Сorvum nigrum (СИ)

— Давай мы с тобой поговорим? — предложил я.

— О чем? — недовольно спросил он.

— Например, о тебе. Я хочу знать, как давно ты в меня влюблен.

— С чего ты взял, что я влюблен в тебя?! — усмехнулся он. — Может я просто захотел трахаться.

— Не играй со мной, — вновь предупредил я, обхватывая его лицо ладонями. — Как давно?

— Не знаю, — тихо ответил он, прикрывая глаза. — Наверное, еще с детства, просто не понимал.

— Хочешь, чтобы я поцеловал тебя?

— Да, — выдохнул он.

На этот раз я был довольно нежен. Поцелуи были едва ощутимые, слегка влажные. Его ресницы трепетали, а руки бережно поглаживали мои полупопия.

— Расскажи мне об Астории, — попросил я.

— Мы сговорены. Помолвка должна была состояться этим летом, но теперь она уедет и ее место займет Дафна, — спокойно ответил он. — Поцелуешь еще раз?

Так и получилось, что после каждого ответа я бережно целовал его. Эти поцелуи слегка будоражили кровь, но не вызывали бешенного желания. Идеально для маленького допроса.

— Расскажи мне о проклятии вашего рода, — попросил я в очередной раз.

— Проклятие своеобразное, — усмехнулся он. — Кому-то это вовсе не доставляет неудобств. Септимус Уизли проклял нашу семью кое за что. Конкретней не могу сказать. Так вот, начиная с моего деда и до седьмого колена, все Малфои будут иметь лишь по одному сыну и каждого из них будут привлекать мужчины. Никто не сможет полюбить женщину. И как будто в насмешку наши жены будут обладать бешеным темпераментом, требовать исполнения супружеского долга.

— Ты занимался сексом с девушкой? — спросил я.

— Да, несколько раз. Это было не слишком приятно, но волнительно, — отозвался Драко.

— А с парнями?

— Когда мне было тринадцать, я гостил во Франции. В то лето в поместье прибыло много дальней родни — у двоюродного брата моего отца был юбилей. Мы неплохо проводили время, гуляли, играли. На следующий день после праздника большая часть разъехалась и почти все мои одногодки отправились по домам. В поместье осталось несколько человек, в том числе мой шестнадцатилетний кузен. Он был очень веселый и забавный, все время шутил, отлично играл в карты. Когда я в очередной раз проиграл ему желание, он потребовал поцелуй. Мы условились, что все желания должны быть в пределах разумного и его слова не показались мне неправильными. Сначала я думал, что он пошутил, но когда он усадил меня к себе на колени… Короче в то лето я все и понял, а перед Хогвартсом отец рассказал о проклятии Уизли. До секса не дошло, но потом мы еще ни раз и не два страстно целовались. Прошлым летом он женился и перестал обращать на меня внимание в этом смысле.

Мы еще минут двадцать ласкались, целовались, гладили друг друга. Это было приятно. Резкий контраст на фоне моих обычных забав.

-

В субботу, с самого утра прибыл Люциус. Вместе с ним по всему замку таскались старосты и Совет в полном составе. Мы проверяли состояние школы, сверяли накладные. Проверяли куда были потрачены деньги, выделенные из бюджета. Люциусу понравилось то, как мы решили проблему травматизма на поле для квиддича. Благодаря тому, что теперь мы изредка имели возможность собирать паутину акромантулов, поле удалось обнести тонкой сетью, препятствующей столкновение с трибунами. Это убережет и игроков и зрителей. Внизу, в двух метрах от земли, была раскинута сеть заклинаний, созданная лучшими выпускниками седьмого курса. Мы тестировали ее на тренировках. Она хорошо тормозила свободное падение и почти не ощущалась. Когда я впервые упал, то мне показалось, что я упал в чашку с желе, которое медленно меня поглощает. После мягкого приземления я подобрал метлу и вновь взмыл в воздух. Взлету сеть не препятствовала.

Только к десяти часам вечера мы справились с задачей, после чего Люциус отпросил меня у директора.

— Держись крепко, — он протянул мне обычную магловскую ручку.

Я взялся, и спустя пару секунд нас утянуло прямо из коридора Хогвартса. Мы оказались в небольшой квартирке, за окном слышался шум машин, крики людей, музыка. Голос города.

