А небо по-прежнему голубое (СИ)

Гермиона, не сдержавшись, фыркнула.

— Богини судьбы ей поведали, как же! Она ведь сама готовит экзамен. Отличное предсказание! А главное, какое верное! — ехидно заметила девочка, и Гарри с Роном дружно прыснули, скрыв смешки за кашлем. Закашляться было от чего: в кабинете витал приторный аромат разнообразных благовоний.

Обычно мисс Грейнджер, разумеется, не позволяла себе подобных замечаний, но сегодня ей не хотелось молчать. Наверное, это стычка с Малфоем так на неё подействовала. А может, раздражительность — и, наверное, Рон.

«Неужели я ревную? — неожиданно подумала Гермиона и тут же мысленно рассмеялась. — Ну нет! Я даже не люблю его, чтобы ревновать. И к кому — к мисс Я-помешана-на-розовом-цвете и мисс Я-всегда-готова-поддакнуть-Лаванде! Пфф».

И, тем не менее, ехидство собственных мыслей поразило девочку. Она никогда не опускалась до столь низких размышлений. Вздохнув, Гермиона сложила руки на шёлковой скатерти стола и опустила на них подбородок, разглядывая гладкую поверхность гадального шара, отражавшую класс.

— Гадание по магическому кристаллу — утончённое искусство, которое подвластно, увы, не каждому. Лишь немногие волшебники — и я в том числе — способны верно истолковать образы, которые открывает нам судьба сквозь призму волшебного стекла… — Плавный, напевный голос профессор Трелони плыл над классом вместе с дурманом ароматных трав. — Мы с вами начнём с упражнений. Прежде всего вам необходимо найти связь со своим внутренним оком, расслабить тело, очистить сознание и наружные глаза…

Рон не сдержал смешок и снова прижал кулак ко рту, чтобы не разразиться неудержимым хохотом. Губы Гермионы тоже предательски подрагивали, Гарри же вообще избегал смотреть на приятеля, боясь расхохотаться, и потому пялился в волшебный шар.

— Только при полной сосредоточенности и концентрации, а также гармонии с внутренним «я» откроется ваш Третий глаз и заговорит подсознание. Я, конечно, не надеюсь, что у вас получится с первого раза постичь таинство гадания по магическому кристаллу, но вполне возможно, что Фортуна улыбнётся кому-нибудь из присутствующих… Итак, обратите своё внимание на шар, попытайтесь расслабиться и увидеть образы…

Не потрудившись выпрямиться, Гермиона лениво рассматривала круживший в шаре туман. Вместо того чтобы сосредоточиться она прокручивала в голове формулы пройденных заклинаний и размышляла над тем, сложными ли окажутся Веселящие чары. Наверное, стоит уделить особое внимание их подготовке и провести пару вечеров в библиотеке…

— Видите хоть что-нибудь? — спросил Гарри, рассматривавший шар, подперев подбородок кулаком.

— Ага, — отозвался Рон. — Прожжённое пятно на скатерти. Могу предсказать, что кто-то уронил здесь горящую свечу.

— Прошлое не предсказывают, — поправила приятеля Гермиона. — Это пустая трата времени! Я бы лучше потренировалась в Веселящих чарах или дописала исследование по древним рунам.

— Зачем мы вообще выбирали этот предмет? — обречённо спросил Гарри.

— Нам изучать его до шестого курса, — вздохнул Рон. — Чёрт бы подрал этого Перси! «Прорицания очень важны», «Оно раскроет тайны будущего», тоже мне!

— У тебя есть своя голова на плечах, — наставительно заявила Гермиона. — Подумал бы получше и не записывался. Никто тебе в этом не виноват.

— Тогда и сама не ной, — беззлобно огрызнулся Рон.

— Тише, тише, — пропела рядом с ними профессор Трелони. — Вы нарушаете магическую атмосферу, а она — вещь очень хрупкая и непостоянная.

Лаванда и Парвати недовольно посмотрели на столик, за которым сидели Гарри, Рон и Гермиона. Рон тут же скорчил рожицу, и девочки отвернулись, едва сдерживая смех. Профессор Трелони же между тем прошла к столику друзей и уселась рядом, придвинув пуфик.

— Дайте-ка мне взглянуть… — прошептала она.

Гарри переглянулся с друзьями, словно говоря: «Сейчас опять предскажет какую-нибудь беду, как пить дать!». Гермиона была полностью с этим согласна и потому уставилась на профессора Трелони, не скрывая скептицизма.

