Идеальный треугольник (СИ)

— О-ро-чи…

— Да-а-а? — Змей облизнулся. — Я уже достаточно взрослый по твоим меркам?

На практике он был точно того же возраста, как при первом же скачке, когда Джирайя заявил, что Орочимару в таком виде только защищать хочется, но никак не желать. Но он надеялся, что на контрасте, да после участия Тсу Джи этого не вспомнит.

Джи улыбнулся:

— Сейчас — да. Потому что ты сам хочешь, — ладонь скользнула под рубашку, как-то очень уж легко расправившись с поясом-канатом, — а не паникуешь на тему, что все пропало, и вообще, как можно такому ужасному тебе быть таким милым.

Рубашка поползла с плеч, а вслед за ней поползли и губы. Ласково — подбородок, чуть задумчиво — шея, жгуче, оставляя след — плечо. Змей уже и забыл, какие умелые у Джирайи руки.

Беспокойный мозг гения зацепился за слово «умелый». Если умелый, сразу возникает вопрос, у кого учился и на ком отрабатывал умения. И сразу — желание перебить все тренажёры. Задача выходила грандиозная и бесполезная, но хотелось же!

Отбросив отвлекающие мысли, Орочимару сосредоточился на ощущениях, обнимая Джи ногами.

— Да-да-да… — прошептал Змей в восторге. — Ещё… Как же я тебя хочу…

Снова включился мозг и подкинул ему теорию, что при прошлом своём взрослении он себе это дело просто загубил. Точно так же, как чувствовал себя некомфортно от обычных прикосновений, так как в детстве не получил их достаточно, так же и с сексом. Не научился вовремя, не заинтересовался, а последующие попытки шли, мягко говоря, со скрипом. А сейчас от каждого касания по телу разбегались мурашки — какие прямо буквально, а какие фигурально, щекоча внутренности искорками удовольствия. Джирайя тяжело дышал, уговаривая себя быть благоразумным и не набрасываться на извивающегося в руках Орочи, как голодающий, но, ксо, как тут сохранишь здравый рассудок? Когда Змей весь такой жаркий, жадный, отзывчивый, вскрикивающий и совершенно не стесняющийся стонов? Когда от этих вскриков и стонов у самого дыхание перехватывает, а в животе словно стягивается тугой узел? Раздеть его полностью, пробежаться пальцами по «точкам удовольствия» — у каждого человека их расположение немного отличается, но уж Орочи-то Джирайя успел изучить. Поймать губами захлёбывающийся стон. Сжать в ладонях ягодицы, коротко рыкнуть, ощущая, как Змей буквально пришпоривает, не просто настаивая — требуя продолжения. Благоразумие резко изменило своё мнение, когда поймало обещающий взгляд жёлтых глаз. Обещание это было не неземных наслаждений, а адских мук, если кто-то вдруг всерьёз подумает медлить…

Такой большой Джи. Уверенный, горячий, сильный. Полностью его. Как можно удержаться и не прикусить плечо, слизывая солоноватый пот?.. Не извиваться, отзываясь на каждое прикосновение, не стонать хрипло от захлёстывающих волн удовольствия… Разве что до тумбочки дотянуться не помешало бы. О растягивании с его природной гибкостью и лёгким мазохизмом беспокоиться не приходилось, однако хотелось бы, чтобы всё прошло гладко… Впрочем, Джирайя только глянул шало и соскользнул вниз, облизывая по дороге все, что под язык подвернулось. Особенно старательно — член. А потом скользнул ещё ниже, оглаживая мошонку, дразня яйца быстрыми прикосновениями кончика языка и старательно вылизывая между ягодицами.

— Джи-и-и… — вышло протяжно, сладко.

Маленькие ножки оглаживали спину, руки скребли по простыне. Жарко, влажно… Полностью открытый и жаждущий. Нетерпеливый. Знакомая баночка всё-таки влезла под руку Джирайе — слюна не самая лучшая смазка, — а Змей с чистой совестью отключил мозг.

Джи все-таки оторвался от вылизывания такого восхитительного Орочи, прикусил выступающую косточку на бедре. Скользнул окунутыми в смазку пальцами внутрь, огладил. Польщенно прикрыл глаза на нетерпеливое шипение. И наконец-то толкнулся внутрь. Широкая ладонь вполне могла удерживать оба запястья Орочимару над головой, грудью жабий санин прижался к бледной груди — Орочи, кажется, нравилось чувствовать его вес. И его нетерпеливость.

