Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ)

— Слово предоставляется Защите!

Гровер даст Штайн занял своё место. Франсуа Ле Блэн встал, глубоко вздохнул и…

— Уважаемый Суд! В связи с проведённым расследованием по предъявленным обвинениям Альбусу Персивалю Вулфрику Брайану Дамблдору Защита не нашла ни малейшего несоответствия в обвинениях. Ни малейшего факта, которым бы можно было оправдать все эти ужасные преступления. Я не знаю, что можно сказать в защиту обвиняемого. В связи с этим, прошу себе отвод. Подсудимый в этом слушании может сам приводить аргументы в свою защиту. Я останусь здесь только как проводник Слова его.

Вот тут зал загудел. Глухо, полушёпотом, но совершенно отчётливо. Немыслимо! Впервые за всю историю существования Суда Магии Защита обвиняемого, даже не начав прения, отказывается его защищать! Спорные моменты были всегда. Мало когда именно Защите удавалось склонить Магию к своей точке зрения, но никогда ещё Защита не могла вообще найти слов и аргументов в пользу своего «клиента»!

Чаша призрачных весов, что сияли над головой «Фемиды», едва заметно склонились в сторону красного сектора. Это не ультиматум, но так наглядно показало, что Магия приняла отказ Защиты от своих обязательств в пользу обвинения, что об этом и говорить нечего. Для неё это уже был аргумент. То, что Защита не может найти контраргументов к предъявленным обвинениям, хотя у самого подсудимого всё ещё есть шанс оправдаться.

— Беспрецедентно, — проговорил всё тот же «пустой» голос. — Но Ваше право. С этой минуты Вы являетесь только проводником, но более не имеете права встревать в процесс.

— Я знаю это, Ваша честь, — слегка поклонился Ле Блэн и снова сел на своё место, застыв статуей.

— Защита взяла отвод, — проговорил старший секретарь суда, встав со своего места. — Право отвода подтверждается процессуальным кодексом пунктом пять, статьи пятнадцать, гласящей: «Если в предследственных прениях выбранный магической жеребьёвкой Защитник полностью соглашается с Обвинителем, то он имеет право на отвод от Защиты обвиняемого, предоставив тому защищаться самостоятельно и выступая всего лишь Голосом его перед Магией». С данного момента Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор имеет право защищать себя самостоятельно, приводя аргументы по каждому пункту обвинений.

Альбус немного приободрился. Пусть этот французишка и отказался его представлять, но говорить ему никто не запрещает. Он развеет в пух и прах все эти нелепые обвинения сам. Уж что-что, а заморачивать головы присутствующим он умеет. Жаль, что не получится надавить на «свои» ниточки, но он ещё поборется.

— Слово предоставляется Обвинителю! — снова доложил секретарь.

Даст Штайн снова встал.

— В связи с тем, что обвинения обобщённые и совокупные, я предлагаю начать их разбор по составляющим. Итак. Обвинения в причинении вреда здоровью и магии подопечного. Мошенничестве в особо крупных размерах. Покушении на убийство подопечного. В зал суда вызывается свидетель и потерпевший — Гарри Джеймс Поттер!

«Фемида» вновь взялся за ритуальный молоток — удар, вспышка и перед кафедрой свидетелей со стороны обвинителей появился молодой парень, так хорошо знакомый всем жителям Великобритании — Мальчик-Который-Выжил, чьи фотографии уже несколько лет как так же не сходили со страниц «Ежедневного пророка». То магическое общество полоскало тот факт, что Мальчик поступил в Хогвартс на факультет Гриффиндор, и восторженно упивалось, что их Спаситель истинный Гриффиндорец, в чём они и не сомневались. События второго и третьего курса благодаря уловкам директора школы не были известны широкой общественности. То уже на четвёртом курсе они его осуждали за желание выделиться, и за то, что тот нашёл лазейку и прошёл отбор, став Четвёртым Чемпионом в Тремудром Турнире. Про пятый курс и вовсе не стоит говорить.