— Так-так… — Вот и трагический голос, не предвещающий ничего хорошего. —Я вижу… вижу… Образы… Они предсказывают…

— Они предсказывают, что завтра будет туман, — громким шёпотом выдал Рон, театрально округлив глаза. Наблюдавшие за столиком Парвати и Лаванда прыснули, ободрив тем самым Рона. Гермиона лишь презрительно скривила губы.

«Я и не подозревала, что Рон такой позёр».

— О, мой мальчик… — Трелони, кажется, не заметила выпад Рона, и тот многозначительно подмигнул Лаванде и Парвати. Дин и Симус показали ему большие пальцы. — О, как же страшно! Я вижу Гри…

— О, Господи! — воскликнула Гермиона. Всё происходящее действовало ей на нервы. — Неужели опять Грим? Это же смешно! Каждый раз одно и то же!

В кабинете, где до этого царила расслабленная атмосфера, резко наступила тишина. Было слышно, как свистит над камином чайник. Профессор Трелони оторвалась от шара и взглянула на Гермиону увеличенными стеклами очков глазами.

— Вынуждена с прискорбием сообщить вам, милочка, что с самой первой минуты вашего появления в классе мне было абсолютно ясно, что вы напрочь лишены тех качеств, которые необходимы для познания благородного искусства ясновидения. — Преподавательница коснулась запястья Гермионы, и девочка, невольно загипнотизированная странным взглядом, даже не пошевелилась. — Вы так юны, но ваше сердце неспособно на любовь, а ваша душа такая же сухая, как и страницы учебников, к которым вы так и останетесь навсегда привязаны. Увы, мисс Грейнджер, но вы…

— Хватит!

Вырвав руку из хватки профессора Трелони, Гермиона вскочила с пуфика и швырнула учебник «Как развеять туман над будущим» на скатерть, заставив тем самым вздрогнуть Гарри и Рона. Не обращая внимания на взгляды однокурсников и звенящую тишину, девочка схватила сумку, кое-как надела её на плечо и направилась к люку, попутно спотыкнувшись о пуфик рядом со столиком Невилла. Послышались смешки.

— С меня хватит. Я ухожу, — объявила Гермиона, пытаясь скрыть неловкость. Она склонилась над люком, пытаясь открыть его, но крышка не поддавалась. Смешки стали громче.

— Потяните сильнее и влево, — скорбным тоном объявила профессор Трелони.

Последовав совету, девочка открыла наконец-таки люк и поспешно покинула кабинет. Внутри неё снова забурлили гнев, ярость, злость и обида. Покачиваясь на невысоких каблучках школьных туфель, Гермиона отправилась в библиотеку, мысленно прокручивая состоявшийся разговор. В голове так и крутились сказанные с жалостью слова: «Вы напрочь лишены тех качеств, которые необходимы для познания благородного искусства ясновидения…», «Ваше сердце неспособно на любовь…», «Ваша душа такая же сухая, как и страницы учебников…».

— Неправда, — прошипела Гермиона себе под нос, сворачивая за угол. — Старая карга! Я вовсе не сухая! Я вовсе не…

Но после слов профессора Трелони на душе стало совсем уж гадко и тоскливо. Да, Гермиона была очень привязана к книгам, ведь они с детства заменили ей и друзей, и наставников, и кое в чём даже родителей. Книги спасали её в трудной ситуации, в них всегда можно было найти успокоение и ответ на любой вопрос. И книги, в отличие от тех же самых людей, не предавали её.

Наверное, поэтому ей так тяжело общаться со сверстниками, которые не слишком-то любят читать. В их глазах она навсегда останется занудой, наверняка спящей с книжкой под подушкой.

Впрочем, какая разница?

Мадам Пинс смерила вошедшую в библиотеку Гермиону недовольным взглядом, но погружённая в свои мысли девочка не обратила на него никакого внимания. Бросив сумку на пол возле стола в углу, за которым обычно она занималась с близнецами Уизли и Ли Джорданом, Гермиона направилась к книжным полкам и принялась выискивать необходимые учебники. Взяв несколько фолиантов с заклинаниями, она уселась за стол и принялась листать их, выискивая необходимые сведения. Разгоревшийся в душе пожар медленно сходил на нет, Гермиона успокаивалась, но до конца изгнать тоску никак не удавалось. Печатные строчки сливались перед глазами в дрожащие пятна, и, не выдержав, Гермиона уронила голову на пыльные страницы, прижавшись к ним лбом и вдыхая запах старого пергамента.