Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ)

Как ни странно, но даже с её настойчивостью (анимагическая форма жука, постоянно помогавшая добывать журналистке эти самые «жаренные» факты, которыми она потом и оперировала) Рите не удалось ничего вызнать и добиться, кроме заявления исполняющего обязанности министра и главы Аврората о скорой пресс-конференции. Но эту самую пресс-конференцию назначили не много ни мало только через неделю от ночи всех-интересующих-событий.

Целый день кружения над Хогвартсом тоже ничего не дал. В Хогсмид студентов в эти дни не выпускали, сельчане и сами знали о событиях только понаслышке, перевирая прочитанные заявления в газете, а в сам замок более свободного хода не было. Щиты замка не пропускали журналистку без санкции. Это вам не четвёртый курс Поттера с Турниром, когда в замок мог проникнуть практически любой желающий вопреки заявлениям директора этого самого Хогвартса.

А в самой школе чародейства и волшебства Хогвартс во время завтрака поднимался тоже недоуменный гул учеников, которые то и дело косились то в страницы утренней газеты, то на пустующее место за преподавательским столом директора школы. Те, кто невнимательно читали газету, останавливаясь только на больших и кричащих заголовках, переспрашивали что случилось у более внимательных, а потому всё больше и больше взоров направлялось в сторону преподавательского стола. А отсутствовал там не только директор, который по утверждению «Ежедневного Пророка» был арестован (!), но и его неизменный заместитель, декан Гриффиндора, Минерва МакГонагалл. Остальные же учителя тоже с недоумением косились на два пустующих места, если не считать как всегда мрачного и невозмутимого профессора зелий, который со спартанским спокойствием поглощал свой завтрак. Казалось, он совершенно не обращает внимания на происходящее вокруг.

А ещё все смотрели на Гарри Поттера, который тоже с невозмутимым видом завтракал, хотя уже и прочитал газету. А если не сам прочитал, то заучка Грэйнджер его уже просветила. Так было всегда. Но почему-то именно сегодня Поттер спокойно ел и не выказывал никакого беспокойства, которое по мнению большинства учеников он должен был проявить, будучи директорским любимчиком. Более того, сами новости в статье, касающиеся уничтожения Тёмного Лорда не Гарри Поттером, а какими-то пожирателями, имена которых по причине следственной тайны не были упомянуты в статьях, вызывало у студентов когнитивный диссонанс.

Поэтому, даже не закончив завтрак, студенты накинулись на Поттера с вопросами и, как ни странно, обвинениями. Чуть позже к гриффиндорцам, что оказались ближе всех к Поттеру по причине его собственного «гриффиндорства», присоединились и студенты остальных факультетов, исключая Слизерин.

— Гарри, это правда?

— Гарри, за что арестовали директора?

— Гарри, почему не ты сразился с Тем-Которого-Нельза-Называть?

— Гарри…

— Гарри…

— Гарри…

Гарри терпел терпел и вдруг выпалил:

— А с какого перепугу вы все решили, что я вообще имею к произошедшему какое-либо отношение?

«Имею, конечно, но вам-то откуда это знать? — подумалось ему. — С вами я уж точно не собираюсь ничем делится и так всё узнаете в своё время. А то уже вон, набросились с обвинениями».

— Что вы все требуете от меня ответов на вопросы, которых я не знаю и сам? Откуда мне знать, что и как произошло? Я тоже всё это прочитал только в утренних газетах! Я всю ночь спокойно провёл в объятиях своего мужа!

И, раздражённый до предела непробиваемой тупостью своих соучеников и их претензиями, отмахнулся от наседавшей на него толпы, выскочил из Большого Зала. За ним последовала и Гермиона, понимавшая, что в отсутствии Гарри все эти претензии и обвинения посыплются на неё, как единственную, кто был в последнее время близок к Гарри. На «неуклюжего» Невилла и их изменившиеся отношения с Гарри по прежнему не обращали внимания. Слепцы и глупцы!

