Chemical Wedding (СИ)

— Ох, как они это всё слушают, — на мгновение оторвалась от своего монолога Иванна. — Это же форменное издевательство над мозгом…

— Они не слушают, они пошли купаться под дождём, — отозвался Каркаров, проходя вместе с нею в дом.

— Вот чёрт, — расстроилась Иванна, которая тоже хотела бы искупаться под дождём, но чувствовала себя откровенно не в кондиции для этого. — Ой, кстати, а кто победил — ты не знаешь? Малфой или Дайсукэ?

— Технически победу следовало присудить Малфою, — отрапортовал Каркаров, поднимаясь по лестнице. — Однако Дайсукэ взял напором и энтузиазмом, к тому же, за него болел твой отец.

— У Малфоя не было шансов, — зевнула Иванна. — Когда будешь меня сгружать, проверь, не спят ли на койке кошаки, они любят у меня пристроиться.

— Хорошо, — кивнул Каркаров.

Оказавшись, наконец, в комнате Иванны, он положил хозяйку оной на кровать — разумеется, предварительно убедившись, что ни одна кошка не пострадает.

— Тебя раздевать? — спросил он. — Раздевать, ты вымокла, — ответил он сам себе.

— Ты тоже вымок, — зевнула Иванна.

— Как скажешь.

Уже через несколько минут уютно устроившись в его объятиях, проваливаясь в сон и отчаянно зевая, она всё же нашла в себе силы сказать:

— Мы должны вытащить Северуса из Хогвартса, иначе он будет окончательно и бесповоротно потерян для науки.

— Ивушка, родненькая, пожалуйста, давай мы поговорим об этом в более подходящее время и в более подходящей обстановке? — взмолился Каркаров.

— Прости, у меня, наверное, идея фикс, — успела пробормотать Иванна, прежде чем уснула окончательно.

_____

Prosit (латынь) — тост за здоровье.

Налей ещё вина, мой венценосный брат… — цитата из песни «Дорога сна» гр. Мельница.

Иллюстрации к главе

http://vk.com/photo-14591519_270217547

http://vk.com/photo-14591519_273664183

Манга по мотивам главы от Lavala

http://vk.com/photo-14591519_277809444

========== Глава 68 ==========

конец июня 1994 г.,

поместье Мачкевичей

Ослепительный свет, радужные блики, мелодичный перезвон. Две фигуры с рапирами изящно движутся будто в ритме неслышной музыки, обмениваясь уколами. Тонкие клинки со свистом рассекают воздух, противники молниеносно уклоняются от ударов и делают выпады, длинные пряди волос — угольно-чёрные и снежно-белые — взлетают в такт движению. Ноги беззвучно касаются зеркального пола, серебристые клинки мелькают с ошеломляющей скоростью, расплываясь в серебристую дымку. Молниеносный взмах — и шёлк цвета индиго медленно расползается, открывая бледную кожу мускулистого живота, на котором начинают проступать алые бисеринки, складывающиеся в витиеватый вензель М. Синий шёлк закрывает всё меньше, белая кожа сияет всё ярче, пока, наконец, её сияние не становится ослепительным. Затем, под оглушающий рёв горна, свет взрывается миллионами мотыльков, хаотически летящих во все стороны, застилающих взор и не дающих дышать…

Вырвавшись из дурацкого сна, Иванна судорожно втянула воздух и перевернулась на спину. В горле пересохло, в голове шла не то бомбардировка, не то выступление ансамбля чечёточников, однако общее состояние было не столь трагичным, как ожидалось. Сон непременно стоило рассказать Анне, а лучше — постараться показать хотя бы статичными мыслеобразами… Это надо же было такого наснить. Малфой, в образе Мстителя в маске, шпагой раздевающий Дайсукэ, который, в свою очередь, совершает фантазийные метаморфозы — сие достойно, как минимум, кисти художника.

— Ты куда? — не открывая глаз, пробормотала она в сторону доносящихся неподалёку шорохов. — Сколько времени?

— Шестой час, — негромко отозвался Каркаров. — Мирослав зовёт поросёнка забивать, привезли только что. Вот, держи, не повредит, я думаю.

Она с трудом приоткрыла один глаз. Стоящий возле кровати Каркаров, уже полностью одетый и почти что вполне бодрый, протягивал ей глиняную пивную кружку.

— Простая вода, — пояснил он, после её попытки понюхать содержимое. — Пей давай, потом ещё принесу.

