Свежий ветер (СИ)

Так что когда Удина вызвал Джену в свой офис, - сразу после того, как «освободил» Андерсона от командования – чтобы обсудить, как она может помочь обезопасить человеческие колонии, являвшиеся символом успехов нашей расы в галактике, вспышка ее раздражения была неминуема.

************

- Господин посол, я бы попросила вас перестать разговаривать так, словно это ваша личная победа. При иных обстоятельствах я бы не обратила на это внимания, но, учитывая, что Спектром меня сделали лишь потому, что им нужно, чтобы я выследила турианца, уничтожившего целую колонию наших людей, я не вижу особых оснований для празднования.

Несмотря на то, что ее голос казался спокойным, я отчетливо слышал в нем кипящие у самой поверхности эмоции. Из того, что я успел узнать о Шепард за столь короткий срок, я сделал вывод, что она не из тех, кто выбирает выражения или сдерживает себя. На мой взгляд, это было ее широко известной чертой, однако теперь, получив звание Спектра, она могла безнаказанно давать волю своему темпераменту.

- Я не отрицаю, что Иден Прайм стал трагедией, однако не будем забывать, что мы долго шли к этому, - ответил Удина пренебрежительным тоном, абсолютно не поняв того, о чем она говорила. Я заметил, как ладони Джены сжались в кулаки. Мне показалось, что на этом посол закончит, однако он не смог удержаться от последнего пинка и, сев за свой стол, едко добавил: - Кроме того, вы только все усложнили. Вам вообще повезло, что Совет не отказался от вашей кандидатуры, учитывая то, как вы вели себя в последние несколько дней.

- Как я вела себя? – огрызнулась Шепард, делая шаг в сторону посла; от тона ее голоса меня обдало холодом, и я напрягся. – Это вы вели себя, словно обиженный ребенок, реагируя на слова Сарена так, будто он задирал вас на детской площадке. А ваше требование послать целый флот за одним-единственным агентом? Слушать это было просто унизительно. Я делала все это не для вас, и каждый раз, как вы открывали рот на заседании, вы лишь все больше мешали Совету услышать меня.

С лицом, перекошенным от ярости, Удина вновь поднялся со своего места.

- Шепард…

- Да вас вообще не должно было там быть, - продолжила она, наклоняясь над его столом без тени смущения. Посол был выше ее, однако она все равно умудрялась смотреть на него свысока. – Это военная операция, не политическая. То, что вы станете обвинять меня или Андерсона в своих ошибках, не заставит их поскорее дать вам место в Совете, особенно учитывая, что вы и одного заседания не в состоянии просидеть без того, чтобы не ныть о том, что они вам чем-то обязаны. Меня тошнит от этого.

- Это не… Да вы и представления не имеете…

- Нет, думаю, это вы не имеете представления. Уже примерно час я не подчиняюсь вам, и у меня есть гораздо более важные занятия, нежели забота о том, в каком свете вас выставляют мои действия. Я только что вернулась с задания, на котором мне приходилось переступать через обугленные тела гражданских. И если для вас не является чертовски очевидным, - Шепард стукнула кулаком по столу, и Удина дернулся, - почему поиски Сарена – мой единственный приоритет, то мне нечего больше вам сказать.

С этими словами Джена развернулась и направилась к двери. Уильямс встретилась со мной взглядом, и уверен, что на моем лице застыло точно такое же выражение, словно говорящее «Что, черт возьми, только что произошло?».

- Я ваш посол, - бросил Удина ей вслед с искаженным гримасой лицом; опершись на стол руками, он пытался вернуть себе самообладание. – И…

- И если вы хотите стать моим советником, - перебила его Шепард, остановившись у выхода и обернувшись, - вам стоит взять себя в руки. Прекратите говорить Совету, что заслуживаете места в нем, и покажите им, что достойны. Начать можете с оказания мне полной поддержки, а также сообщите советникам, что не позволите скомпрометировать мою миссию. Как только у меня появится какая-либо информация, я дам вам знать.

С этим, не попрощавшись, она вышла.