Гарри в раздраконенном состоянии пролетел коридорами до апартаментов мужа. Он знал, что туда за ним, если кто и осмелится втиснуться, то только те, кому он прекрасно может доверять, и кто не будет раздражать его тупыми вопросами и обвинениями. Он знал, что кроме Драко, мужа, Гермионы и представителей Попечительского Совета с аврорами, которые непосредственно участвовали во вчерашней операции, никто в замке больше не в курсе дел. Всё было проделано относительно тихо и почти бесшумно. И никто из студентов не мог быть свидетелем произошедшего, так как должны были находиться в это время в своих гостиных. А извечных нарушителей отловил ещё Северус до всей этой заварушки, именно из опасений, как бы они не попали под палочки проникших в школу пожирателей.

Весь шум был только на самой Астрономической башне и у башни, где располагался директорский кабинет. А Замок, извините, большой, и не будучи связанным с ним магическими узами, как это есть у директора и самого хозяина, услышать или узнать, что в данный момент происходит в одной из его башен, просто невозможно. Студенты и разошедшиеся по своим покоям учителя не могли слышать того шума, что производили проникшие в школу пожиратели и наткнувшиеся на спешивших к директорскому кабинету Попечителей, представителей министерства и авроров.

Пожирателей было не так уж и много, что не делает чести, кстати, участвовавшим в операции аврорам и другим лицам из министерства. Потому что многие из них были ранены, а пара авроров и вовсе погибли в сражении. Можно, конечно, их оправдать неожиданностью нападения, тем, что в школе, самом защищённом месте волшебного мира, они этого не ожидали, а нападение было, действительно, неожиданным, но… Что это за авроры, которые при численном превосходстве над противником, которые в отличии от министерских работников были в курсе нападения, так как их предупредили, и должны были ждать этого, не смогли сразу сориентироваться и отразить атаку?

А тем временем в Аврорате в допросную комнату к самому Руфусу Скримджеру, который решил лично курировать ведение расследования этого инцидента, привели Альбуса Дамблдора.

Ночка у Руфуса, как и у большинства авроров и некоторых министерских чиновников, выдалась ещё та. Сам он присутствовал на операции по задержанию пожирателей, которые собирались проникнуть в школу Хогвартс, приглашённый туда лично лордом Малфоем, который и поставил его как главу Аврората в известность о готовящимся нападении. Он сначала не очень-то доверился словам лорда, которого всегда подозревали в связях с Волдемортом, но не верить леди Лонгботтом, которая пришла к нему с аналогичными предупреждениями буквально через три часа после лорда Малфоя, вместе с профессором Снейпом, а все прекрасно помнят на каком основании последний был оправдан в те самые годы, когда хватали всех без разбору, он не мог.

Тем более что мистера Дамблдора Руфус не очень-то и жаловал. Тот постоянно вмешивался в дела Аврората, пытался указывать что и как делать его главе. Слишком много было «тёмных» дел связано именно с указаниями главы Визенгамота. Да и события в школе, имеющие место быть на протяжении всех этих шести лет, тоже вызывали у главы Аврората бурю возмущения, но он не мог пойти против своего «начальства». Не то чтобы глава Визенгамота был именно начальником, но и не подчиняться ему глава Аврората не мог. С одной стороны Аврорат, так же как и Отдел Тайн, были независимой структурой, но они были частью министерства Магии, а значит, напрямую подчинялись указам министра и существующему законодательству магического общества. С другой стороны Визенгамот, как судебный орган, имел право указывать Аврорату о направлениях в расследованиях и ведении дел подозреваемых, а так же давать прямые указания по работе Аврората, как вышестоящий орган власти, в котором в последствии и рассматривались дела пойманных преступников и выносились обвинительные или оправдательные приговоры.

Вот тут-то и крылся конфликт между Руфусом и Дамблдором. Последний частенько заминал дела связанные с мелкими правонарушениями и выгораживал некоторых магов, выводя их из-под ответственности. Тот же мистер Флетчер, самый известный забулдыга и «делец», который не брезговал откровенным мошенничеством. Уизли, который за столько лет не однократно был уличён в правонарушениях, но до сих пор отделывался только выговорами и порицаниями, но никакой другой ответственности за свои действия так и не понёс. И даже был оставлен в должности при министерстве, которую согласно законодательству и занимать-то не имел права после первого же связанного с ним дела о снятии министерского купола над своей «Норой».