Магия для двоих (СИ)

- Умник? – вскинул бровь наместник состояния графа.

- Пытаюсь, но пока до вас мне далеко.

- Дерзкий щенок, – сверкнул «Цербер» глазами на сына. – Ладно, хоть семью не позоришь. А ты девчонка иди подобающий вид приобрети, чтобы я тебя такой больше не видел, – мужчина встал и удалился.

- Саму! – кинулась к кузену Велия, как только дядюшка скрылся за дверью.

- Привет, бесенок, – закружил девочку Самуэле. – Боже ну и красавицей ты стала. Так, где женихи, я сейчас же избавлюсь от них!

- Мне тринадцать, Саму! Какие женихи!? – рассмеялась она.

- О, эти коршуны заранее занимают очередь, чтобы украсть малышку графиню из родного гнездышка.

- Я не маленькая, Саму.

- Разуметься нет, но для меня ты всегда будешь крошкой Лией, кстати, я тебе кое-что привез из своего путешествия в Турцию.

- Правда? – глаза Велии загорелись. – Что?

- Ну, вот и я уже не нужен, лишь бы получить сувенир, – обиженно произнес Саму.

- Нужен, всегда нужен!

- Отдам после службы, а теперь иди, приведи себя в порядок, а то отец разозлиться за то, что ты ходишь в утреннем убранстве.

- Саму?

- Что?

- А ты опять уедешь?

- Да, – кивнул он, – дела обязывают.

- Ты как папа, вечно в разъездах.

- Ну, возможно когда-нибудь я осяду во дворце и буду доставать свою наглую кузину, – начал он ее щекотать.

- Саму! – залилась смехом Велия.

- Сеньорита! А ну марш к себе в комнату! – появилась Байс.

- Иду уже, – пробубнила она.

- Не ребенок, а черт! – качая головой, произнесла гувернантка.

- Как и все Де Сантисы, – подмигнул ей Самуэле.

Отсидев службу, до которой Велии не было никакого дела и то и дело крутясь, сеньорита тут же сорвалась с места, как только она закончилась и начала доставать Саму вопросами о путешествии и о том, что же он ей все таки привез. Кузен не сдавался и умилительные глазки Велии, не пробивали его толстую броню тайны. А вот о путешествии он ей с охотой рассказывал. На что Байс стукнула юношу по голове, когда он отдалился от красот империи Османов и перешел к теме гаремов, о чем ушам юной прелестнице знать совершенно не нужно.

Вернувшись во дворец семейство, встретил матрос с корабля, который передал письмо «Церберу», сообщив, что это срочное и выразил так же свои соболезнования. Дядя Велии быстро прошелся по строкам послания и сглотнул.

- Мой брат погиб в этой чертовой Африке! – скомкал он письмо и отшвырнул его.

- Что? – охнула Велия.

- Малярия, мне жаль Велия, но твоего отца больше нет с нами, – посмотрел он на племянницу.

Велия вцепилась в Саму, тот с шоком смотрел на отца, все еще не веря, что это правда.

- Пойдемте, сеньорита, – взяла за руку девушку Байс, на которой лица не было от такой новости.

- Нет! Ты лжешь! Он не умер! Мой папа не мог умереть! – началась истерика у Велии. – Он не мог умереть!

- Замолчи девчонка! Он мертв!

- Отец! – возмутился, было Самуэле тону родителя.

- Она не имеет права упрекать меня во лжи!

- Ха-ха-ха! – неожиданно рассмеялась Велия, но слезы потоком текли из ее глаз. – Ты всегда этого хотел, да? Чтобы он не вернулся из своих путешествий!? Что бы он умер, чтобы получить его титул и деньги!? Ты жалкий… – пощечина от нового графа Де Сантиса заставила девушку замолчать.

- Увидите ее, – приказал он Байс.

Самуэле покачал головой проследовав за разбитой Велией. Которая после истерики устроенной в холе дома ушла в себя, смотря в одну точку, не обращая внимания ни на Саму, ни на Байс.

- Это удар для нее, ваш отец мог бы и по-другому преподнести новость, – сдерживая слезы, проговорила Байс, смотря на свою подопечную.

- Мог бы, я пойду, поговорю с ним.