Большой Зал гудел ульем. Несмотря на то, что временно заменяющая директора МакГонагалл решила не отменять уроки в этот день, уроки всё равно оказались сорваны. Слишком уж значимые события сегодня должны были состоятся, и многие из студентов просто проигнорировали приказ декана Гриффиндор расходится на уроки, так и оставшись в Большом Зале, с нетерпением поглядывая на магэкран. Глядя на этих студентов, и более младшие присоединились к ним.

Гермиона только фыркнула, отправившись в библиотеку. Толку торчать в пустом классе или в Большом Зале, если судебное заседание начнётся не раньше назначенного времени? Гарри она не видела с самого утра, но это тоже для неё не было неожиданностью. В последнее время её друг предпочитал есть в их с супругом покоях. А уж в том, что он сегодня всё равно пропустил бы уроки, даже состоялись они, как того хотела МакГонагалл, девушка тоже не сомневалась.

А теперь вот она вошла в зал. Время. Настал час суда. Вскользь выцепив взглядом друга, который умостился за столом собственного факультета.

Они с Северусом вернулись из Аврората уже давно, но до этого момента Гарри предпочёл не выходить из их комнат. Ему ещё было дорого его душевное спокойствие, но и пропускать начало эпохального события вовсе не собирался. Тем более что долго он в этой толпе и не пробудет. Он первый из обвинителей-свидетелей.

Естественно, что на его появление все отреагировали, начав наседать с какими-то вопросами, обвинениями, возмущениями, чем изрядно мешали насладиться обедом. Гриффиндорцы, разумеется, за стол которых уселся парень. На своё законное место. Гарри хмыкнул, поняв, что он правильно решил пообедать заранее, а не в Большом Зале. Тут ему поесть спокойно не дадут. Мало кто вообще обращал своё внимание на тарелки и кубки, постоянно оглядываясь на зависшие под отражающим небо, вместо привычных свечей, потолком. Гарри только отмахивался, никак не комментируя происходящее.

Едва со столов исчезли остатки еды, впрочем, там фактически ничего не было тронуто, и столовый инвентарь, магэкраны вспыхнули, и началась трансляция. По мере зачитывания обвинений в Большом Зале постепенно устанавливалась тишина. Многие, преимущественно слизеринцы и большая часть рэвенкловцев, удовлетворённо улыбались, остальные недоумённо хлопали глазами, пытаясь понять в чём же конкретно всё же обвиняют их «горячо любимого» директора. Последнее касалось доброй части, гриффиндорцев и хафлпаффцев. Хотя и среди этих исконных, как предполагалось, ревнителей Дамблдора, были те, кто удовлетворённо улыбался.

Когда объявили первого свидетеля, все разом повернули головы в сторону Гарри, а тот просто и незамысловато исчез в магической вспышке прямо из-за стола, объявившись спустя пару секунд на магэкранах прямо за трибуной… обвинения. Это породило волну шепотков за гриффиндорским столом. Казалось, они совершенно не услышали в словах даст Штайна слова «потерпевший», упорно считая, что Гарри должен выступать на стороне директора.

Гарри слегка покачнулся, обретая устойчивость после портации к месту заседания, и стиснул зубы, сдерживая тошноту. Как же он ненавидел все эти магические способы перемещения. Изуверство сплошное. Что порт-ключи, в качестве которых сейчас выступали браслет-вызовы на суд, что аппарация, и даже каминная сеть. Все до единого эти способы заставляли мага переживать не самые лучшие ощущения в организме при их применении. А учитывая его деликатное состояние… И это самые щадящие способы, чтобы не навредить ребёнку? Фу!

Он уже думал, что как будущий артефактор обязательно займётся этой проблемой в будущем, и даже начал изучать этот вопрос уже сейчас, так как в его состоянии это оказалось насущным, но сперва… Сперва нужно было закончить весь этот фарс, длинною в его шестнадцать лет, а то и вовсе в век для всего остального общества.

Как только Гарри появился за трибуной обвинения, даст Штайн вышел из-за стола и спустился «на сцену». Это было не обязательно, но как-то привычно и показательно.

— Уважаемый свидетель, Вы приглашены в этот зал, дабы Суд мог разобраться с предъявленными мистеру Дамблдору обвинениями. Прошу Вас отвечать на вопросы строго по существу и правдиво.

— Хорошо, Ваша Честь, — уверенно кивнул Гарри.