Выбрав подходящий момент, когда он не смотрел на меня, я бросил взгляд на Удину. Его лицо представляло собой смесь озадаченности и ярости, причем ярость заметно преобладала, но, решил я, вместе с Уильямс следуя за Шепард, ему нужно было услышать то, что она сказала.

Мне не приходилось прежде встречаться с послом, но его выходка перед Советом была просто смехотворной. Как и сказала Шепард, он вел себя словно избалованный ребенок, который хочет получить что-то, до чего еще не дорос. Джена не просила повышения, не просила звания Спектра – это просто случилось, однако она получила его, потому что доказала, что достойна. Меньше слов, больше дела. Уильямс, однако, не поняла подоплеки разговора и, догнав Шепард, тихонько толкнула ее в плечо.

- Ух ты, коммандер! Не могу поверить, что он позволил тебе все это сказать. Он выглядел таким взбешенным.

- Это его проблемы, - ответила Джена, двигаясь в сторону приемной посольств. – Я не сказала ничего, что не считала бы правдой. Мне не нравятся люди, старающиеся захватить власть, которой они не заслуживают и с которой не могут справиться. И ему не следовало отстранять капитана Андерсона.

Последние слова она произнесла тише. Мне казалось странным, что Шепард питала такую привязанность к капитану. Удина назвал ее протеже Андерсона, и в отличие от остальных старших по званию, перед кем ей приходилось отчитываться, его она слушалась безоговорочно и доверяла его словам, не задавая вопросов. Я знал, что за отношениями этих двоих стояла какая-то история, но помимо этого Джена оставалась для меня закрытой книгой. И совершенно секретным файлом.

- Но все же статус Спектра дает определенные преимущества, верно? – продолжала Эшли. – Представляешь, что бы случилось, если бы я это сказала?

В этот момент мы прибыли в фойе Человеческого Посольства, и Шепард повернулась к Уильямс с серьезным выражением лица.

- Ты бы оказалась перед дисциплинарной комиссией в течение нескольких часов, и они были бы правы, наказав тебя за нарушение субординации, - ответила она резко, - но Удина не может уволить меня из Спектров, да и не думаю, что он хочет этого. – Джена отвернулась к окну и некоторое время смотрела на Президиум, задумчиво скрестив на груди руки. – Удина может быть политиком с непомерными аппетитами, но он не идиот. Он знает, что я права, и если бы среди его подчиненных было меньше подхалимов, он бы уже давно понял, что движется к повышению не той дорогой.

- Ты права, - согласился я, подходя к ней с другой стороны. – Если он продолжит в том же духе, Совет придет к выводу, что его волнует только личная карьера, а не место человечества в галактическом правительстве.

- Именно. Глупо с его стороны было вести себя так, словно избрание меня Спектром – это очко и в его пользу. В сущности я знаю, что так оно и есть, но мне нужно, чтобы он действовал так, будто я получила это место, потому что достаточно хороша, а не потому что подошло время для человечества.

- Кроме того, ему стоит научиться уважать Спектров как правую руку Совета, - заметил я, а затем, когда мне в голову пришла еще одна мысль, спросил: - Ты поэтому не стала спорить с ним на глазах у Совета? Чтобы у них создалось впечатление, что он понимает, что произошедшее сегодня никоим образом не затрагивает его? – Шепард кивнула в ответ; ее губы, пересеченные шрамом, – полоской светлой неровной кожи от носа до подбородка – все еще оставались недовольно скривленными.

- Так что он может перестать вести себя, будто случившееся каким-то образом означает, что он чего-то заслуживает, - произнесла она мягко, - и начать зарабатывать это право.

Я поразился тому, насколько точно она улавливала суть происходящего. Большинство оперативников спецназа проявляли способности в области тактики и с легкостью находили бреши в обороне противника, но помимо этого не могли поддержать беседу ни на какую другую тему. Не знаю, почему я ожидал, что и она окажется такой же, ведь все в ней, начиная с ее внешности и заканчивая ее позицией и званием единственного Спектра человечества, должно было дать мне понять, что она превосходила остальных более чем в одной области.