Через месяц состоялись похороны почившего в мир иной графа Де Сантиса, тело как можно быстрее доставили с черного континента. Хоронили отца Велии в закрытом гробу, но девушку это не интересовало, ее вообще ничего не интересовало. Она была бледной тенью в черных одеяниях. Самуэле как мог, поддерживал свою кузину, пытался ее развеселить, чтобы она улыбнулась и, наконец, заговорила. Месяц она уже не говорит, ни слова. Молчит, практически не ест, живем, загоняет себя в могилу, она похудела. Байс сокрушалась, что такими темпами от красавицы останутся одни кожа да кости. Гувернантка не отходила от нее не на шаг, постоянно находясь рядом с сиротой.

- Не уезжайте сеньор, – попросила она Самуэле, через неделю после похорон.

- Я не хочу, но я должен, долг перед семьей теперь пуще прежнего меня обязывает.

- Но что будет с ней, ведь графу совершенно нет до нее дела.

- Было бы проще если бы она родилась мальчиком, – вздохнул Саму, – Взгляды моего отца и дяди расходились в этом вопросе, дядя любил ее, а отец считает, что Велия лишь нахлебница. Он только и ждет, чтобы она созрела, чтобы выдать ее замуж. Не удивлюсь если за первого встречного, не дай бог, конечно. Она Де Сантис и это не пустой звук.

- Вы должны были стать следующим графом, так хотел сеньор, но, увы, завещание он так и не написал, а по закону все отходит его брату, вашему отцу. Черные дни наступают, сеньор, помяните мое слово, ваш родитель погубит всех.

- Как это не прискорбно, но возможно ты права, – Самуэле подошел к Велии и поцеловал ее в макушку. – Бесенок, я так и не отдал тебе подарок из Турции, – он протянул сверток голубого шелка. – Все как ты любишь, – развернул он ткань, в которую был, завернут редкой красоты кинжал. – Дамасская сталь… – никакой реакции. – Надеюсь, когда я вернусь, ты очнешься, Лия, – еще раз он поцеловал ее и направился к выходу.

- Саму, – тихий голосок Велии заставил его остановиться, юноша обернулся. – Не уезжай Саму, пожалуйста, не уезжай! – кинулась она к нему. Самуэле прижал к себе ее хрупкое тельце. – Не уезжай, я буду говорить, только не уезжай. Я не хочу тебя терять, Саму!

- Не потеряешь, бесенок, – обнимал он ее, он не хотел уезжать но долг их семьи еще никто не отменял, возможно когда-нибудь ей расскажут тайны Де Сантисов, к которым ее готовили, делая из нее больше война, чем даму. – Я вернусь, обещаю.

- Саму! – всхлипнула она. – У меня больше никого нет, только ты и Байс, не покидай меня.

Наше время. Венеция.

Деймон откинулся на спинку кресла, в руках неизменный стакан виски в глазах печаль, слова Велии о том, что он Исчадье ада задели его. Но упрекнуть мать не знающую о сыне в том, что она боится его, он не мог. После этих слов он все больше и больше верил в то, что она не сможет его принять. Они не знают друг друга, они чужие друг другу. Он просто ребенок, которого она выносила, скажи за это спасибо и проваливай, точка.

- Я слышала о сегодняшнем случае с девушкой, говорят она ваша мать? – рядом с ним оказалась Ава. Вот только оборотня- защитника ему не хватало.

- Всего лишь женщина, которая родила меня. Которую вампир, которого я считал хорошим другом любит на столько, что воскресил, – и зачем он ей это все говорит?

-Мне не понять всех премудростей вашего мира, но она ваша мать, почему вы так о ней отзываетесь?

- Девочка ты, что в психологи записалась? – посмотрел на нее Деймон. – Из тебя психоаналитик, отстойный. В себе разберись для начала, чтобы в души к другим лезть.

- Извините, конечно, я может и никчемный оборотень и обуза для вас, но мать это святое, а вы говорите о ней «всего лишь».

- А так и есть, глупый котенок. Она всего лишь меня носила у себя под сердцем и умерла даже раньше, чем я родился.

- Как такое возможно? – захлопала девушка глазами.

- Возможно, уж поверь, – усмехнулся он. – Я и не должен был родиться, но Эдмунд все решил иначе.

- Это, который был хорошим другом?

- Глупая что ли?

- Вы сказали, что считали его хорошим другом, отсюда вывод, что был. Но вы продолжаете с ним общаться.

- Теперь он просто друг. Приставка хороший убежала после того, как я узнал правду и все его замыслы. Господи, что я еще тебе шею не свернул, доставучий, обрастающий в полнолуние комок шерсти?