Выпив большую часть содержимого кружки, Иванна смогла разлепить веки второго глаза. Шторы на окнах были чуть сдвинуты, чтобы пропускать воздух, и в комнату лился тусклый свет пасмурного утра. Шума дождя слышно не было, но, к счастью солнце надёжно скрывали тучи, давая надежду на прохладный день. Невнятно пожелав Каркарову успехов, Иванна повернулась на бок спиною к окну и провалилась обратно в сон, на этот раз — без экстремальных образов, однако весьма мутный. Сначала Малфой вновь безуспешно пытал её на предмет Томаша Новака, правда при этом Иванна находилась в уже знакомом подземном каземате, будучи закованной в антимагические кандалы. Затем действие внезапно переносилось в главный лекционный зал Пражской Академии Наук, где она вновь делала доклад по замораживающему зелью, но теперь в первом ряду среди слушателей находились Снейп, Смиты и Василиса, которая, по идее, должна была не слушать, а ассистировать. Сон сопровождался нарастающим чувством тревоги, взгляд отчего-то упорно фокусировался где-то на задних рядах лектория и, в конце концов, остановился на невзрачной фигуре человека без лица. Уже чётко осознавая, что это сон, Иванна покинула кафедру и устремилась вверх к задним рядам, чтобы лучше разглядеть его, но лестница словно удлинялась бесконечно, и добраться до её конца было невозможно.

Совершенно выбившаяся из сил, Иванна проснулась. Оказалось, что разбудил её вернувшийся с ответственного мероприятия Каркаров, который безуспешно пытался устроиться рядом как можно осторожнее. Иванна в целом была привычна к снам обескураживающего содержания, но последний её очень сильно вымотал, так что проснуться она была чрезвычайно рада. В ответ на извинения Каркарова она поблагодарила его за побудку и отказалась от новой порции воды.

— А что, поросёнку уже каюк? — зевнув, поинтересовалась она, сдвигаясь к краю постели, чтобы освободить немного места.

— Да, твои родители вовсю занимаются его подготовкой к запеканию, а я отпросился поспать, — отрапортовал Каркаров, устраиваясь рядом с Иванной и сгребая её в объятия. — Мирослав предлагал взбодриться сливовицей, но я не рискнул.

— Ну и правильно, — одобрила Иванна, закрывая глаза; остатки тревоги испарились, и она медленно, но верно погружалась в новый сон. — Надеюсь, в этот раз ты не залапаешь меня кровавыми отпечатками, — почти бессвязно добавила она и, не расслышав ответа, окончательно уснула.

Проснулась она из-за того, что её методично трясли за плечо; перед глазами промелькнули какие-то хаотичные, но яркие обрывки сна.

— А? Что? — спросила она, старательно смаргивая.

— Прости, что бужу, но что тебе снилось? — Каркаров перестал её трясти и смотрел очень заинтересованным взглядом.

— Чего-чего? — ошалело вытаращилась на него Иванна. — Ты сейчас о чём? Ни черта не соображаю, мозг спит ещё.

— Я вижу, — слегка улыбнулся он. — Ты сейчас моментально вырубилась и спала очень беспокойно, что-то бормотала, уползти куда-то порывалась. Развернул тебя лицом к себе, ты на минуту затихла, потом совершенно отчётливо произнесла «волосы всё равно мертвечиной пахнут, пойди, ещё раз голову вымой» и вроде как на том успокоилась.

— Ого! — окончательно обалдела Иванна. — Я сегодня в ударе. Какая жалость, что сна не помню… Интересно, что это было… — она была не уверена, но вроде бы видения были в оттенках сепии, что напомнило ей про старую каркаровскую фотографию и вызванный ею сон, правда, при чём тут запах мертвечины, она даже предположить не могла.

Тщетно пытаясь вспомнить хотя бы приблизительно, что ей привиделось, она вновь заснула, чтобы вдруг оказаться в своей «детской» лаборатории. Она, Янко и Адя отмечали успешное завершение иванниной разработки замораживающего зелья. При этом выглядели они все лет на двенадцать-тринадцать, что никак не мешало им со знанием дела хлестать сливовицу, которую в реальности Иванна не переносила. Она вдруг обратила внимание, что на столике возле дивана помимо графина стоят четыре стопки и ей стало интересно — кто же четвёртый? Словно в ответ на её мысли из-за горки со сломанной дверцей появился Снейп — тоже выглядящий на двенадцать и листающий обнаруженный где-то среди мебельного кладбища том Большой Советской Энциклопедии. Не успела Иванна возмутиться, почему Снейп, который старше её на пять лет, выглядит их ровесником, как тот захлопнул здоровенный талмуд, на чистейшем русском заявил, что всё это — несусветная чушь, и потребовал себе порцию сливовицы. После того, как Янко плеснул всем в стопки свежую порцию напитка, юный Снейп, образ которого, как внезапно осознала Иванна, она взяла из его же воспоминаний, повернулся к ней и с недетской серьёзностью спросил: что она намеревается делать теперь, после завершения исследования? Вопрос застал Иванну врасплох и здорово испортил ей настроение, ибо ответа на него она не имела. Она встревожилась настолько, что даже проснулась.