Мои миры, твое отчаяние. Танец 2 (СИ)

— Он дружит с человеком, проходящим сквозь стены, находит стряпню Офелии вполне съедобной и является единственным, кто может заставить Эдвина выполнять указания без лишних вопросов, — Гарри попытался перевести все в шутку. — Он действительно страшный человек.

Крам чуть поморщился, Альберт, видимо, ему абсолютно не понравился. Всю дорогу до лаборатории они молчали.

— Что случилось? — поинтересовался Эдвин, как только дверь закрылась за ними.

Гарри вытащил из–под ворота формы медальон и показал его присутствующим.

— Я хотел бы, чтобы вы знали, если что–то случится со мной, то он должен попасть к вам.

Виктор удивленно воскликнул.

— Зачем?!

— Видимо, стоит начать все по порядку, — Поттер взъерошил свои волосы. — Да вы сядьте куда–нибудь, что ли… В общем, в Дурмстранге были призраки в количестве четырех штук. Их целью являлся поиск Достойных и их испытание.

Эдвин недоуменно посмотрел на Гарри.

— Зачем им это было нужно?

— Кощей боялся за Дурмстранг. Он предвидел, что на замок будет совершено четыре нападения, в ходе которых его могут разрушить. Ему удалось оставить разные защитные артефакты, медальон — это всего лишь ключ к ним.

— Тебе его так просто дали? — недоверчиво спросил Эрстед. — И причем здесь мы?

— Просто? Отнюдь… для того, чтобы его получить, мне пришлось пройти лабиринт… Полагаю, что каждый в нем встретит что–то свое. Но сейчас это не так уж и важно. Я попросил вас придти сюда не за этим. В качестве Достойных избрали нас четверых, но испытания начали с меня… Сам того не желая, я обратил их внимание на себя.

— Не удивительно, — пробурчал себе под нос Альберт.

— То есть, ты проходил их в одиночку? — уточнил Виктор.

Гарри растеряно кивнул.

— Да.

Крам сильно нахмурился.

— Неправильно все это. Ты же совсем ребенок!

Альберт и Эдвин на это заявление только переглянулись и усмехнулись.

— Для него это нормально. Он часто ввязывается во что–нибудь… Карты были от них? — поинтересовался Эрстед.

— Нет, — Гарри качнул головой. — Только мороки и люстра.

— Как я понимаю, ты хочешь, чтобы в случае твоей смерти или потери дееспособности кто–то из нас принял бремя использования защитного артефакта для сохранения Дурмстранга в целостности и сохранности, потому что, скорее всего, мы сможем справиться с этой задачей? — уточнил Альберт.

— Да, именно так, — подтвердил Гарри.

Виктор переплел пальцы рук.

— Хорошо. В таком случае, где нам найти эти самые артефакты?

Поттер задумался. Вероятно, сказать точный ответ он не мог, вдруг Дурмстранг потребует и от них прохождения хоть какого–то испытания?

— У начала всех путей

Пред тобой откроют дверь.

И в нее стремглав войдя,

Наконец–то обретешь себя.

Эдвин часто заморгал, а потом уставился на Гарри так, будто бы видел его впервые.

— Конкретней нельзя? — спросил он.

— К сожалению, нет.

Виктор выглядел озадаченным, а вот Альберт широко улыбался.

— Такая простая загадка, — произнес он. — Никогда бы не подумал, что там находится что–то еще…

Эрстед обернулся к нему.

— Ты действительно понял? — уточнил он на всякий случай.

— Однозначно.

— Так ты об этом начале говорил, когда я тебя отнес в палату? — спросил Крам, казалось, что медальон интересовал его куда меньше, чем то, каким образом он достался самому Гарри.

— Да, тогда я только узнал текст загадки и, как вы понимаете, не успел ее, как следует, обдумать.

Альберт внезапно встал со своего места.

— Почему ты говорил о призраках в прошедшем времени? — спросил он.

— Потому что их теперь нет, — произнес Гарри.

Больше вопросов ему не решились задавать, видимо посчитали, что он уничтожил призраков и сделал это в порыве злости за то, что те вынудили его проходить через испытания.

