еще как решает, но позволяет направлять себя, прислушивается к нашему мнению. У него в голове много хороших идей. Мы долго искали подходящую кандидатуру, пытались наладить контакт и с Фаджем и с предыдущими Министрами Магии, но те были столь глупы и самонадеянны, что начинали нам угрожать.
Николас прыснул в бокал. От его дыхания стекло на миг запотело. Ну конечно, угрожать главарю банды головорезов. Что может быть смешнее?
— Малфой достаточно опытен, талантлив и красноречив. К тому же он очень харизматичен. Он многое испытал на себе, пережил войну, наслужился Темному лорду, противостоял Дамблдору. Успел посидеть в тюрьме, ощутить вкус свободы… Он достаточно слаб, чтобы подчиняться нам, и достаточно силен, чтобы вести за собой волшебное сообщество.
— Все равно он пешка, — вздохнул я и допил виски.
Налил еще.
— Он пешка, — согласился Николас, — как и ты.
— Я не пешка! — твердо возразил я.
— Неужели ты возомнил себя игроком? — нарочито удивился он. — Запомни — пешка, единственная из фигур, способная измениться, стать всемогущей. Остальные скованы жесткими правилами и не могут сойти с намеченной траектории. У них есть лишь иллюзия свободы выбора, тогда как перед «дамкой» открыты все пути.
Даже в довольно пьяном состоянии я понимал, что дедушка прав. Я, по сути, никто. Что стоит моя жизнь? Ничего. Если я вдруг умру, или пропаду, мир не рухнет; жизнь не закончится. Все так же будет вставать и садиться солнце, будет сменяться время года, только меня не будет. Что стоит всего одна жизнь? Что изменилось после смерти моих родителей? Сириуса? Дамблдора? Ничего. Люди продолжали жить. Я ощущал себя песчинкой, подхваченной ветром. Однажды, рано или поздно, я упаду. Затеряюсь среди других, точно таких же частичек. Один из многих, но особенный. Пешка, которая может встать во главе.
— Эгоисты не побеждают, Гарри, — зачем-то добавил Николас. — Люциус старается ради своей семьи, ты ради своих друзей, я для тебя. Победа только ради собственного эгоизма безвкусна. Бессмысленна… Помни об этом. Только отдавая себя без остатка, можно что-то получить взамен.