— Маленький… Соблазнительный… Развратник… — сообщил Джирайя в такт толчкам.

— Да-а-а-а, — протянул Змей сладко. — Как мне повезло с большим… Умелым… Извращенце-е-ем… Да-а-а, вот так! М-м-м-м!

Возраст всё же сказывался, и надолго Орочимару не хватило. Кончил он быстро и неожиданно для самого себя, но, как только удовольствие схлынуло, приподнял голову и хищно облизнулся.

— А ты не расслабляйся, восстанавливаюсь я тоже быстро.

— Напугал, кои, — усмехнулся Джирайя.

И чуть качнул бедрами, намекая, что у него-то с выдержкой получше будет.

— Надо же оправдывать звание самого большого извращенца Страны Огня, — добавил он на ухо Змею, обласкивая мочку кончиком языка.

— Дока-а-азывай. Я люблю… Доказа-а-ательства.

Джи усмехнулся. Доказывать он собирался до-олго-о-о.

====== Этапы взросления ======

Эксперименты с воздействием Ки-Катона на мышей не заладились. Точнее, получить разные виды пламени у Саске получилось. Причем отличались они по характеристикам так, что впору было счесть их какой-то особенной стихией. Учиха даже заподозрил, что если не все, то большинство вторичных стихий являются вовсе не смешением двух первичных, а вот такими же Ки-вариациями. Но вот с воздействием и устойчивостью результата пока что всё было сложно. Сакура только и успевала покрывать все новые листы иероглифами, а закономерностей, подходящих для хоть каких-нибудь выводов, все не возникало.

Не заладились эксперименты по двум причинам. Первая — у Саске банально закончилась чакра, а кормить его стимуляторами только ради этого Сакура не собиралась. А вторая… Змейка на запястье от Кабуто начала тревожно переползать вверх-вниз по руке. И Учихе категорически не нравилось такое её поведение. Оставалось только надеяться, что Якуши соизволит явиться в сон и рассказать, как у него дела, потому как Кабуто уже пару дней не появлялся.

— Сакура, ты знаешь, где обретается Като Дан?

— Кажется, видела его в одном из исследовательских полигонов, — отозвалась девушка. — Такой гроб стоит… В четвёртом — Наруто, так что это должен быть какой-нибудь ещё с термоизоляцией. Восьмой, девятый и одиннадцатый. Не так уж много, можем проверить все.

Она тоже с беспокойством поглядывала на змейку. Её здравомыслие сопротивлялось, однако сердце заочно дало очков кредита деточке Саске и упрямо беспокоилось. Да и нормально это, волноваться за знакомого, который незнамо где, незнамо с кем, и вообще, жив ли.

Като Дан обнаружился в одиннадцатой лаборатории. Он грустно лежал в гробу и складывал журавликов из оригами.

— А, Учиха, — проговорил Дан, едва взглянув на него. Учитывая, что кланового символа Саске не носил и шаринганами не сверкал, то минимальное наличие сенсорных способностей подтверждалось. Впрочем, никто и не сомневался. — Чем обязан?..

Саске подсунул ему под руку запястье с вьющейся на нем змейкой.

— Это от Кабуто. Она в основном спала, а сейчас проснулась и волнуется. Можешь выяснить, что с ним?

Дан приподнялся, посмотрел на змейку внимательнее.

— Хм… Техника призрачного подобия. Не помню, чтобы я ей учил. Да, с Кабуто явно что-то случилось. Но мир большой, опасностей много, люди смертны… Отнесись к этому философски.

Саске цапнул воскрешенного за шиворот:

— Так выясни, что именно! Ты же можешь с ним связаться!

— Если он не спит, нет, — отозвался трупак безмятежно. — Здешние фуин меня не выпускают.

Учиха скрипнул зубами. Не удавалось отделаться от ощущения, что Като его нарочно бесит, но зачем бы? Или это проявление пресловутой демоничности, о которой рассказывал Кабуто? Захотелось оскалиться и сердито зарычать прямо в лицо Дану. Вот еще! Это теперь его деточка, так что все прочие могут закатать губу обратно!

— Насколько точно это подобие передает состояние того, кто его оставил?

— Понятия не имею. Смотря что именно в него вложил Кабуто. Зачем он вообще тебе его сделал?

Дан прекрасно засёк, с кем проводил время Змей, что окончательно убедило его в том, что надо бы сдохнуть обратно. Но, увы, не получалось. Кто-то был слишком предусмотрительным.