Виктор первым покинул лабораторию, сообщив о том, что ему необходимо все как следует обдумать и уложить в своей голове. Эдвин злился на то, что никак не мог понять, о чем конкретно говорится в загадке. Альберт виновато улыбнулся и потянул его за собой: к завтрашнему дню им было нужно написать еще одно небольшое эссе.

— Мы поговорим об этом позже, — шепнул он.

Гарри ничего не оставалось, как вернуться к незаконченному конспекту глав из учебника по трансфигурации.

* * *

Дориан все еще упорно продолжал молчать, Поттер тоже не собирался менять свою линию поведения. На этот раз Стан перегнул палку и позволил себе то, что простить крайне сложно, даже с учетом того, что те слова были сказаны в запале ссоры и единственным их назначением было посильнее уязвить.

Манный пудинг в тарелке выглядел совсем неаппетитно; Гарри с тяжелым вздохом отодвинул его от себя, решив ограничиться только одной чашкой чая и тостом с клюквенным джемом.

Он принципиально не смотрел на полувампира, сидящего напротив него. Остальные делали вид, что ничего особенного не происходит, и пытались втянуть в разговор их обоих.

— Стратегию нужно менять, — уверено сказала Офелия. — «Призрачные тигры» просто раскатают нас по полю. Мне удалось подглядеть их схемы… И не надо на меня так смотреть, Мирослава. Я действительно совершенно случайно наткнулась на бумаги, нечего раскидывать свои планы около двери, а самим отвлекаться на тренировку так, чтобы переставать замечать окружающее.

— Это нечестно, — пробурчала Беливук, со злостью откинув надоедливую прядку волос назад. — Гарри, ты со мной согласен?

Поттер задумчиво уставился в свой чай.

— И да, и нет Это конечно не честно, но если Офелия считает, что наша тактика провальная, то ее действительно стоит подкорректировать. Чтобы быть максимально честными, мы не станем использовать полученную информацию против соперников, выискивая слабые места в их схемах. Просто усилим свои собственные, у нас большие проблемы с защитой. Мы привыкли нападать, но когда–то это может обернуться против нас самих.

Эдвин посыпал свой джем солью и перцем и, откусив большой кусок, глубокомысленно изрек:

— В бою фсе прие…умф…мы хороши, даже такие грязные, — и, проглотив, продолжил: — С честностью можно придти только к поражению.

Альберт повернулся к нему и какое–то время молчал, устремив взгляд куда–то вдаль.

— Ложь может привести к боли, тот, кто решается на что–то подобное, должен быть готов к ней. На любое действие найдется свое противодействие. За все придется отвечать рано или поздно, все зависит просто от того, как скоро этот момент наступит. Если когда–то согласишься вступить на путь обмана, то обречешь себя на постоянный страх ожидания разоблачения.

Офелия покачала головой.

— Ты слишком уж глубоко копаешь. Мы сейчас говорим о мелочах, твои же рассуждения больше подходят жене, которая начала изменять своему благоверному и теперь в каждую минуту боится быть пойманной.

— Опасность лжи всегда одинакова, каким бы из ликов она ни обратилась бы к тебе. И вообще, мне кажется, что ты повела себя весьма нагло, подглядывая за нашими соперниками.

Чермак тряхнула волосами и гордо выпятила грудь вперед.

— Цыган без наглости — это мертвый цыган.

— То есть, нам нет смысла надеяться на то, что ты когда–то изменишься? — усмехнулся Дориан, который без зазрения совести доедал порцию пудинга Гарри, в конце концов, он поссорился с ним, а не с его едой.

— Кто бы говорил, — заметила Офелия. — Мне иногда кажется, что тебя похитили из табора. Ты идеально вписался бы в нашу жизнь.

Эдвин изогнул бровь.

— Это стоит воспринимать, как предложение руки и сердца? — поинтересовался он, еле сдерживая смех.

Дориан подавился и закашлялся, Офелия же, как ни в чем не бывало, продолжила свою трапезу.

— Он совсем ребенок, — с тяжелым вздохом все же ответила она. — Да и если бы я решилась сделать ему подобное предложение, то вряд ли выбрала бы подобную обстановку и позвала бы вас.

Эрстед изобразил обиду.