— Я взял на себя смелость прикупить немного одежды на свой вкус, — Люциус кивнул на платяной шкаф в углу. — Надень что-нибудь и пойдем выпьем кофе.

В мае уже достаточно тепло, чтобы ходить в легкой одежде, но вечерами все еще было холодновато. Я надел джинсы, футболку и легкую ветровку. Люциус переодевался здесь же. Я чуть воздухом не поперхнулся, когда он надел практически такую же одежду. Люциус Малфой, Министр Магии, в джинсах, спешите видеть! Он несколько раз взмахнул палочкой и его забранные в хвост волосы стали темно-русыми, а глаза карими; кожа потемнела В мою сторону тоже было выполнено несколько пасов. Зеркало отразило высокого блондина с синими глазами и светлой кожей.

— Это из арсенала невыразимцев, так что не проси выдать секрет, — улыбнулся Люциус.

— И зачем вся эта конспирация? — я вопросительно выгнул бровь.

— О, — протянул Люциус, сложив ладони, — ты просто очарователен! Мы идем гулять. Не могу же я появиться в общественном месте с молодым парнем за руку. Ах да, пока не забыл. К друг другу обращаемся «милый» и никак иначе. Понятно?

— Да, милый, — сквозь зубы сказал я.

— Вот и славно, — проворковал он. — Идем. Париж просто прекрасен весной.

Оказалось, что это был портал во Францию. Я был настолько удивлен, что даже не смог ничего ему возразить, кода он потянул меня на выход. Мы шли по улице, держась за руки. Это было просто необходимо, потому что я не хотел остаться в чужой стране без средств и одежды, вот и вцепился в него как клещ. Люциус рассказывал мне о местных достопримечательностях, которые я уже видел прошлым летом. Указывал на кафешки, в которых можно найти что-нибудь необычное. В одной из них мы и устроились. Все стены были разрисованы радугами, а столики занимали парочки, похожие на нашу. Это было единственное кафе, в котором посидеть могли только геи и лесбиянки. Меньшинства, так сказать. Стесняться здесь было некого, однако я ощущал себя не в своей тарелке. Особенно когда Люциус стал кормить меня с ложечки мороженым, а вместо салфетки использовал свой язык.

— Милый, расслабься, — прошептал он мне на ухо.

Расслабишься тут. Скорее напряжешься в некоторых интересных местах.

Мы полночи гуляли по Парижу. Заходили в кафе, пили кофе и прохладительные напитки, заказывали необычные закуски. Уличный художник нарисовал наш совместный портрет. Получилось здорово, только не похоже, потому что выглядел я совсем по-другому. Люциус вел себя как галантный кавалер, ухаживал, развлекал. Под утро мы оказались в постели. На трезвую голову он пугал меня своей настойчивостью, поэтому я неловко отводил глаза, кутался в простыню, стараясь прикрыть достоинство.

— Давай, не бойся, малыш, — он гладил меня по волосам.

— Я и не боюсь! — сверкнул я глазами. — Просто не хочу этого делать.

— Но я же делал, — нахмурился Люциус. — Попробуй, тебе понравится.

Он уже минут тридцать уговаривал взять у него в рот. Я отказывался, но каким-то образом оказался на коленях перед сидящим на кровати Люциусом.

— Хорошо, давай сделаем так, — он вытянул руку и через пару секунд продемонстрировал мне баночку взбитых сливок.

На головке его члена оказалось немного десерта. Небольшая белая точка.

— Бонн аппети! — улыбнулся он. — Давай же.

Я глубоко вздохнул и уставился на нее. Нерешительно взял его член двумя пальцами и быстро слизнул, стараясь не касаться языком головки. Сливки были чуть сладковатыми с ноткой солености — видимо к ним добавилась смазка Люциуса. Я скривился. То еще сочетание.

— Хороший мальчик, — похвалил Люциус и выдавил чуть больше сливок.

Слизнуть такое количество не удалось, пришлось приложиться губами. Легкое прикосновение к гладкой поверхности головки вырвало из губ Люциуса легкий стон. Он выдавил сливки вдоль всего члена, которые я собрал губами, немного измазавшись. Люциус нарисовал сливками кольцо, чуть ниже головки и скомандовал: