Вне спасения (СИ)

- Почему ты сделала такой странный выбор?

- Потому что мне это нужно, - просто ответила Свон. - Мне нужна память о Генри, я хочу ее сохранить. И тебя. Тебя, я тоже хочу сохранить, как часть жизни сына, и моей.

Регина обессилено села в кресло, откидываясь на его спинку.

- Это чушь, - произнесла она позже.

Беззащитность и беспомощность Регины перед Эммой вспарывало подсознание неожиданным выводом. Эмма не могла не признаться себе в том, что чувствует то же самое, что и Регина. И они этими беспомощными чувствами обе повязаны. Крепко. Они до сих пор повязаны Генри, хотят они этого или нет. И какой другой выбор может тут быть, если Эмма просто не может лишить Регину того, что когда-то Регина лишила ее. Поддержки, второго шанса.

Но жалость тут сыграла с Эммой злую шутку. В начале жалость преобладала, а сейчас это не ущербное чувство, а вполне полноценное. Чувство заботы и защиты. И если Регине никто не заметил Генри, но Эмме нужно о ком-то заботится, и Крюк, увы, доказал Эмме, что ему нужна она лишь в плане того, что он просто должен ее завоевать. Как кубок. Как трофей. Как его второй шанс. Эмма совершенно не желала быть вторым шансом Крюка, но не Регины. С Крюком не было ничего общего, а с Региной - многое.

- Нет, - возразила Свон. - Эти слова не означают, что мы друзья навек. Они всего лишь значат, что я сделала выбор в пользу Сторибрука, а не какой-то гипотетической страны, где мне с Крюком будет хорошо.

- Мы не друзья! - подтвердила Регина. - Мы просто потеряли одного важного для нас человека. Но мы не близки.

Эмма кивнула. Все было очевидно, но нужно время чтобы очевидное стало явно для двоих.

- Он вернется, - сказала Регина позже. - Он найдет способ, чтобы убить меня.

Она говорила это так спокойно, словно это было не ее убийство, а какие-то повседневные вещи. И Эмма про себя поняла, что ее борьба с Региной за Регину еще не окончена. Мало того, она даже не в середине пути, а в начале. Нужно много времени, чтобы вернуть Миллс вкус к жизни, найти смысл.

- Ты хочешь умереть?

Регина сжала рукой подлокотник.

- Я хочу быть с сыном, только с ним.

Эмма снова кивнула. Она не намерена была сдаваться. Ей необходимо было во что-то верить. И она верила в то, что рано или поздно она заставит Регину жить ради памяти Генри, а не умирать ради нее же.

========== Надежда. Никогда. ==========

Никогда - это слово, похоже на жизнь,

Иногда, оно просто значит: «Держись!»

Крепко, цепко. И не отпускай.

Одно ценно - любить, это не забывай.

Город бьет осознаньем, что все позади.

Дверь скрипит, на пороге немое: «Прости»

А когда она выбирает тебя, вот тогда. Этой жизни ты скажешь лишь четкое: «Да!»

Надежда - это как маленький островок в океане, где живет сперва один, а затем двое. Но даже за право быть на плаву - надо бороться. И тащить другого в эту борьбу, чтобы их по-прежнему оставалось двое.

Они с Региной друзьями так и не стали, ни в Неверленде, ни после. И как не странно, Эмма не стремилась это как-то исправить. Ей просто важно было, чтобы больше никто не погиб. Она бы и Крюка ринулась спасать, если бы ему грозила опасность, если бы она знала, что это не очередной его розыгрыш, не очередная ловушка. Но Крюк свой выбор сделал, как и Эмма. А Регине больше нужна была помощь, и Эмма не хотела просто так отступать и бросать того, за кого поручилась. Генри бы понял это. И Нил.

- Тебе не обязательно тут сидеть, Свон.

Утром Регина не ожидала увидеть Эмму в гостиной, с рацией в руках. Но не смотря на некое раздражение, у Миллс были другие чувства. К примеру, чувство защищенности. Не мнимое, а вполне ощутимое, как дождливая прохлада пасмурного денька пробирающегося под теплый свитер мадам мэр. Эмма не ушла, не бросила ее, не пустила все на самотек. А ведь у нее, как у шерифа Сторибрука были дела. У нее были родители, с которыми видно были не совсем сказочные отношения, но Свон ни разу не рассказала Регине о проблемах, которые у нее несомненно присутствуют в жизни. Она говорила только на темы Регины и о том, как защитить ее. Регину такие действия ставили в ступор. Уже много лет за нее никто так не боролся, никто не защищал, наоборот, всем всегда было наплевать, что с ней станет. А сейчас, Свон мобилизовала чуть ли не слежку за Белль и Голдом. Это поражало Регину, и она не нашлась что ответить на фразу, которую Эмма произнесла, когда выглянула в сад.

- Я попросила Лероя и Руби следить за перемещениями Голда. У Руби, как мы знаем, отличный нюх и если будет опасность - она мне сообщит и мы сможем приготовится. А Лерой на всякий случай следит за Крюком, мне кажется, что пират захотел со мной сыграть в игру, в которую я играть не хочу.

Эмма говорила размеренно, серьезно и со знанием дела. Регине оставалось только кивнуть. Когда-то когда Эмма только приехала в Сторибрук, Регина мечтала, чтобы Свон подчинялась ей, но тогда у Эммы были другие планы. Сейчас, Регина мечтает лишь о тишине, стакане виски и чтобы никто не беспокоил ее расспросами, но Эмма решила что должна защитить ее и Миллс не вправе диктовать здесь условия. Эмма тоже была матерью Генри, и Регина не может отнимать у нее это право. Как и надежду.

- Белль…

Наверное у каждой пары в отношениях наступает такой момент, когда они поминают что могут расстаться навсегда, или все-таки пережить все неурядицы и стать сильнее. Здесь и сейчас Белль понимала только одно: Румпель врал ей насчет многих вещей, действий, чувств. Может быть он и любил ее, но всегда давал ей пустые общения и надежды, часто действия за ее спиной, не давая ей шанса узнать все в процессе каких-то действий, не давая возможности предотвратить катастрофы и злодеяния. Сейчас Белль стояла на пороге того, чтобы навсегда это изменить. Не изменяя при этом себе и своей любви к Румпельштильцхену. Она читала в некоторых книгах, что любящие люди иногда готовы были пойти на убийства ради спасения других, и спасения того единственного, не очерняя его душу еще одним темным пятном.

- Белль, милая…

Крюк не выполнив просьбу Темного стоял за спиной у Белль, когда она держала кинжал. Сознавал ли кто-то из них, что может остаться после того, как они примут решения? Крюк точно не отдавал себе отчета в том, что все идет не по плану, он по-прежнему считал, что может увести Свон, далеко-далеко, но сейчас надо помочь другой красотке, с ее милым крокодилом. Раз и навсегда.

- Это он тебя надоумил, любимая?

Румпель был жалок. Под кинжалом он был таким, каким его Белль никогда не желала видеть, хотя и предполагала. что без своей мнимой власти - он простой человек, а не Темный маг, способный на ужасные вещи. Она всегда хотела защищать его от ужасных вещей, но в результате этого она не получила ничего. даже той любви, на которую рассчитывала. И нет, она никогда не хотела убивать его, но понимание того, что она никогда и не могла этого сделать, потому что боялась тьмы, делало сейчас выбор за нее. Все что она хотела от румпеля когда-либо, так это той верности, которую сама давала ему, ежедневно. Но он не смотря на все, выбирал других. Он выбирал месть Регине, тьму, в которую втравил Крюка, он создавал новое проклятье, чтобы отправится в прошлое и изменить свою судьбу. Это значит, что он наплевал на чувства Белль, на их чувства, на их любовь. А была ли она вообще? Или Белль просто придумала себе эту сказку о Красавице и Чудовище?!

- Белль, пожалуйста…

Крюк безмолвно стоял широко расставив ноги, и при случае мог хорошенько приложить Темного, вдруг что. И как-то не думал он о том, что становится соучастником преступления, мало того, Темного мага, мало того, того, кто может при другом раскладе уничтожить их обеих одним щелчком пальцев.

По щекам Белль давно бежали соленые слезы, от понимания всего того, что никогда не было и уже не будет между ними с Румпелем. Поэтому она колебалась, но была уверена все равно, что ей придется пойти во тьму, рано или поздно. И она сама избрала свой путь.